– А теперь представь самый прекрасный вкус, какой только сможешь придумать, и сделай глоток, – предложил Эдвард и поднял свою чашку.
Вайолет послушалась. Она вообразила то, что больше всего на свете любил её отец, да и она сама: мороженое с сиропом. Большие холодные ванильные шары в апельсиновой шипучке. Она представила пенные облака над ободом бокала и почти ощутила взрыв вкуса. Приподняла чашку, и её рот сразу наполнился слюной. В нос ударил запах ванили. Осторожно, чтобы не обжечься, она сделала глоток, и апельсиново-ванильный вкус унёс её на небеса. Чай шипел, словно сироп. Не может такого быть, это не чай. Вайолет открыла глаза, чтобы проверить, не подменили ли её чашку. Нет, перед ней была всё та же мутная молочно-коричневая жидкость. Вайолет взглянула на маму, на отца; оба сидели с закрытыми глазами и глупой улыбкой на лице.
– Я бы попросил ещё чашечку, – сказал, чуть погодя, доктор.
– Мы так и думали, – в унисон отозвались братья Арчеры.
Чайник опустел, хозяева заварили вторую порцию. Тем временем Эдвард рассказывал Браунам об их новом доме.
Вайолет больше симпатизировала разговорчивому Эдварду, чем Джорджу, который только хмуро глазел на неё. Впрочем, по правде говоря, ни один из них не пришёлся ей по душе. Она расслышала, как мама шепнула примерно то же самое папе несколько позже, когда они прощались с Арчерами на крыльце своего нового дома.
– У меня от них мороз по коже, Юджин, – призналась Роза чуть слышно, с деланным радушием улыбаясь гостям.
Оказавшись в своей комнате, Вайолет забилась под новую простыню. Идеал – славный городок, если верить Эдварду, и чай послужил весомым аргументом. Но всё же что-то здесь было не так. Эдвард упоминал о помутнении зрения. Он сказал – это для того, чтобы по ночам все в Идеале спокойно спали. «Город здоров и счастлив, когда жители высыпаются».
Но Вайолет не хотела быть слабовидящей или слепой. Да и как можно жить в городе, который называется Идеал? Ей придётся всё время быть опрятной и аккуратной, постоянно причёсываться, а может быть, даже чистить обувь. Так не пойдёт.
Вайолет пришла к выводу: Идеал ей не нравится и не понравится никогда. Приняв решение, она повернулась на бок и погрузилась в крепкий сон, в котором не было места тревогам будущего утра.
Глава 3. Бутик «очки и всё для них»
Солнце, заглянув в окно спальни Вайолет, согрело её щёки и ласково вернуло её к бодрствованию. А ночь она проспала в новой постели, как сурок.
Она потянулась, села на кровати и только после этого поняла: что-то не так. Она более или менее видела дальние углы комнаты, но то, что находилось прямо перед ней, было словно залеплено большим чёрным пятном, как будто ей на глаза пролились чернила. Девочка потёрла их, но ничто не изменилось: она не видела.
Её сердце отчаянно заколотилось. Она выбралась из-под одеяла и спустила ноги на пол.
– Ай! – вскрикнула она от боли, пробираясь вслепую к двери и ударившись ногой обо что-то твёрдое. – Мама!
– Вайолет, в чём дело? – окликнул её сонным голосом отец.
И тут какой-то удар сотряс дом.
– Юджин! – закричала мама Вайолет. – Юджин, что случилось? Ты в порядке?
Вайолет осторожно добралась до двери и прошла по коридору к комнате родителей.
– Мама, я ничего не вижу!
– Я тоже, солнышко, – отозвался отец, голос у него был почему-то весёлый. – Ты только не бойся, ведь нас предупредили.
– Юджин, но они не сказали, что это произойдёт так скоро! – воскликнула мама.
– Девочки мои, без паники! – всё-таки голос отца чуть сорвался. – Вайолет, заходи, ляг с мамой. А я спущусь и попробую связаться с Арчерами. Они подскажут, что делать.
– Юджин, да как это? Ты ведь тоже ничего не видишь, – всхлипнула мама.
– Обо мне не волнуйся.
И тут он натолкнулся на Вайолет, которая ползла по ковру в спальне.
– Папа, осторожно! – крикнула Вайолет, нарушая свой обет молчания. В такой экстренной ситуации это было не страшно.
– Солнышко, вот это хорошая идея! – произнёс отец и неуклюже опустился на колени. – Я скоро вернусь, и нам помогут. Не волнуйся.
Он прополз через всю комнату и скрылся в коридоре.
Не волноваться? Ну да, так она ему и поверила. Это ведь он во всём виноват.
– У-у! – взвыла она, наткнувшись на бортик родительской кровати.
– Милая, ты цела? – послышался откуда-то сверху голос матери.
Вайолет потёрла лоб, чтобы понять, нет ли крови.
– Кажется, да, – простонала она, заползая на кровать и усаживаясь рядом с Розой.
Оказалось, что матрас ещё хранит тепло, а простыни – отцовский запах. Вайолет придвинулась ближе к матери.
– Доброе утро! – раздался голос под окном. – Отличный сегодня день, а, семейство Браун?
– Мам, там кто-то пришёл.
– Я знаю, малыш, сиди тихо, – прошептала мама, поднимаясь.
Роза проковыляла к окну, затем рама скрипнула, и холодный воздух лизнул высунувшиеся из-под одеяла ступни Вайолет.
– Да-да! – крикнула Роза.
– О, миссис Браун, доброе утро. Я только зашёл узнать, как начинается ваш первый день, и предложить Юджину подвезти его на работу.
– О, это вы, мистер Арчер, – с облегчением выдохнула мама, – вас сам Бог привёл. Кажется, дела идут хуже, чем вчера. Солнце подействовало быстрее, чем мы ожидали.
– Да-с, неприятность. Так иногда происходит. Вам не о чем беспокоиться. Мы вас не мешкая вернём к нормальной жизни.
Через пару минут мистер Эдвард Арчер – бесспорно, это был он, ведь это он почти одного роста с Вайолет – осторожно провёл Юджина, Розу и их дочь к своей машине и открыл заднюю дверцу.
– Едем в наш бутик «Очки и всё для них»! – провозгласил он, и мотор немедленно пробудился.
Вайолет всегда считала, что «бутик» – это бутерброд, с ударением на первый слог. Что такое «бутик» с ударением на второй слог, она и понятия не имела. А здесь, похоже, под «бутиком» подразумевается какой-то суперский магазин. Нельзя было просто назвать «Оптика»? Видимо, Арчеры любят щеголять словами.
Вайолет решила, что никогда больше не хочет быть слепой, в ту минуту, когда мистер Эдвард Арчер помогал ей медленно выбираться из машины, придерживая за руку. Ей нравилось видеть. Она уже соскучилась по цветному, ей нужно увидеть что-нибудь голубое, фиолетовое, жёлто-розовое, что-нибудь не чёрное и не мутное. Подошло бы даже коричневое.
Её осенила внезапная мысль.
– Мистер Арчер, мы ведь ещё не были на солнце. Как же оно могло повредить нам глаза?
– Малышка, оно всё утро светило вам в окна, – объяснил Эдвард Арчер.
– Но…
– Понимаешь, Вайолет, некоторые люди особо чувствительны к солнцу.
С этими словами Эдвард так сжал её плечо, что она испугалась, не оторвёт ли он ей руку. Она слегка отодвинулась, и тут же её нога наткнулась на что-то твёрдое.
– Ух! – вскрикнула она, поднимая ногу.
– Какой же я дурак! Не предупредил про ступеньки, – сказал Эдвард Арчер