— Хочешь поспорить?
— Мы пробудем там не больше часа, не устраивай драму.
Действительно. Никакой драмы. Надо бы вспомнить, что годы перевалили за тридцатник, и бежать от проблем так себе вариант. А иногда очень хочется.
— Как скажешь, мамочка, — проговорил он.
И все-таки начал снижать скорость. Черта города. Школы, магазины, пешеходные переходы. Как бы сильно нервы ни били по рукам и ногам, наехать на кого-то желания не возникало. Маленькие города на побережье живут в своем ритме: медленном, размеренном, тоскливом. Как же давно он здесь не был, как же давно. И никогда не собирался возвращаться, однако в этом Престон Ройс его перехитрил. Взял и умер. Старый самодур. Знал, что таким образом сможет заманить блудного сына домой. Точно знал.
А сейчас придется находиться там, в зале, где будет человек двадцать, и стараться не показывать средний палец всем, кто станет на него коситься. А коситься будут все. Ведь это Иэн, плохой мальчик, общался с папочкой сквозь зубы и не приезжал в гости. Еще и на кремацию опоздал. Плохой, плохой Иэн. Из всей родни рассчитывать приходится, пожалуй, только на Мэтта и его родителей. Вот за их спинами он и будет прятаться. Отличный трусливый план.
Машина быстро пересекла весь город и выехала на противоположную окраину с обрывами, полями и руинами. Было бы, что пересекать… Город протяженностью около четырех миль. Дыра она и есть дыра. Холодная, промозглая, ветреная и дождливая. Иэн не скучал. Абсолютно. Как уехал в двадцать один, так больше и не появлялся здесь. И дальше не появлялся бы, видит бог.
Улицы с домами оборвались, вперед уходила тонкая двухполосная дорога и будто исчезала в полях. Но это обман. Малолитражка обогнула холм и взгляду открылось двухэтажное здание из серого кирпича. Достаточно крупное для обычного жилого дома, с белыми решетчатыми окнами, широкой парковкой, с плоской крышей, огороженной балюстрадой. И все это в обрамлении низкого каменного забора, за которым виднелся немного запущенный газон.
«Дом на холме».
Вообще-то объективно он за холмом. Но кого это волнует?
Иэн последний раз выкрутил руль, медленно въехал в ворота и свернул на парковку. Забитую сегодня. Ну еще бы. Сидящий рядом Мэтт подался к окну и тихо присвистнул.
— А здесь стало симпатично…
Ну да, стало. Престон не пожалел сил, и дела, похоже, шли хорошо.
— Когда я уезжал, рамы были коричневые, рассохшиеся, через них свистел ветер и выдувал все тепло, — Иэн криво ухмыльнулся. — Сколько же денег он вбухал в одни только окна!
Парковочное место, как ни странно, нашлось. Ждали, родные. Он резко въехал в небольшой проем между двумя пикапами и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель послушно заглох. Вокруг стало тихо. Только сейчас Иэн позволил себе нормально посмотреть на фасад дома. Да, он вроде бы тот же, но не совсем. Это больше не заброшенная усадьба с призраками, а вполне милая сельская гостиница. Престон сильно постарался. Он всегда любил эту груду камней больше всего в жизни.
— Идем? — влез в размышления тихий голос Мэтта.
Разговаривает, как с больным. Как же это злит… Иэн подавил желание огрызнуться. Промолчал. Рванул на себя ручку, толкнул дверь и выпрыгнул из машины. Морской ветер мгновенно подхватил полы расстегнутой куртки-парки и распахнул ее еще больше. Проник под джемпер, заставил поежиться. Под ногами скрипнула галька. Иэн опустил голову, ошарашенно посмотрел вниз…
Галька. Все дорожки усыпаны галькой. Когда-то здесь была просто вытоптанная от травы земля. Вот он, секрет успеха: галька и новые окна.
Вторая дверь машины хлопнула, рядом появились тяжелые ботинки Мэтта.
— Иэн?
— Ты посмотри! — он ткнул пальцем в свой кроссовок. — Он все-таки разорил какой-то пляж на гальку!
Голубые глаза Мэтта в очередной раз закатились. Бедняга.
— Господи… — устало выдохнул тот и поскреб пальцами светло-русый затылок. — Да за девять лет дядя Престон мог все развалить и отстроить заново.
— Почему нельзя было сделать это, пока я здесь жил? — вскинул брови Иэн.
— Не было средств?
Хах. Смешно.
— А потом появились? — он сунул руки в карманы и втянул голову в плечи. — Нет, он считал, что номера должны бронировать просто ради антуража и нехрен вкладываться в благоустройство! «Зачем нам горничная, Иэн? — он сдвинул брови и скорчил гримасу, — Ты и сам неплохо моешь полы!»
— Не начинай, — Мэтт откинул голову и флегматично посмотрел в серое небо. — Сегодня не тот день.
— О да, и никогда не был «тот».
Ветер подхватил отросшие каштановые волосы и начал нещадно трепать. Бросил в лицо, несколько прядей зацепились за бороду, прилипли к губам. Иэн вскинул руки, нервно прочесал волосы пальцами, стянул резинку с запястья.
— Вместо того, чтобы продать убыточную развалину и купить небольшой теплый дом для нас двоих, он держался за эти камни, будто это долбаный майорат, — он намотал резинку на лохматый пучок, и отпустил.
— Иэн… — проговорил брат.
Руки безвольно упали.
— Затыкаюсь, — выплюнул он. — Час, Мэтти. Один час, и мы сваливаем.
И, снова сунув руки в карманы, он быстро зашагал к низкому одноступенчатому крыльцу.
Сзади послышались такие же быстрые шаги по гальке. Хороший Мэтти, послушный. На первый взгляд странно, как они уживаются вместе: слишком разные. Мэтт слишком спокойный, слишком тихий, слишком… обстоятельный, что ли.
Однако, когда у Иэна закончилась учеба и он в очередной раз переезжал, жить стало негде. И именно двоюродный брат вдруг позвонил и предложил занять комнату в своей квартире всего лишь за оплату коммуналки. И они неожиданно поладили! Росли в разных концах страны и почти не общались в детстве и юности, но за последние пять лет выяснилось, что ближе Мэтти и его родителей у Иэна никого и нет.
Ну а теперь уже точно никого. Последняя ниточка, связывающая с Уайтхейвеном и «Домом на холме», была сожжена. В прямом смысле. Сегодня.
Иэн рванул на себя дверь и влетел в небольшой холл. После промозглого воздуха улицы в лицо пахнуло теплом. Он отошел в сторону, пропуская Мэтта, мельком осмотрелся. Администраторская стойка, лестница, два уходящих в стороны коридора, стены, обшитые деревянными панелями. Новыми. Или реставрированными, но по крайней мере больше не поеденными жучком. Прелесть!
Где-то в глубине дома стоял гул голосов. Со стороны стойки раздался шорох и взгляд вернулся туда: из-за нее вынырнула светловолосая, голубоглазая женщина под шестьдесят и не без труда стала выбираться в проход. Полноватая, но все еще красивая. Она протиснулась между столом и стеной, сделала несколько быстрых шажочков, подлетела к Иэну. Секунда и пышные формы прижались к нему. В щеку влетел звонкий поцелуй.
— Ну наконец-то! — раздалось взволнованное восклицание.
Вот кто действительно рад его видеть. Иэн высунул руки из карманов и на секунду спрятал женщину в объятиях.
— Привет, тетя Мел, — пробормотал он в светлые волосы.
И тут же разомкнул руки. Мать Мэтта отступила, повернулась к сыну