– Милая, – тихо продолжал Тони. – Я ударил тебя своей машиной. Ты меня слышишь? – Он достал платок и осторожно вытер кровь, стекающую по ее щеке. Что-то заставило его добавить:
– Это не твоя вина, ты ведь понимаешь? Это все я.
Он перевел взгляд с ее лица на маленькое тельце и увидел, как разжались маленькие кулачки, а еще заметил грязь на платье и носках: не заасфальтированная дорога пылила при любом удобном случае. Он взял ее за руку:
– Малыш, если ты меня слышишь, мне нужно, чтобы ты села. Меня зовут Тони. Ты можешь сказать: «Привет, Тони»?
Тут она наконец открыла глаза, села и сказала с негодованием:
– Конечно, я знаю, кто вы.
Выпрямившись и взяв в руку прядь своих волос цвета тусклого серебра, она принялась энергично отряхивать с них пыль, а потом взялась за юбку и носки.
– Правда? Точно-точно?
– Да. Моя тетя рассказывала про вас, – ответила она серьезно, глядя на него своими огромными глазами. – А моя мама видела, как вы играли в «Гамлете». Ей ужасно понравилось. – Она умолкла на секунду, а потом продолжила:
– Она умерла. Она была среднего роста. Мама умерла, рожая моего братика. И он тоже умер.
Непроизвольно он погладил ее по волосам и сжал своей большой ладонью маленький кулачок:
– Мне очень, очень жаль это слышать.
Девочка без особых эмоций пожала плечами.
– Как хорошо вы знаете Бристоль? – спросила она так, словно поддерживала светскую беседу за чашечкой чая у Королевы, и он снова улыбнулся. – Летом я живу здесь с отцом, а когда хожу в школу, за мной присматривает моя тетя. Она специально для этого приехала из Австралии. Вы ей нравитесь. Она живет в Бристоле.
Тони знал множество подобных «теть»: они, как правило, впихивали несъедобные домашние пирожные в твой рот, а липкие тетради для автографов – в твои руки, и пытались развлечь тебя рассказами о том, как смотрели «Гамлета», и всегда стояли слишком близко.
– Я не очень хорошо знаю Бристоль. Слушай, у тебя точно ничего не болит? Где твой отец? Я думаю, мы должны вернуть тебя домой и…
Услышав это, она мгновенно стряхнула руку Тони со своей и поднялась на ноги, худая и неуклюжая, как аистенок.
– Нет. Спасибо, но в этом нет необходимости. Папа все еще спит. И он очень рассердится.
– Тогда где твой дом? Где ты остановилась?
Тони положил руки на бедра и посмотрел на нее сверху вниз.
– Вот там. В тридцати метрах отсюда – я все измерила. Мой отец дома, но я, честно, в порядке. Простите. Простите, пожалуйста. До свидания.
И, прежде чем он успел сказать что-то еще, она ринулась к дороге и исчезла. Тони последовал за ней, мирясь с болью в уставших конечностях, но, добросовестно осмотрев улицу и заглянув за пляжные домики, так никого и не нашел. Девочка пропала без следа.
Тони посмотрел на Бичез[34], дом Йена и Джулии Флэтчер, стоявший неподалеку. Он не видел Йена в этих краях пару лет… неужели эта малышка была его дочерью? Племянница Джулии? Как она сказала? «Моя тетя тоже»… Он потер пальцами глаза, ощущая, как пульсирует боль в голове. Ему нужно поесть, помыться и переодеться. Джулия – вот кого она ему напоминала. Он вернулся в машину, бросил еще один быстрый взгляд на дом и, по-прежнему не обнаружив в нем никаких признаков жизни, снова сдал назад – на этот раз с максимальной осторожностью.
Возвращаясь домой сорока минутами позднее с четырьмя глазированными булочками и стопкой «Обсервер» на заднем сиденье, Тони понял, что, если он хочет по-настоящему удивить домашних, лучше оставить машину на вершине, так что он припарковался и стал спускаться по дороге пешком. Те же островки травы посреди дороги, тот же запах морской соли и диких цветов, стоны чаек и ветра… Он не был здесь с мая – того самого уик-энда с Тилли, костюмером «Трелони из „Уэллса“»[35]. Никаких запретов, отец на флоте, крохотные родинки по всему телу… Потом пришла весна и пленила залив, и ласточки заметались в полях, заскользили по чистому небу первозданного голубого цвета… Но больше всего в этих краях он любил август. Тот напоминал ему о днях, когда он впервые увидел этот дом много лет назад, выцветшую траву, темные деревья, прохладу по вечерам, странное чувство, что нечто вот-вот закончится.
Он обучился трюку передвижения без лишнего шума много лет назад, в театре Сентрал. Достигнув приземистого деревянного здания Боски, он с удовлетворением заметил, что шторы в комнате Алтеи еще задернуты. Тони зашел через боковые ворота, которые вели к крыльцу и пляжу, счастливый от того, что наконец-то вернулся, что он теперь дома и увидит всех. Радость при мысли о милых лицах наполнила все его существо.
На мгновение он остановился, глядя вверх, на крыльцо. Окно кухни было открыто, но он не мог разглядеть ничего внутри, а потом вдруг раздался стук, брякнула похожая на дверную ручка французского окна, и фигурка в бледно-голубом велюровом халатике и с растрепанными волосами бросилась к нему.
– Папочка! Папочка-папочка-папочка-папочка! – заверещала девочка, обвивая его руками. – Ты все-таки устроил нам сюрприз! Мамочка говорила, что ты ни за что не приедешь, а я говорила, что приедешь!
– Корд, любимая, – сказал он, сжимая девочку настолько сильно, насколько можно сжать кого-то не навредив. – И откуда ты выскочила! Привет, Бен, старина, как твои дела, дружище?
– Нормально, пап, – ответил Бен, спеша к нему, волосы торчат вверх, руки скрещены, чтобы, как знал Тони, не сосать большой палец. – Как же здорово тебя видеть!
Тони обнял мальчика-при этом Корд продолжала висеть на нем, пытаясь снова оттянуть отца к себе.
– Ну как, Бен, удалось справиться с двумя притязательными дамами?
– Практически. Ужасно рад, что ты здесь.
– Ох, пап, как же я тебя люблю, – сказала Корд, целуя его в уши, щеки и волосы. – Я тебя прощаю! Прощаю тебе все! Ой… – Она держала его за щеки и с улыбкой глядела ему в лицо, но вдруг посмотрела через плечо и нахмурилась. – Вот досада. Бен, там эта маленькая шпионка. Та, про которую я тебе говорила. Ей-то что тут надо?
Тут Тони снова увидел свою маленькую знакомую, личико которой показалось из-за деревянной ограды. Она разглядывала их всех невозмутимыми серо-голубыми глазами.
– Как тебя зовут, малышка? – спросил Тони.
– Мадлен, – ответила она, сложив руки на груди. – Мадлен Флэтчер.
– Так ты племянница Джулии? – спросил он, кивнув, с улыбкой глядя на нее.
Она кивнула и не сдвинулась с места, словно приклеившись к забору.
– Так и шатается вокруг, – без обиняков прокомментировала Корд. – Эй, отстань, слышишь? Он наш папа. У тебя что, нет своего дома?
– Конечно, есть. – Мадлен прервалась, чтобы показать Корди язык. – Еще как есть.
– Она вечно тут ошивается, – сказал Бен сердито.
– Она шпионит за нами, – добавила Корд.
– Мадлен, –