— Хорошие новости, Скарлет? — поинтересовался Доминик.
— Мы получили. — Она помахала ему флешкой. — Министерство привезло ее двадцать минут назад. — Скарлет покосилась на старого солдата. — Нервишки шалят, Лео?
— Заберите меня с этого проклятого острова! — Он оглядывал утес так, словно ожидал увидеть там вражеских солдат. — Нам всем нужно уходить!
Доминик пожал плечами.
— Я сказал ему, что нам известно о его связи с «Воронкой».
— Ой, — улыбнулся один из мужчин. — И дедуля разнервничался.
Доминик кивнул в сторону флешки:
— Показывайте, что получили.
Скарлет с ехидной улыбкой ждала, пока один из напарников принесет ей ноутбук, затем открыла его и поставила на капот машины.
— Информация проходит под грифом секретности. Но тебе, Лео, дали доступ. — Взгляд ее зеленых глаз стал ледяным. — Надеюсь, ты любишь фильмы ужасов.
Она копировала данные, а один из мужчин приблизился к Лео. Коренастый, мускулистый, он выдавал себя повадками полицейского, который повидал изнанку мира и теперь ничего не боялся.
— Лео, меня зовут Пауэлл. Это мой коллега, Ларчетт… — Худой бородатый мужчина с бегающими глазами кивнул. — Со Скарлет ты уже знаком. А сейчас мы покажем тебе съемки времен последнего режима. Во время просмотра будем задавать вопросы. Это понятно?
Испуганный Лео кивнул. Ветер снова дохнул, срывая серебристые прядки с пергаментной кожи его головы. Рев прибоя стал громче. Волны яростно бились о берег. Кричали чайки.
— Давайте не затягивать. — Скарлет посмотрела на океан. — Прилив уже начался.
— Нам нужно всего несколько минут, — бросил Пауэлл рано постаревшему мужчине, который дрожал. — Ларчетт будет снимать на видео твои ответы. Понятно?
— Разве я могу вам помешать? Я больной человек.
Ларчетт достал цифровую камеру. Навел ее на лицо Лео и кивнул.
Доминик, вдыхая резкий запах моря, подошел к остальным, чтобы видеть экран ноутбука. Плеер показывал серебристые цифры, отсчитывавшие: 3, 2, 1. Затем появилось черно-белое изображение комнаты без окон. В ней почти ничего не было. У стены стояло пианино, за которым сидел мужчина. Он играл — что-то бессмысленное, неумелое, без мелодии и ритма. Оператор, снимавший видео, тоже не был профессионалом. Камера дернулась влево, поймав в объектив привлекательную женщину лет сорока. На ней был белый медицинский халат, в руках она держала планшет с зажимом. Пианист оставался в кадре. Он ссутулился, играя все быстрее. На его лице возникло выражение экстаза.
Женщина обратилась к зрителям холодным профессиональным тоном:
— Я доктор Липпиш. Главный врач проекта «Воронка». Сейчас вы наблюдаете субъект 72/19-а, возраст двадцать четыре года. Высшие функции мозга полностью стерты. По результатам внушения — музыкант. Субъект не учился музыке. Однако сейчас он уверен, что является гениальным пианистом и знаменитым композитором. Обратите внимание: игра беспорядочна, совершенно немузыкальна, при этом субъект уверен, что написал великолепную сонату. Субъект прошел два этапа процедур С2: электрошоковую терапию, терапию психотропными средствами, аудиальную коррекцию…
Доктор Липпиш продолжала лекцию, а Пауэлл засыпал Лео вопросами.
— Вы узнаете эту женщину?
— Никогда ее раньше не видел.
— Липпиш? Знакомая фамилия?
— Вы промокнете. Прилив слишком быстрый. Здесь даже смывало людей.
— Что вы чувствуете, глядя на этот гротескный эксперимент? Личность этого человека была стерта, затем его мозг перепрограммировали.
— Вы думаете, что я боюсь прилива, потому и заставляете меня здесь стоять. Я не боюсь океана. Я жалею, что мне не хватает смелости утопиться.
— Так вы знаете о «Воронке»?
На экране доктор Липпиш собрала бумаги, в беспорядке разбросанные вокруг, и разорвала их пополам. Пианист взвыл от горя:
— Нет! Моя музыка! — Он зарыдал, глядя, как она подбрасывает обрывки в воздух.
Глаза Лео были спокойны.
— Я ничего не знаю о научном процессе. Я был там только ближе к концу.
На экране изображение падающих обрывков исчезло. Затем возникла доктор Липпиш, в той же комнате. Вместо пианино у стены были выстроены бочки с кустарниками: попытка создать иллюзию леса. Трое мужчин в пехотной форме сжались возле растений. У каждого в руках был АК-47, направленный в сторону стены.
Первый солдат:
— Вижу противника.
Второй:
— Командуйте «огонь», сержант.
Сержант:
— Короткими очередями. Не дайте им подняться.
Все трое приподнимаются над кустарниками. Целятся, стреляют. Изображают отдачу, хотя оружие не заряжено.
Доктор Липпиш выходит в центр экрана.
— Три субъекта по медицинским показаниям признаны негодными к несению службы. Двадцать два дня С2 позволили добиться того, что вы видите сейчас. Все трое считают себя солдатами, оказавшимися на поле боя. Они слышат выстрелы, видят взрывы. А теперь смотрите.
Из-за пределов кадра кто-то протягивает ей пистолет.
Пауэлл продолжал допрос:
— Вы знаете этих троих?
Лео смотрел на поднимающуюся воду:
— Нам нужно уходить. Здесь небезопасно.
— Корпус «Воронки» располагался рядом с базой субмарин. Почему?
— Вы не можете так меня допрашивать. Не имеете права.
Доминик ощутил резкую жалость. Лео уже довели до того предела, когда на глазах проступали слезы. И все же старик постоянно отводил глаза от экрана, на котором доктор Липпиш взводила курок. Доминик слышал легенды о фильмах, снятых в эпоху коммунизма на подобных экспериментах. Но не мог поверить, что подобное длилось и финансировалось до самого объединения двух Германий. Это же доказательства преступлений против человечества, Господи. Даже сейчас, на залитом солнцем пляже, выстрел заставил вздрогнуть.
Доктор Липпиш хладнокровно выстрелила солдату в затылок. Он рухнул вперед, на растения, а двое оставшихся продолжили стрелять — точнее, изображать стрельбу. Доктор прицелилась в солдата № 2. Он замер, что-то почувствовав. Липпиш выстрелила. Пуля снесла верх черепа и вышла через рот, выбив зубы. На стене расцвело кровавое пятно.
Липпиш похлопала оставшегося солдата по плечу:
— Сержант! Где ваши товарищи?
Он оглянулся, но явно не видел двух тел на полу. И хрипло ответил:
— Их перевели на другую позицию.
— Вы их не видите?
— Нет, мисс.
— А если я скажу вам, что вижу их трупы у своих ног, что вы ответите?
— Отвечу, что вы лжете, мисс. Я вижу двух мертвых врагов.
— Присмотритесь. Разве это не ваши товарищи, Груббер и Истрин?
— Я знаю своих друзей, мисс. Это незнакомцы. Груббер и Истрин отправились в атаку на позиции врага. Это…
Липпиш не дала ему закончить. Она повернулась к камере и сказала:
— Представьте себе армию таких солдат. — Она улыбнулась. — Я возьму самых обычных фермеров, преступников, сумасшедших и превращу их в артистов, ученых, воинов. Леди и джентльмены, дайте мне смертную глину, и я слеплю вам супермена.
— Вот что я называю грамотной рекламой, — улыбнулась Скарлет. — Липпиш могла бы продавать презервативы кардиналам.
Сержант на экране внезапно стал путаться.
— Но я же не в поле. Я в комнате. — Он посмотрел на свое оружие. — Почему я держу…
Липпиш выстрелила ему в глаз.
— О боже… — Ларчетт замер, забыв про камеру.
— Я предупреждал, что это плохо, — кивнул Пауэлл на экран. — Это вы еще