— Почти обезглавленным, — прояснил Бальтазар, снова переводя взгляд на Этана. — Мужчины изначально решили покончить со мной, и эта банда, по крайней мере дюжина человек, поначалу хорошо справлялась. Это, как я подозреваю, ты и видел. Они решили разжечь костер, который бы послужил надлежащим предостережением тем, кто посмел бы осквернить их дочерей, и они ушли разжигать огонь. Но этому не суждено было осуществиться. Один из мужчин, у которого были свои интересы, решил, что он может использовать меня в своих целях. Он был членом культа; они называли себя «Memento Mori»[16].
«Помни, что смертен», — приблизительно перевела я, пытаясь вспомнить латынь.
— Они верили, что у вампиров есть сила раскрыть секреты всемогущества и бессмертия, что мы можем преодолевать промежуток между жизнью и смертью. Этот мужчина увел меня из дома, прежде чем мои мучители вернулись, он связал меня. Позволил мне исцелиться. А затем начал свою работу. — Бальтазар указал на шрамы вдоль своей шеи. — Он верил, что моя плоть, в буквальном смысле, наделит его силой. Они держали меня в живых, если это можно так назвать. Слабым, в оковах, и одурманенным экстрактом осины настолько, чтобы я едва пребывал в сознании.
Я почувствовала резкую вспышку магии Этана. Питер Кадоган умер от того же вещества — из-за медленного отравления, в чем был повинен его соперник за сердце дамы.
Бальтазар, должно быть, почувствовал эту магию, и кивнул.
— Небольшая доза может погрузить в летаргию. Docilité[17]. Она также снижает способность к исцелению.
— Я не знал, — тихо проговорил Этан.
— Как и я, — продолжил Бальтазар. — Но я быстро учился. Они держали меня в Спиталфилдсе[18], в Лондоне. Никто не задавал вопросов о криках, о крови, об их полночной деятельности. Не тогда, когда нужда была такой сильной, а счастье так ограничено.
— Ты сбежал? — спросил Этан.
Бальтазар засмеялся, звук был подобен крепкому виски.
— Ничего такого романтичного. Люди и их предки устали заботиться обо мне, и они выбросили меня в аббатстве в Уолфорде. Они были достаточно милостивы, чтобы не убить меня, или верили, что я был близок к смерти и эта проблема решится сама собой.
— Аббатство было удачным выбором. Настоятель был добрым человеком, и он предоставлял приют сверхъестественным и раньше. Он помог мне исцелиться, вернуться в норму. А когда стало ясно, что я не старею, помог мне найти новое жилье, чтобы избежать очевидных вопросов. Я перебирался из одного безопасного дома к другому. Я был в Северной Европе. В Абердине многие годы. Хранители не знали, кем я был, только лишь то, что нуждался в убежище. И когда кто-то начинал что-то подозревать, они вновь перевозили меня. Я оказался в Шале Руж. В безопасном доме в Женеве.
— Знаю его, — подтвердил Этан с кивком.
— Я медленно поправлялся, — продолжал Бальтазар. — Выздоравливал, пока экстракт медленно — слишком медленно — покидал мой организм. Понадобились десятилетия, прежде чем начали возвращаться мои воспоминания. И однажды они вернулись все разом, как будто открылись все карты. Память о тебе, Париже, Николь. Я наконец-то вспомнил, кем ты был. И узнал, кем ты стал.
Наступила тишина. Этан внимательно изучал Бальтазара.
— И за все это время ты не связался с нами? Или с ГС?
Менее авторитетный вампир сжался бы под взглядом Этана, но Бальтазар, похоже, был даже слегка доволен этим.
— Наше отдаление было едва ли приятным. У тебя были чувства ко мне, как и у меня к тебе. Сильные чувства. Ты ушел без разрешения.
— Ты бы не позволил. Ты относился к людям и вампирам так, будто они что-то одноразовое. Я устал от разврата. Реми возглавил группу, когда ты исчез, и его поведение было не лучше. Я не вернулся.
Брови Бальтазара выгнулись.
— Похоже, мы откровенны друг с другом. Но времена тогда были другими. Я не стану извиняться за то, кем был, как и не стану требовать твоих извинений.
Глаза Этана потемнели.
— Я не должен тебе извинений.
— Возможно, да, а возможно и нет. — Его руки все еще лежали между коленями, когда Бальтазар наклонился вперед. — Но разве ты не должен поблагодарить меня? Ты обязан своим бессмертием и всеми преимуществами, которые следуют с ним, мне.
Я почувствовала быстрый скачок в магии Этана.
— И почему ты сейчас здесь?
— Я бы сказал, чтобы загладить свою вину, но это прозвучит одинаково наивно и претенциозно. Скажем, я стал… недопустимо любопытным.
— Потому что у меня есть власть?
Бальтазар слегка опустил подбородок со злой улыбкой, которая жутко и злобно изгибала его губы.
— Потому что ты стал таким интересным. Как и твое…. личное снаряжение.
— Осторожнее, — предупредил Этан. — Или ты быстро исчерпаешь наше гостеприимство.
Бальтазар издал неопределенный звук несогласия, а затем поднялся. Он шагнул к книжной полке, длинные пальцы задержались на спинке стула. Прежде чем я смогла моргнуть, он уже оказался перед высокими полками, его пальцы теперь исследовали памятные вещицы, которые Этан насобирал за все эти столетия.
Я едва смогла засечь его движение.
Господи, каким же быстрым он был. Быстрее любого вампира, которого я до этого видела. Он не был просто пережитком прошлого или анахронизмом старых времен, он был могущественным хищником. И он щеголял этим.
С учетом этой угрозы, я выпрямилась рядом с Этаном, почувствовав его ответное внимание.
Бальтазар взял небольшой хрустальный глобус, позволяя ему скользить между своих пальцев.
— Я снова предупреждаю тебя, — произнес Этан, — и это в последний раз. Будь почтительным.
— Почтительным? — спросил Бальтазар. — Таким же почтительным, как и ты по отношению ко мне?
Мир начал вибрировать у меня под ногами, как будто Дом неожиданно взгромоздился на край машины, достаточно огромной, чтобы наклонить мир по отношению к его оси. И он наклонялся вокруг меня — вся комната — пока я продолжала стоять.
Я… и Бальтазар.
Глава 3
ПОДАРОК ВАМПИРА
Я схватилась за спинку дивана, когда мир перевернулся, и увидела, как расширились глаза Этана. Увидела, как его губы сформировали мое имя — Мерит? — но не услышала ничего, кроме стука крови в ушах.
Я посмотрела вверх, меня накрыло головокружение, поскольку сместился угол зрения, и поймала пылкий взгляд Бальтазара.
— Что ты со мной сделал? — потребовала я.
Бальтазар злобно улыбнулся, когда звук стал громче и сильнее, как будто в моей голове жужжали осы.
— Я показываю, что значит быть одним из моих вампиров.
Я превратилась в марионетку, потянулась к нему, как если бы сместилась ось гравитации, затягивая меня в сторону. Я сопротивлялась — конечно, я сопротивлялась, пытаясь вертеть руками и ногами, чтобы сдвинуться. Но эти усилия были бесполезны. Он жестко тащил меня вперед, тянул меня прямо к себе чистой силой своей воли.
Бальтазар призвал меня. Бальтазару, который стоял, улыбаясь сквозь прикрытые веки, удалось притянуть меня несмотря на мое очевидное нежелание, на мой ощутимый