«МУЗЫКАЛЬНАЯ НОЧЬ» только звучит многообещающе. На самом же деле так называются вечеринки по выходным, когда владелец полуразрушенного клуба в центре города приглашает на сцену местные группы. Он закрывает глаза на то, что к нему приходят несовершеннолетние, лишь бы группы приводили с собой друзей-фанатов, чтобы заполнить танцпол. Мы ходим сюда с тех пор, как Рут отрастила грудь и научилась с ее помощью отвлекать вышибал.

Когда мы подошли к клубу, на улице уже стемнело.

– О нет, – сказала Лиззи, – очередь. Наверное, все узнали про этого красивого гитариста.

И правда, последние желающие скрылись где-то за углом клуба. А девушки собрались в группки, дрожа от холода и молча оценивая друг друга. Мы потащились в самый конец под хмурые взгляды, которые девушки бросали на нас и неприкрытый бюст Рут, на что подруга лишь усмехнулась и выпятила грудь еще больше.

– Может, стоит пролезть без очереди? – спросила она.

– Нет смысла, – ответила Аманда. – Она быстро движется.

Рут затопала ногой, имитируя раздражение:

– Но тогда девушки впереди познакомятся с сексуальным гитаристом раньше меня.

Я улыбнулась:

– Да ну тебя. Возможно, он не такой уж и сексуальный. Я уверена, что девушки считают его таким лишь потому, что он участник группы и играет на гитаре, при этом оставаясь совершенно обычным парнем.

Лиззи протяжно выдохнула:

– Можешь себе представить, как замечательно было бы встречаться с музыкантом?

Девочки поддержали ее вздохами.

– Или как он достает свою акустическую гитару, чтобы спеть любовную песню, а ты знаешь, что она посвящена тебе, – добавила Лиззи.

– Как читаешь его интервью в глянцевых журналах, в которых он говорит, что обожает тебя, – сказала Аманда.

Мы продвинулись в очереди.

Приподняв бровь, я продолжила:

– Или представьте, как вас охватывает паранойя, когда он уезжает в тур. Ведь ясно как день, что он начнет изменять. Представьте, что вас знают только как его жалкую девушку, а не благодаря вашим добродетелям, или как застряли дома с его детьми, пока он притворяется рок-звездой, невзирая на отвислый живот и залысину. Или…

Я прервала свою речь, заметив, что подруги сердито уставились на меня. Лиззи тихонько присвистнула:

– Черт возьми, Поппи, зачем мы вообще тебя с собой взяли?

– Ну ты и зануда, – сказала Рут. – Можно же немного помечтать.

Мы снова продвинулись и оказались почти у входа.

– Помечтать можно, – защищаясь, сказала я. – Но не встречаться с музыкантом. Да бросьте, это же так предсказуемо.

Они застонали одновременно.

– Ты одержима, женщина!

– Я не одержима. Просто не понимаю, почему вам так хочется подцепить какого-то меланхоличного болвана, который пишет песни о «боли перемен».

Лиззи усмехнулась:

– Кто знает? Может, он невероятно талантливый, но замкнутый и влюбится до беспамятства в одну из нас.

– Лиззи, мы живем не в романтической комедии.

– Думаешь, общаясь с тобой, я этого не знаю?

Затем она взяла меня под руку, и мы вошли в клуб.

Из-за наплыва мечтательных фанаток здесь было много народу. Деревянный танцпол, который обычно люди заполняли лишь наполовину, сейчас был забит ярко накрашенными толкающимися девушками. Я посмотрела на часы: чуть больше половины десятого. Группа начнет выступать только через полчаса, но женские особи уже боролись за лучшие места у сцены. Их безумие было таким терпким, что казалось, можно разлить его по флаконам и продавать как духи.

Как ни странно, мне тут нравилось. Ярко-фиолетовые стены украшены черно-белыми фотографиями знаменитых музыкантов. Когда-то белый потолок пожелтел от сигаретного дыма. Но больше всего я любила бар. Владелец, как истинный рок-н-ролльщик, настоял на том, чтобы все напитки, которые можно продавать на розлив, отмеряли с помощью дозаторов, в том числе и вино. У него имелся и особенный дозатор, с помощью которого в этом клубе наливали двести пятьдесят миллилитров розового вина. Это было немного грубо, но придавало заведению характер, что для нашего стандартного городка было еще большей редкостью, чем получить в ресторане стейк с кровью.

Мы с девочками протиснулись через толпу к бару. Я локтями расчистила себе дорогу к самой стойке и наклонилась вперед, чтобы привлечь внимание бармена.

– Чего желаете?! – прокричал он сквозь громкий хеви-метал, вырывающийся из колонок.

Я подняла руку:

– Четыре бокала двойного темного рома с диетической колой, пожалуйста. – И добавила: – Со льдом.

Становилось жарко, я начала обмахивать лицо.

Я ждала и наблюдала за болтающей Лиззи. Эта девчонка знала всех. Металась от одной компашки к другой, как колибри, которую привлекали слухи, а не нектар. Думаю, она расспрашивала о новой группе и загадочном гитаристе. Лиззи нравилось знать обо всем. Она говорила, что таким образом готовится к своему будущему.

Бармен передал мне напитки. Я кинула ему десяти – и пятидолларовую купюры и аккуратно взяла стаканы. Потом пробралась к подругам, которые заняли местечко поближе к сцене.

– Что я пропустила? – отдавая девчонкам напитки, попыталась перекричать я музыку.

– Спасибо! – забирая стакан, крикнула в ответ Лиззи. – Ни за что не угадаешь! У меня есть самая лучшая сплетня о Ное.

– Кто такой Ной? – сделав довольно большой глоток, спросила я.

Она прокричала что-то в ответ, но я не расслышала:

– Что?

Я придвинулась ближе.

– Ной. Тот самый красивый гитарист.

Я кивнула. Значит, его зовут Ной.

Лиззи подозвала нас поближе.

– Я тут узнала! – Лиззи пыталась театрально шептать, но на самом деле все равно почти кричала. – Рейчел рассказала, что он живет один, с тех пор как родители выгнали его.

– Правда? – спросила Аманда, широко