Полночные близнецы

Пятнадцатилетняя Ферн живет в Лондоне, и для нее этот город не лучшее место. Она чувствует себя чужой даже в собственной семье и привыкла доверять только себе. У нее есть брат-близнец – их связывает не только родная кровь, но и взаимная… ненависть. Однако приходит день, когда все меняется: Ферн сталкивается с тайной прошлого своей давно умершей матери, и перед девочкой открывается чудесный мир, рожденный из сновидений и грез, – Аннун, находящийся под защитой древнего рыцарского ордена. Но этот мир хрупок, ему угрожают жестокие кошмары, и рыцарям становится все труднее одолевать их. Ферн узнает, что ее брат Олли должен присоединиться к ордену, и делает все возможное, чтобы доказать, что она тоже достойна этого. Постепенно Ферн понимает, что опасность, таящаяся внутри сна, более коварна и страшна, чем любой кошмар. Ведь умение влиять на чьи-то сны означает способность контролировать чужие мысли…

«Рассвет уже близился; пальцы осени превращали реку в пламя, а линию горизонта в тень. Арктический ветер пронесся вверх по течению, от него лицо Уны онемело. Часть реки с треском покрылась льдом. Здесь создавались сны: конькобежцы в толстых шарфах, полярные медведи и пингвины. Уна ухватилась за свой шанс. Соскользнув на лед, она направилась к середине реки. Если трейтре последует за ней, лед наверняка проломится под его весом. Несмотря на мороз, по реке двигалось парусное судно. С огромным усилием Уна подбежала к кораблю и запрыгнула на палубу. И сновидцы, и сновидения тянулись через борта, глядя на нее со всех сторон, но Уна не обратила на них внимания. Она мгновенно забралась на самую высокую мачту и посмотрела на берег реки. Трейтре стоял там; его голова, гладкая, безликая, кроме двух черных точек-глаз, поворачивалась вслед за ней. Женщина и монстр уставились друг на друга. Потом судно повернуло на восток, и трейтре исчез из вида. Уна не могла позволить себе признать, что только что на ее совесть легла еще одна смерть. Для этого будет время, когда она вернется в Итхр, когда оставит все это позади. Вместо того она упивалась видом города, открывшегося впереди. Чайки, огромные, как вертолеты, носились вокруг нее, пикируя к дельфинам, что играли в кильватерной струе. Вдали внезапно выросли небоскребы Канэри-Уорф, словно цветы, вырвавшиеся из земли, – и тут же рухнули, уступив место старым докам, которые все еще помнил кто-то из сновидцев. Уна никогда не уставала наблюдать за любимым городом, менявшимся на ее глазах, словно мираж. Но это, наверное, последний раз, когда она оценила его не так, как обычный сновидец.»