Когда мы въехали на территорию лагеря, я выскочила из машины, и бросилась к дяде, который вышел к нам на встречу. Я рассказала ему, что с нами пришли чужие люди, и что они нам угрожали. В это же время двое арабов привели маму и Ноэль, заломив им руки за спину.
- Мы знаем, что вы нашли гробницу братьев близнецов Алуманора и Дастуманара, - сказали они дяде. – Если посмеете нам мешать проникнуть в неё, мы истребим всю вашу археологическую группу.
Они рассказали, что их хозяин, Даджибаль – богатый предприниматель из Аравии, давно собирает сведения о гробнице братьев-фараонов, но не может получить разрешения на раскопки в Долине Царей. Когда дядя Владимир поинтересовался, что именно привлекает Даджибаля в этой гробнице, арабы ответили, что чем меньше он будет знать обо всём этом, тем лучше для него и всей экспедиции. Арабы остались на ночь в лагере, решив, что утром один из них съездит в Каир и привезёт хозяина в Долину.
Ночью в нашу с мамой палатку вошёл дядя Владимир. Я не спала, поэтому сразу вскочила на ноги, испугавшись, что это кто-то из злодеев крадётся к нам. Дядя успокоил меня и сказал, что хочет открыть мне некую тайну, касающуюся гробницы братьев-фараонов. Мы вышли с ним к шатру, под которым были каменные ступени, ведущие к входу в гробницу, и он повёл меня вниз, освещая путь фонариком. Внизу, внутри гробницы, было очень холодно. Дядя зажёг факел на стене, чтобы я могла согреться, и стал рассказывать мне о своём открытии.
- Соланж, дорогая, я знаю, что ты поверишь в то, что я тебе поведаю. Я хочу, чтобы именно ты узнала тайну братьев Алуманора и Дастуманара до того, как Даджибаль приедет завтра утром и проникнет сюда. Попав в эту гробницу впервые, я наткнулся на старинный папирус, предостерегающий о проклятье, наложенном на братьев близнецов. Их правление было недолгим, так как народ не любил их жестокую, я бы даже сказал, вдвойне жестокую, политику. Среди местных жителей, в предместьях Каира, ходят слухи, что братья перед тем, как их отравили, вселили свои души в некие статуи, так как не хотели расставаться со своей земной властью. Я знаю, что статуи находятся где-то здесь, в гробнице. Завтра я хотел взломать эту стену, - дядя указал рукой на слегка развалившуюся каменную кладку, - но теперь знаю, что времени нет, поэтому мы сделаем это сейчас. Ты должна помочь мне.
Я стала помогать дяде разбирать стену по камням. Проделав сбоку небольшой лаз, дядя посветил фонариком в образовавшуюся дыру в стене. Я увидела небольшую комнатку, у дальней стены которой располагалась небольшая каменная ступень.
Наверху, в лагере, стали слышны крики людей. Дядя бросился вверх по ступеням, но вскоре вернулся: на нём не было лица, так сильно он был напуган чем-то.
- Дядя, что там происходит? – спросила я, заслышав выстрелы.
Дядя стёр со лба капли пота, при этом руки у него сильно дрожали, и ответил:
- В лагерь прибыли военные.
Помню, я тогда сильно удивилась:
- Но ведь война кончилась!
Дядя ничего не ответил. Наверху по-прежнему были слышны вопли и выстрелы, и тогда я сильно испугалась. Я сразу подумала о маме, и уже было бросилась к ней наверх, в палатку, но дядя меня остановил. Одновременно с этим, я услышала шаги по ступеням: кто-то с факелом шёл вниз, к нам.
- Быстро, лезь туда, - шепнул мне дядя, силой проталкивая меня в дыру в стенке, которую мы сами и проделали.
Ничего не понимая, я просто повиновалась ему. Оказавшись внутри тёмной комнаты, я посмотрела в дыру в стене, чтобы узнать, как там дядя. Я видела, как в помещение, где был Владимир, ворвались вооружённые винтовками люди, одетые в военное обмундирование египетской армии. Они стали что-то орать на дядю, а потом один из них выстрелил в него. Дядя упал. Я закусила руку, чтобы не закричать от страха, и слёзы брызнули у меня из глаз. В дыру в стене падал свет от факелов и фонариков ворвавшихся в гробницу военных, так что я смогла немного рассмотреть комнатку, в которой оказалась. У стены стояли две статуи фараонов, и я сразу поняла, что это и есть Алуманор и Дастуманар: они и вправду были близнецами, лишь каменное одеяние отличало одного от другого. Вооружённые люди продолжали кричать за стеной. Очевидно, заметив в стене дыру, они заподозрили что-то неладное. Я еле успела прижаться к стене так, чтобы меня не было видно в свете направленных внутрь комнаты фонарей. На каменную кладку стали сыпаться удары: военные пытались проникнуть внутрь. Я, всё ещё плача, стала отходить к стене, у которой была каменная ступень. Как оказалось, за этой ступенью зияла чёрная дыра, шириной во всю комнату, но довольно узкая. Что было на дне, и было ли у дыры дно, я не могла разглядеть. Каменная кладка должна была вот-вот рухнуть под напором ломящихся армейцев, поэтому я, не раздумывая, сиганула в зияющую пропасть.
Очнулась я в кромешной темноте, совершенно не зная, что предпринять дальше. Я встала на ноги, и пошла, как мне казалось, вперёд, пока не наткнулась ладонями на холодную каменную стену. Решив продвигаться вдоль неё, я пошла, касаясь рукой стены, чтобы не заблудиться в темноте. В таком положении, когда ничего не видно и не слышно в пугающей тишине, я перестала понимать, существую ли я вообще. Не знаю, сколько продолжалось моё шествие по тёмному коридору, но я ужасно устала: в подземелье было достаточно холодно, и лишь благодаря этому я не останавливалась, чтоб не замёрзнуть совсем. Чтобы не сойти с ума в такой ситуации, я напевала мелодии, которые в прежние годы часто звучали в родительском доме.
Когда силы совсем стали покидать меня, в лицо неожиданно пахнуло тёплым свежим ветром. Это придало мне новых сил, и я, преисполненная надеждой, быстро помчалась вперёд, уже отцепив ладонь от каменной стены, натёршей мне мозоли на подушечках