Валентина бросила институт полгода назад, сказав, что плевать хотела на диплом и в школе работать не намерена. Чем она зарабатывала? Лена подозревала чем, но думала, что каждый имеет право на свой выбор. Если старая подруга считает такое для себя приемлемым, то это только ее дело.
– Чур меня, чур! – перепуганный шепот рыжей заставил Лену вздрогнуть.
– Ты чего? – с недоумением спросила она.
– Витька из могилы встал…
– Что?!
Проследив за взглядом Валентины, Лена сама замерла. Господи! Это еще что?! Виктор? Живой?! Только через несколько мгновений до нее дошло, что это все-таки не он. Кто-то невероятно похожий, но не он… Этот был выше на целую голову, да и волосы совсем другого цвета, не русые. Лена завороженно смотрела на незнакомца, одетого во все белое, с седой гривой до плеч. Впрочем, нет, не с седой – а тоже белой. Как снег белой! Единственным, что выделялось из общей цветовой гаммы, оказались узкие темные очки, скрывающие глаза. Но лицо… Действительно, можно было принять этого странного человека за вставшего из могилы Виктора. От незнакомца веяло потусторонней жутью. Но, боже, до чего же он красив! И до чего похож… Только вот красота его – какая-то ледяная, нечеловеческая. Да, именно ледяная, иначе и не скажешь.
Беловолосый стоял возле витрины какого-то бутика и что-то рассматривал там. Или не рассматривал? Из-за темных очков нельзя было понять, куда он смотрит, но Лене почему-то казалось, что на нее. Впрочем, чушь. Что такому денди до плохо одетой молодой женщины с коляской? Она покосилась на свое отражение в ближайшей витрине и вздохнула. Почти не причесана, заплакана, простенькая блузка и мятые, старые джинсы. Даже не накрашена. После смерти Виктора Лена краситься перестала. Вообще. Не ради кого стараться быть красивой. Больше не ради кого. Она бросила еще один взгляд на так похожего на Виктора человека, смахнула слезу и двинулась дальше, потянув за руку ошеломленную, онемевшую Валентину.
Подруги не заметили, что незнакомец смотрит им вслед. Не заметили и того, что глаза лежащей в коляске девочки на мгновение полыхнули белым огнем, а на губах появилась совсем даже не детская улыбка.
Вот и родное общежитие. Лена улыбнулась тете Маше, старенькой вахтерше, относившейся к молодой маме с редкой теплотой и все время подсовывавшей ей то домашний пирожок, то банку варенья. А пирожки тети Маши – это было нечто! Нежные, воздушные, буквально тающие во рту. Редкая мастерица.
– Здравствуй, Леночка! – разулыбалась в ответ пожилая женщина. – Что это ты смурная такая? Чего случилось?
– Да нет, теть Маш, – покачала головой она. – Все в порядке, настроение просто паскудное.
– Ты это брось! Настроение у нее, вишь. Дурью не майся, у тебя дочка! Здорова-то?
– Да, слава богу.
– Валька, шалава, и ты здесь? – обратила внимание на спутницу Лены тетя Маша. – Ты мне тут Леночку не порть, а то шваброй отхожу!
– Ее испортишь… – недовольно буркнула та, еще не придя в себя после встречи с незнакомцем в белом.
– Пачпорт давай! – строго потребовала вахтерша. – Неча здеся бордель разводить!
– Теть Маш… – заныла Валентина. – Ну нема у меня с собой паспорта… Дома забыла. Вы ж меня знаете…
– Да знаю уж… – проворчала та, но все же смилостивилась. – Ладно уж, заходи. Токо смотри мне! Вот ведь курвище-то… Уродится ж такое…
Не обращая внимания на ее ворчание и ничуть не обижаясь, Валентина порскнула к лифту, пока вахтерша не передумала. Впрочем, она сама часто с какой-то идиотской гордостью называла себя шлюхой и сучищем, ничего не имея против, если ее так называли другие, говоря, что правда глаза не колет, чего Лена никогда не понимала. Поведения подруги она тоже не понимала. Зачем буквально перед каждым ноги расставлять? Ради чего? Да и перед каждой, если уж честно, только намекни – Валентина была абсолютно бисексуальна. Как-то раз даже уговорила хорошо набравшуюся на очередной вечеринке Лену попробовать, но той совсем не понравилось, утром чувствовала себя на редкость отвратительно. Самой себе была противна. С тех пор она шарахалась от подобных предложений – в общежитии любительницы собственного пола попадались, а Валентина, конечно, обо всем растрепала.
Поднявшись на десятый этаж, подруги прошли в дальний коридор, где Лене выделили небольшую комнатку. Спасибо коменданту общежития и куратору – если бы не они, пришлось бы квартиру снимать. А на что? Денег-то нет. Увы, почти бесплатное жилье ненадолго – остался последний курс. А что потом? Как жить? Работу искать? Кто ее возьмет-то без протекции? В Питере хорошее место найти непросто. Хотя редактор издательства намекала, что если переводчица продолжит работать столь же быстро и качественно, то ее могут взять в штат. Дай-то Бог!
– А у тебя классно! – удивилась Валентина.
– Стараюсь, – улыбнулась Лена.
Она действительно умела создавать уют везде, где жила. Само собой как-то получалось. Вот и здесь, в небольшой комнатке, было на удивление уютно. Приятные бежевые обои радовали глаз, на окне – занавеска того же цвета, узкая кровать аккуратно застелена пушистым покрывалом. На двух тумбочках лежали связанные Леной кружевные салфетки. На столе стоял старенький компьютер, первый пентиум еще, на котором она работала. Да и того не было бы, если бы Лешка, непризнанный компьютерный гений, один из трех парней в их группе, не собрал для Лены этот комп из остатков старых деталей. Медленный, зато работает, а это главное. Word есть, музыку тоже можно послушать – так чего еще? Не по карману ей новый.
Оставив коляску в коридоре, Лена переложила заснувшую Ирочку в кроватку, стоявшую в углу и отгороженную занавеской. Девочка не проснулась. Довольно долго молодая женщина стояла, склонившись, и с нежностью смотрела на дочь. Спи, кроха. Пусть тебя снятся добрые сны.
– Лен… – восхищенно протянула Валентина. – У тебя после родов такая фигура стала, чо… Класс просто! А попка какая…
О нет! Только не это! Лена устало выпрямилась, оборачиваясь. В глазах рыжей шалавы горело возбуждение, она жадно облизывала губы. Ну и чего привязалась? Надо же было ее встретить…
– Лен… А может?
– Отвали! – отрезала она. – Достала!
– Ладно, ладно, – тут же пошла на попятную Валентина, разочарованно вздохнув. – Не, зря ты это. Такая баба роскошная, а ни с мужиками, ни с девками…
– Сколько раз можно повторять? Мне никто не нужен! И отстань ты от меня, ради бога!
– Да не злись ты, – рыжая удобнее