По запросу «Кристина» Ворожцовой не нашлось, а у каждой из этих девчонок по двести-триста друзей. Поди разбери, под каким ником она живет в сети.

Внезапно дверь в комнату открылась, и, как всегда торопливо, вошла мама, уже вся разодетая и надушенная.

– Мы с папой уезжаем. Видимо, допоздна. По делам.

Я машинально прикрыла крышку ноута. Хотя ни мама, ни папа никогда не пытались в него заглянуть. Им совершенно не до того, у них всегда «по делам».

– Светик, мы сейчас опоздаем, – крикнул из коридора папа, и она, махнув рукой, выскочила из комнаты.

– Пока, – попрощались родители, и дверь за ними захлопнулась.

Родители работали вместе, в одной риелторской конторе, только мама специализировалась на загородной недвижимости, а папа – на городской. Рабочий день у них был ненормированный, вечером они частенько задерживались до двенадцати, а в любой выходной могли сорваться по первому звонку. Так что свою учительницу по математике я видела гораздо чаще.

С их уходом в квартире мгновенно повисла неуютная, давящая тишина, а серый полумрак сумерек зловеще пополз по углам. И мне тут же стало не по себе.

Я давно научилась отгораживаться от всего на свете – малейшего душевного смятения, застревающих в горле эмоций, болезненных и беспокойных мыслей, но перестать бояться темноты не могла никак.

Это было с самого детства. Особенно, когда я одна. А одна я почти всегда. Так что стоило подняться и включить свет.

А что, если Кристина не шутила? А что, если все по-настоящему? В таких ситуациях люди бросаются звонить или писать своим друзьям, просить совета или жаловаться. Но у меня не было никого, с кем можно поделиться таким секретом. Раньше был один друг, но потом сплыл.

Где-то откопала телефон Герасимова.

– Привет. Говорить можешь?

– Ну, так, – не слишком довольно откликнулся Герасимов.

– Ты видел ролик Ворожцовой?

– Ну.

– И что думаешь?

– Без понятия. Я грохнул эту гадость.

– Слушай, Герасимов, тебе реально все по фигу?

– А в чем проблема? Я и знать-то ее не знаю, и ничего такого не делал.

– Я тоже не делала. Но она нас назвала.

– Сказал же, не знаю.

– Ладно. Пока.

– Пока, – послушно отозвался Герасимов.

С Герасимовым я училась с первого класса, и он всегда был мрачный, молчаливый и замкнутый. Говорили, что отец бьет его за все подряд. Но я в это не сильно верила, потому что в наше время детей уже никто так не воспитывает.

Как-то раз, вроде классе в седьмом, мама случайно увидела нашу общую классную фотографию и сразу ткнула пальцем в Герасимова:

– Вот, этот у вас самый симпатичный парень.

Мама как в первом классе не знала, с кем я учусь, так и до сих пор не знает. Кроме Павлика Подольского, конечно. Но Герасимов ей тогда приглянулся и запомнился, поэтому теперь, когда она делала вялые попытки поговорить со мной о школе, обязательно приплетала Герасимова.

«А тот высокий парень с голубыми глазами, он какую оценку получил?», или: «А тот симпатичный серьезный мальчик, он тоже едет на экскурсию?», или даже так: «Тоня, почему ты ни с кем не встречаешься? Я в твоем возрасте уже была по уши влюблена в папу. Не хочешь присмотреться к тому однокласснику?»

Она и запомнить-то не могла, что он Герасимов, а все равно повсюду его пихала, точно единственную особь мужского пола во всем районе.

В общем, пришлось залезть на страницу в ВК к Семиной (правда, на фотке была не сама Настя, а Мэй из «Иной» – девочка, прячущая под черной повязкой свой искусственный кукольный глаз, которым она видела мертвых) и написать ей сообщение: «Привет. Я получила письмо Кристины Ворожцовой. Что это?»

Затем нашла страницу Маркова и отправила ему такое же послание.

Раньше, из-за одной дурацкой истории, произошедшей в седьмом классе, я на дух не переносила Маркова. В моих глазах он был главным школьным злодеем, с вредным ботанским доставучим характером. Но потом, после того как я решила не беспокоиться по пустякам, Марков превратился просто в Маркова.

Третье января, кругом веселье и движуха, а у меня – тишина и белое мерцание экрана. Встала и побежала включать везде свет. Надо же, чуть не провалилась в кромешную темень и не впустила своих ночных призраков.

Попробовала вспомнить все, что знала о Кристине Ворожцовой.

Мы познакомились еще в началке, вместе ходили в студию бальных танцев, какие обычно бывают при школах. Ее водила бабушка: кругленькая, улыбчивая и заботливая. Мне всегда хотелось иметь такую бабушку. Она наверняка пекла пирожки, вязала, читала Кристине на ночь книжки и варила настоящие супы.

Своих же бабушек я почти не знала. Одна – Лиза – иногда приезжала из Питера к нам на дачу, в Тверь. А вторая – Елена, – мамина мама, жила в Германии и никогда меня не видела, только регулярно присылала деньги на подарки, которые я ни разу не потратила.

Чуть позже, когда я была классе в шестом, мы пересеклись с Ворожцовой на постановке общешкольного спектакля «Снежная королева» по Шварцу. Она, естественно, была Гердой, ей всегда давали такие роли, а мы с Павликом – Вороном и Вороной. И до одури репетировали нашу общую сцену. Как сейчас помню:

«Ворон и Ворона: Все пугались, входя во дворец. Но один мальчик ни капельки не испугался.

Герда: И это был Кей?

Ворон: Да, это был он.

Ворона: Все другие молчали от страха, как рыбы, а он так разумно разговаривал с принцессой!

Герда: Еще бы! Он очень умный! Он знает сложение, вычитание, умножение, деление и даже дроби!

Ворона: А вдруг Кей не захочет с вами разговаривать?

Герда: Захочет. Я уговорю его.

Ворона: А вы не побоитесь ночью пробраться во дворец?

Герда: Нет!

Ворона: В таком случае, вперед!

Ворон: Ур-ра! Ур-ра! Верность, храбрость, дружба…

Ворона: …разрушат все преграды. Ур-ра! Ур-ра! Ур-ра!»

То было время, когда все казалось простым и легким. Я тогда еще не знала, что к людям нельзя привязываться, а Кристина не одевалась, как дитя тьмы. И мы не то чтобы подружились, но нам точно было весело. А после того спектакля и не сталкивались почти. В чем же теперь она могла меня упрекнуть?

Пока я размышляла, пришло сообщение от Маркова:

«Привет. Если ты не в курсе, все хреново. Ворожцова нажралась таблеток и теперь отдыхает в коме».

Марков – настоящая язва и заучка. Но не какой-то там слабохарактерный беззащитный ботаник, а вредный наезжалистый хам. Пару раз парни собирались надавать ему по морде, но в итоге решили не связываться из-за придурочного, как и сам Марков, папаши.

Сейчас же своим сообщением он реально меня ошарашил.

«Осеева:

Неужели мы правда имеем к этому отношение?

Марков:

Слушай, Осеева, зачем тебе это нужно? Ты не знаешь, в чем проблема, я не знаю. Кристина жива, все нормально.

Осеева:

Как это НОРМАЛЬНО? Человек оставляет предсмертный ролик, в котором заявляет, что скотина Осеева испоганила ей жизнь.