— Что? — переспросил он.
Её лицо омрачилось, потому что её не поняли мгновенно. Она нетерпеливо взмахнула ладонью.
— То, что он сделал. Уйти в гиперпространство под чем-то таким большим, а потом свернуть пространство. Меня учили, что даже мы не умеем делать ничего подобного.
— Мозг тоже учили этому, но он усомнился. Всеобщий Военный Совет решил, что нам нужно попытаться повторить этот приём с таким же мозгом и какой-нибудь ненужной планетой.
— И что произошло? — Фел усмехнулась при мысли о «ненужной» планете.
— Ни один мозг не захотел даже обсуждать такой проект: будто бы слишком опасно. Даже специалисты в Военном Совете содрогаются.
Фел засмеялась и подняла взгляд вверх, на увивающие беседку красные и белые цветы. Джез, безнадёжный романтик в самых глубинах своего «я», считал, что её смех подобен журчанию горного ручья, и записывал его для себя в любом виде — от простого фырканья до грубого отвратительного хохота. Джез понимал, что машине, разумна она или нет, невозможно умереть от стыда, но ему было точно так же ясно, что сам он непременно умрёт, если Фел когда-нибудь об этом узнает.
— Как на самом деле выглядит эта штука? — серьёзно спросила Фел, перестав смеяться. — Я думаю, их никогда не видят в настоящем облике, они вечно в чем-нибудь скрыты — в корабле или ещё где-то. И как… чем он пользовался, чтобы свернуть пространство?
— Внешне, — ответил Джез в своей обычной спокойной и размеренной манере, — это эллипсоид. С включёнными полями он похож на очень маленький корабль. Его длина около десяти, а диаметр около двух с половиной метров. Внутри него миллионы компонентов, но самые важные — мыслительные и запоминающие ячейки собственно мозга. Именно они делают его очень тяжёлым — почти пятнадцать тысяч тонн, — потому что их плотность чрезвычайно высока. Конечно, он снабжён собственным двигателем и множеством генераторов полей, каждый из них тоже может стать аварийным двигателем и сконструирован с учётом такой возможности. Только внешняя оболочка постоянно находится в реальном пространстве. Всё остальное — во всяком случае, мыслительные ячейки — всегда в гиперпространстве.
Мы должны признать тот факт, что мозг выполнил то, о чём сообщил. Для этого у него был только один возможный путь, так как он не имел двигателя-деформатора или переместителя.
Джез замолчал. Фел наклонилась вперёд, уперев локти в колени и сжав ладонями подбородок. Он увидел, как она переместила назад вес и поморщилась, и решив, что ей неудобно на жёсткой каменной скамье, приказал одному из роботов в хижине принести несколько подушек.
— Хотя у мозга есть внутренний деформирующий узел, но он предназначен для того, чтобы путём расширения микроскопических ячеек памяти создавать больше места в тех информационных отделах, которые он желает погасить. Они имеют форму элементарных частиц-спиралей третьей степени. Нормальный предел объёма такого деформирующего узла меньше кубического миллиметра. Мозг как-то его перестроил, чтобы он охватил все его тело и заставил появиться внутри поверхности планеты. По логике вещей, он искал большое свободное пространство, и туннели Командной Системы предложили себя. Мозг сказал, что собирается их обследовать.
— Верно. — Фел кивнула. — Хорошо. Ну а эти… ох… Возле неё появился маленький робот с двумя большими подушками.
— Хм, спасибо. — Фел подтянулась на одной руке и подсунула одну подушку вниз, а другую под спину. Маленький робот уплыл обратно в хижину. Фел уселась поудобнее. — Это ты попросил принести подушки, Джез?
— Нет, — солгал Джез, втайне радуясь. — Что ты хотела спросить?
— Эти туннели. — Теперь Фел наклонилась вперёд с большим удобством. — Командная Система. Что это такое?
— Если говорить кратко, она состоит из извивающихся, попарно проложенных туннелей диаметром двадцать два метра на глубине пяти километров от поверхности. Они тянутся на многие сотни километров. В военное время по ним должны были двигаться поезда — передвижной командный пункт одного из государств на этой планете. Тогда она находилась на третьем уровне, в фазе среднего интеллекта. В то время самым высокотехнологичным оружием были ядерные заряды радиоуправляемых транспланетарных ракет. Командная Система должна была…
— Да. — Фел быстро взмахнула ладонью. — Командная Система должна была быть мобильной, чтобы её не разбомбили. Верно?
— Да.
— А какое-нибудь защитное покрытие в них было?
— Гранит.
— Батолитический?
— Секунду. — Джез к кому-то обратился. — Да. Верно. Батолит.
— Батолит? — Фел вскинула брови. — И больше ничего?
— Больше ничего.
— Это что, мир с малой силой тяжести? Или с толстой корой?
— И то, и другое.
— Ага. Значит, мозг прячется внутри этой… — Её взгляд заскользил вдоль террасы, ничего по-настоящему не замечая. Но своим внутренним взором она просматривала километры тёмного туннеля (и думала, что над ним должны вздыматься несколько прекрасных и внушительных гор: весь этот гранит, низкие значения «g», самая подходящая для скалолазания местность). Она опять повернулась к машине. — Это ведь Планета Мёртвых. Что с ней случилось? Туземцы в конце концов сами себя извели?
— Не ядерными бомбами, биологическим оружием. До последнего гуманоида. Одиннадцать тысяч лет назад.
— Хм-м. — Теперь Фел стало ясно, почему Дра'Азон сделал Мир Шара одной из Планет Мёртвых. Если ты являешься супервидом, давно оторвавшимся от материальной жизни в Галактике, и если ты придерживаешься точки зрения, что следует закрыть и законсервировать те или иные планеты в качестве монумента смерти и бренности, то Мир Шара своей короткой и грязной историей заслуживал место в самом верху списка таких планет.
Тут ей что-то пришло в голову.
— Как получилось, что за всё это время туннель не разрушился? Ведь давление на пятикилометровой глубине…
— Этого мы не знаем, — вздохнул Джез. — Дра'Азон не слишком щедр на информацию. Возможно, инженеры Системы разработали такую технику, которая может противостоять давлению столь долгое время. Допустим, это невероятно, но они действительно были гениальными.
— Жаль, что они не использовали хоть крупицу своей гениальности, чтобы остаться в живых, вместо того чтобы как можно эффективнее провести массовое уничтожение. — Фел коротко фыркнула.
Джез обрадовался словам девочки (если не фырканью), но одновременно почувствовал в них смесь презрения и самоуважения, от которых с таким трудом удерживали себя люди Культуры, обнаруживая ошибки менее развитых обществ. При этом древние цивилизации, из которых возникла сама Культура, совершали ошибок не меньше. В принципе, они были правы: опыт и здравый смысл учат, что самый надёжный метод избежать самоуничтожения — не вооружаться средствами для этого.
— Значит, мозг прячется в туннелях. — Фел постучала пяткой сломанной ноги по серым камням и опустила взгляд. — А снаружи Дра'Азон. Где граница Тихого Барьера?
— Обычно на половине расстояния до ближайшей звезды: в настоящее мгновение в ловушке Мира Шара триста десять стандартных дней.
— И?.. — Она протянула Джезу руку, подняла голову и вскинула брови. Нежнейший бриз заиграл цветами в беседке, и на щеках Фел затанцевали тени. — В чём проблема?
— Ну, — сказал Джез, — причина, почему мозг вообще был пропущен внутрь, в том, что он…
— …был