— Я работал с ней когда-то, — пояснил доктор Гэллоуэй.
Теперь они находились непосредственно в тупичке — узком и довольно крутом проулке между каменными зданиями. Вдоль одной стороны проулка тянулась примитивная сливная канава. Боковые проходы вели в какие-то темные гроты, в одном, по словам констебля, находилась пекарня, печи дошли до наших дней в целости и сохранности. Констебль начинал действовать Ребусу на нервы.
Здесь тоже были еще воздуховоды, трубы, электрические кабели, а дальний конец тупичка был перекрыт лифтовой шахтой. Повсюду виднелись следы реставрационных работ: мешки цемента, мостки, ведра и лопаты. Ребус показал на лампу:
— Можем ее включить?
Констебль считал, что попробовать стоит. Ребус огляделся. Здесь не было сырости, холода, паутины. Воздух казался свежим. И в то же время они находились на три-четыре этажа ниже уровня дороги. Ребус взял фонарь и посветил в дверной проем. В конце коридора он увидел деревянную будку туалета с поднятым сиденьем. Следующая дверь вела в длинную сводчатую комнату с выбеленными стенами и земляным полом.
— Это винная лавка, — сказал констебль. — А рядом — мясная.
Так оно и оказалось. Здесь тоже был сводчатый потолок и земляной пол. Из потолка торчало множество железных крючьев, коротких и почерневших, но когда-то явно использовавшихся для подвешивания мяса.
На одном из них и сейчас висело мясо.
Безжизненное тело молодого человека. Темные прямые волосы, слипшиеся на лбу и шее. Руки связаны веревкой, накинутой на крюк, так что пальцы рук почти касались потолка, а носки едва доставали до пола. Щиколотки тоже связаны. Повсюду кровавые пятна — это особенно бросилось в глаза, когда внезапно зажглась лампа и на стенах и потолке задергались тени. Ощущался слабый запах гниения, но мух, слава богу, не было. Доктор Гэллоуэй громко сглотнул, его кадык, казалось, нырнул вниз, ища укрытия, но потом вернулся — вместе с рвотой. Ребус пытался смирить биение собственного сердца. Он обошел тело, держась поначалу на расстоянии.
— Рассказывай, — проговорил он.
— Понимаете, сэр, — начал констебль, — эти трое подростков, что наверху, надумали спуститься сюда. Вообще, туристов не пускают, пока тут ведутся работы, но ребятам приспичило пробраться сюда ближе к ночи. Начитались историй про призраков, про безголовых собак и…
— Как они достали ключ?
— Двоюродный дедушка одного из парней — он здесь работает гидом, бывший проектировщик, что ли…
— Значит, они пошли посмотреть на призраков и наткнулись на это.
— Точно, сэр. Они побежали назад на Хай-стрит и там увидели констебля Эндрюса и меня и все нам рассказали. Поначалу мы думали, что они нас дурят.
Но Ребус уже не слушал, а когда заговорил, то обращался не к констеблю.
— Дурак ты несчастный, посмотри, что с тобой сделали.
Хотя это и было против правил, он дотронулся до волос парня. Они все еще были влажноваты. Вероятно, он умер вечером в пятницу и убийцы предполагали, что он провисит здесь весь уик-энд, — времени достаточно, чтобы все следы и улики остыли, как он сам.
— Что вы думаете, сэр?
— Стреляли из пистолета. — Ребус посмотрел на пятна крови на стенах. — Скорострельное оружие. Голова, локти, колени, голени. — Он вдохнул воздуха. — Шестерной комплект.
Послышались шаркающие звуки шагов, метнулся луч фонарика, и в дверях появились две фигуры. В свете лампы видны были лишь их силуэты.
— Веселей, доктор Гэллоуэй, — послышался громкий мужской голос, обращенный к бедняге, все еще сидевшему на корточках.
Ребус узнал голос и улыбнулся:
— Я готов, когда будете готовы вы, доктор Курт.
Патологоанатом вошел в помещение и пожал Ребусу руку.
— Тайный город, как интересно.
В этот момент к ним приблизилась спутница доктора.
— Вы знакомы? — Голос доктора Курта звучал, как голос хозяина дома на светском приеме. — Инспектор Ребус, это мисс Рэттрей из прокуратуры.
— Каролина Рэттрей.
Она поздоровалась с Ребусом за руку. Высокая женщина — ростом не уступала ни одному из присутствующих мужчин, ее длинные черные волосы были убраны назад.
— Когда мне позвонили, мы с Каролиной ужинали после балета, — сказал Курт. — И я уговорил ее пойти со мной — решил, так сказать, убить одним выстрелом двух зайцев.
Курт выдыхал ароматы хорошей еды и хорошего вина. На нем и на прокурорше были вечерние одежды, и на спине черного жакета Каролины Рэттрей уже появилось белое пятно мела. Ребус хотел было отряхнуть ее жакет, но тут она заметила тело — и быстро отвела взгляд в сторону. Ребус мог ее понять. А вот доктор Курт двинулся к связанной фигуре, словно это один из гостей на его вечеринке. Он остановился только на секунду — надеть полиэтиленовые бахилы.
— Всегда вожу с собой на всякий случай, — сказал он. — Не знаешь, когда понадобятся.
Он подошел к телу и осмотрел голову, затем повернулся к Ребусу:
— Доктор Гэллоуэй уже осмотрел?
Ребус медленно покачал головой. Он знал, что сейчас последует. Он не раз видел, как Курт обследует обезглавленные тела, искалеченные тела, тела, от которых остался практически один торс или какая-то бесформенная каша. Во всех случаях патологоанатом неизменно говорил одно и то же:
— Бедняга мертв.
— Спасибо.
— Насколько я понимаю, бригада уже выехала?
Ребус кивнул. Бригада выехала. Первым делом фургон со всем, что необходимо для криминалистического обследования места преступления. Криминалисты, свет, камеры, полицейская лента, мешки для улик и, конечно, мешок для тела. Иногда целая бригада экспертов, если причина смерти казалась неясной или на месте преступления царил полный кавардак.
— Я думаю, — сказал Курт, — прокуратура согласится с тем, что нашему клиенту помогли отправиться на тот свет?
Рэттрей кивнула, по-прежнему не глядя на тело.
— Да, на самоубийство не похоже, — заметил Ребус.
Каролина Рэттрей отвернулась к стене и уперлась взглядом в кровавые пятна. Тогда она повернулась к дверному проему, где доктор Гэллоуэй вытирал рот носовым платком.
— Пожалуй, нужно послать кого-нибудь за моими инструментами, — сказал Курт, разглядывая потолок. — Кто-нибудь знает, что здесь было прежде?
— Мясная лавка, сэр, — с готовностью ответил констебль. — Тут есть и винная лавка, и жилые дома. Туда можно зайти.
Он повернулся к Ребусу:
— Сэр, что такое «шестерной комплект»?
— Шестерной комплект? — эхом отозвался Курт.
Ребус посмотрел на висящего парня.
— Это наказание, — тихо сказал он. — Только обычно жертва не умирает. Что это здесь на полу?
Он указывал на ноги трупа, туда, где его носки скребли землю в темных пятнах.
— Похоже, крысы обглодали ему пальцы, — сказал Курт.
— Нет, я не об этом.
В земле были неглубокие, но широкие канавки, словно их проскребли большим пальцем ноги. Приглядевшись, можно было различить четыре неровные прописные буквы.
— Это NENO или NEMO?
— А может быть, и MEMO, — заметил Курт.
— Капитан Немо, — сказал констебль. — Это из романа «Двадцать тысяч лье под водой».
— Жюль Верн, — кивнул Курт.
Констебль замотал головой:
— Нет, сэр, Уолт Дисней.
2
В воскресенье утром Джон Ребус и доктор Пейшенс Эйткен решили забыть о делах и всласть поваляться. Чуть свет он сбегал за круассанами и газетами, и они позавтракали в постели, передавая друг другу разделы воскресных газет. Впрочем, больше пропускали, чем читали.
Упоминания о кошмарной