Толкнув дверь, Алан вошел в просторное помещение, служившее ему кабинетом, хотя большую часть времени он, естественно, проводил в подвалах. В комнате горели свечи, а огромные окна были наглухо задернуты черными шторами. Пройдя по мягкому ковру, Алан приблизился к столу, заваленному книгами и бумагами, и, положив на него трость, сбросил тяжелый пиджак, повесив его на спинку высокого кресла. Он немного постоял, глядя прямо перед собой, затем взял со стола свежий номер «Вестника Нэрфиса».
«Очередное убийство в квартале Механиков, кто станет следующим?» – прочитал Алан заголовок на первой странице. – Действительно, кто? – Подойдя к стене, молодой человек задумчиво взглянул на карту города, где были отмечены следы недавних убийств. Двадцать две жертвы за месяц, теперь уже двадцать три. Рэвендел стянул перчатку и пальцем коснулся карты в северо-восточной части острова Механиков. В том месте, где Алан коснулся карты, она потемнела, обозначив место очередного убийства. Все было как обычно – никто ничего не видел, никто ничего не знал. Хозяина мертвой куклы найти пока не удалось, и скорее всего его скоро отыщут выпотрошенным и обезглавленным, точно таким же, как всех остальных Кукловодов, чьих марионеток находили убитыми.
Алан уже сбился со счета, сколько раз он пытался отыскать хотя бы какую-нибудь закономерность в абсолютно беспорядочных и зверских убийствах, давно не дававших ему покоя. Тела марионеток пусть и не были человеческими, но все равно после расправы выглядели ужасно: разорванная, словно когтями, грудь, оторванные конечности, с педантичной аккуратностью сложенные рядом, и никаких следов. У марионеток всегда отсутствовали язык, глаза и самое главное – сердце. Звенья головоломки никак не желали соединяться между собой, а время шло, и король ждал результатов расследования. Возможно, если бы Алану сразу поручили заниматься этим делом, он смог бы узнать больше, но первых жертв, появившихся после долгого перерыва, осматривали без него, а сам Рэвендел следил за поисками всего неделю. Скорее всего стражники, привыкшие лишь отлавливать заблудших да разнимать пьяные драки, что-то упустили, что-то очень важное. Но что? Узнать, что именно, и отправил его король. Не доверявший служителям закона, за исключением «Коралловой стражи», владыка Аластрии как никогда нуждался в «глазах» за дворцовыми стенами. К тому же, посылая своего доверенного человека заниматься расследованием, он лишний раз демонстрировал жителям Нэрфиса, что ему небезразлична их судьба.
Покачав головой, Алан покинул кабинет и, спустившись в гостиную, сел напротив камина, расположившись в старом кресле-качалке.
– Желаете чаю, господин? – Винсент с неизменно услужливой улыбкой уже оказался рядом.
– Да, пожалуйста, – даже не взглянув на дворецкого, Алан, не мигая, смотрел в танцующее пламя, словно хотел увидеть в нем разгадку происходящего.
Четыре убийства за неполную неделю, и никаких следов. Это не могли быть заблудшие, те тоже любят жестокие расправы, но, как правило, пожирают жертв или утаскивают в свои норы. На обычных разбойников это тоже не походило, слишком чисто все сработано. Возможно, кто-то из головорезов дяди Осьминога, возможно, даже Щупальца, но те редко выползают со своего острова. Что-то подсказывало Алану, что дело здесь вовсе не в бандитах, держащих в своих руках остров развлечений. Такая мясорубка даже им ни к чему. Здесь все по-другому. Кто-то тщательно выбирает будущих жертв и при этом не оставляет следов или очень умело скрывает их. Кто-то, кому нужно нечто большее, нежели кровь и страдания погибающих.
Ароматный черный чай, немного отдающий травами, полился в тонкую фарфоровую чашку. Вода? Алан уставился на чашку. Быстро перемещаться по городу возможно лишь несколькими путями: канализация, вода и воздух. Последнее отпадало сразу – многие бы заметили кого-то, парящего над Нэрфисом. К тому же кровь – все равно остались бы хоть какие-то следы. Канализация? Под городом находилась целая сеть запутанных тоннелей, по которым так любили передвигаться заблудшие. Этот вариант также не понравился Алану – если убийца не из заблудших, значит, они его или боятся, или он с ними договорился. И то, и другое практически нереально. Оставалась вода. Но обычные лодки слишком медлительны, а изобретения механиков издают слишком много шума. Возможно, здесь замешана магия. Рэвендел закусил губу. Он уже рассматривал подобные варианты, но никто в городе не занимался оккультизмом или темным искусством, для которых могли понадобиться отсутствующие у жертв органы и части тел. Такое могло бы пригодиться самому Алану, но он точно знал, что не является убийцей. Точно так же, как то, что никто из его подопечных не позволил бы себе убийства без ведома хозяина.
– Господин, – вежливый и вкрадчивый голос Винсента отвлек Алана от запутанных мыслей. – Ваш чай остынет.
– Спасибо. – Рэвендел кивнул и, аккуратно взяв теплую чашку, отхлебнул бодрящего, приятного на вкус напитка. – Твой чай, как всегда, великолепен, Винсент.
– Благодарю вас, господин. – Дворецкий склонил голову, принимая похвалу. – Желаете ли еще чего-нибудь?
– Нет, – немного подумав, ответил Алан. – Я сейчас допью и пойду к себе.
– Вам нужно поспать, благородному человеку не пристало ходить с мешками под глазами.
– Я это учту.
– В таком случае я, с вашего позволения, вас покину, если понадоблюсь, позовите. – Еще раз поклонившись, Винсент бесшумно покинул комнату.
Пламя в камине неустанно облизывало угли, радостно потрескивая и заполняя своим теплом холодную комнату. Допив чай, Алан поднялся с кресла и подошел к камину. Пламя сразу же всколыхнулось и приняло синеватый оттенок.
– Господин, ваша постель готова. – Анжелика так же, как вся прислуга в имении Рэвенделов, двигалась абсолютно бесшумно. Однако Алан не был удивлен. Он чувствовал тьму в их сердцах, почти такую же, как его собственную. Он слышал биение ее и всегда знал, когда кто-то из потусторонних существ был рядом.
Алан молча кивнул и, пройдя мимо склонившей голову горничной, направился к себе, услышав, как за его спиной тихо зазвенела посуда. Анжелика никогда не любила беспорядок. Миновав дверь своего кабинета, Рэвендел открыл соседнюю и, быстро войдя в нее, плотно запер. В комнате царил абсолютный мрак. Окна так же, как во всем особняке, закрывала плотная ткань, но для глаз Алана это не было проблемой. Зрачки молодого человека расплылись, полностью скрыв белки, превращая глаза в две темные бездны. Безошибочно находя путь, Алан прошел через комнату, остановившись у широкой кровати. Он сбросил с себя одежду и накрылся одеялом с головой. Так он делал, еще когда был маленьким мальчиком. Странное дело, сейчас он твердо знал, что одеяло не спасет его ни от чего, кроме холода, однако оно до сих пор