— Устраивайся, Илья Алексеевич, — произнес хозяин подвала мягким бархатистым голосом и указал на подушки с противоположной стороны низкого столика, где он завершал приготовление чая в расписанных иероглифами сосудах. Особым бамбуковым венчиком Костя медленно размешивал только что залитый в чашу кипяток, взбивая матовую зеленоватую пену.
— Слыхал о тебе небылицу, будто бы ты все помнишь и ничего забыть не умеешь.
— Почему же небылицу, — скинув обувь, как можно увереннее ответил Ардов и устроился в подушках у столика.
— И что же, можешь доказать?
Илья Алексеевич полез в карман, что вызвало беспокойное движение великана у него за спиной. Костя одним взглядом остановил телохранителя и указал на дверь. Тот, поклонившись, вышел. Илья Алексеевич тем временем извлек блокнот и протянул Косте. Следом на столик лег карандашик в серебряном оплетье.
— Напишите семь рядов двузначных чисел по семь в каждой строке.
Костя подал Илье Алексеевичу наполненную чашку, а сам принялся чертить в блокнотике знаки, позаботившись, чтобы его старания надежно скрывала обложка. Закончив, он поднял глаза на гостя.
— Покажите мне цифры ровно на пять секунд.
Костя исполнил просьбу.
— Теперь проверяйте.
Илья Алексеевич начал монотонно оглашать числа. Костя следил по блокнотику со все возрастающим восторгом. Потом Ардов с такой же легкостью повторил числовой ряд в обратном порядке. Потом, уже по просьбе Кости, назвал только те знаки, что стояли в третьей колонке. Потом — по диагонали…
Ардов знал, что этот трюк производит впечатление. Ему это не стоило никакого труда: запечатленные на странице блокнота цифры так и оставались висеть перед его взглядом, слегка подрагивая в воздухе. Более того, каждая светилась своим особым светом: пятерка была синяя, двойка — зеленой, тройка поблескивала красным…
— Пропустил! — вскрикнул Данго.
Ардов смутился.
— Тройку не назвал! Пропустил! — пояснил Костя.
— Виноват, не заметил, — пробормотал Илья Алексеевич.
Красная тройка слилась с красным же отворотом на халате Кости, отчего Илья Алексеевич ее попросту не заметил.
— Ну ты даешь, Илья Алексеевич, — протянул Костя, когда эксперимент закончился. — Не соврал чудачек[30] — газетчик — память волшебная… Тебе бы с такой памятью в стиригоны[31] податься.
— Деньги — не главное, Константин Артамонович.
— Однако ж ты ко мне пришел. А у меня деньги — вроде как профессия.
Действительно, нынешняя специализация Кости была «блинопек», то есть фальшивомонетчик. Причем считался он в этом деле мастером самой высшей квалификации, за что пользовался чрезвычайным авторитетом у самых крупных воротил преступного мира.
— Насколько мне известно, вы российские банкноты не подделываете, так что по моей части к вам претензий не будет.
Костя удовлетворенно хмыкнул — фараон[32] оказался со смекалкой.
— Да, — отпил он из своей чашки, — кугэсацу[33] куда безопасней!
Костя откинулся к стене и прикрыл глаза. Ардов терпеливо ждал разрешения перейти к вопросу, ради которого он и просил Чептокральского устроить встречу.
— Ну так что за дело у тебя ко мне, Илья Алексеевич? — наконец спросил Константин Артамонович, вероятно решив, что сыщик прошел проверку. Илья Алексеевич начал, едва сдерживая накатившее волнение:
— Пять лет назад в России появились фальшивые кредитные билеты 25-рублевого достоинства образца 1887 года. Вот такие.
Он достал из бумажника и протянул несколько банкнот. Костя взял и даже начал рассматривать, хотя внимательный взгляд мог отметить, что смотрел блинопек мимо.
— Я бы хотел знать, кто их изготовил.
Костя еще какое-то время помял в пальцах кредитные билеты.
— Ого, Илья Алексеевич! — улыбнулся он, показав безупречные зубы. — Аппетит у тебя, прямо скажем, царский…
Ардов не нашелся с ответом, потому промолчал. Просьба и вправду выглядела нагловатой, если принять во внимание все обстоятельства.
— А что это тебя старые «сашеньки» заинтересовали? Дело давнее, сколько лет уж прошло.
Костя вернул банкноты и опять сделал глоток. Он старался держаться как можно вальяжнее, но волнение передалось и ему.
— Эти билеты я нашел в деле своего отца. Его убили. Полагаю, предыдущий следователь вышел на след убийцы и фальшивые ассигнации имеют к нему какое-то отношение.
Потертую папку с надписью «Дѣло объ убійствѣ титулярного совѣтника А. А. Ардова и его супруги» Илья Алексеевич обнаружил чуть более месяца назад в подвале третьего участка Спасской части, куда тайно пробрался однажды вечером, незаконно завладев ключами от архива. Ради этой папки он и вернулся в Петербург, когда узнал из письма своего приятеля Саши Баратова, что следователь Горбоносов, занимавшийся делом отца, попал под карету и скончался. На это внезапно освободившееся место Ардов и поступил, впечатлив пристава Троекрутова не столько аттестатом Цюрихского университета, сколько рекомендательным письмом обер-полицмейстера. Завладев папкой, Илья Алексеевич каждый вечер перебирал доставшиеся ему бумаги у себя в квартире на Садовой. Две комнаты во флигеле над мелочной лавкой он снял по возвращении, не желая селиться в семейном особняке, где без малого пять лет назад обнаружил труп батюшки, его супруги и верного лакея Нилыча. Каждую из этих бумаг Ардов мог без труда вызвать в памяти и рассмотреть в мельчайших деталях, но каждый вечер перед сном он садился на кровати и подолгу смотрел на стену, где были прикноплены все имеющиеся по делу материалы. Переводя взгляд от одного документа к другому, он пытался нащупать ниточку, способную вывести к преступнику.
— Погоди, так Алексей Ардов — твой батюшка, что ли? — удивился Костя.
— Да. Он служил в казначействе.
Костя опять задумался.
— Слушай, Илья Алексеевич… А зачем тебе правду-то знать? Отца уже не вернуть… Как бы ты своим интересом новую беду не накликал.
Только сильное волнение, жужжание невидимых насекомых и кислый вкус винного уксуса во рту помешали Илье Алексеевичу приметить, что собеседник явно осведомлен о связи фальшивых «сашенек» со смертью чиновника из казначейства.
— Человек, убивший отца, все еще на свободе, — пояснил Ардов свою настойчивость. — Он должен понести наказание…
Илья Алексеевич извлек из манжеты на левом запястье стеклянную колбочку, сбросил на ладонь пару белых крупинок и отправил их в рот. Костя с интересом наблюдал за необычной процедурой.
— Смажу твоего фетера наверняка залетный лейгер без понятия справил. Взял за то аржан и отвалил. Тебе надо бы вожака взнахопырить…
Илья Алексеевич мысленно полистал «фартовый словникъ» — засаленную брошюрку, полученную в дар от Жаркова в первые же дни работы в участке — там были собраны особые воровские словечки с переводом на язык обывателя. С