Руки его смахивали каждая на добрый свиной окорок. Да что там говорить, даже толщина запястий просто поражала всякое воображение. Густая шерсть на этих ручищах не мешала разглядеть плохо зажившие широкие шрамы, браслетом опоясавшие запястья. Происхождение их не требовало пояснений.
— Да, браток, и как для тебя кандалы-то подходящие подобрали? — бормотал прямо-таки восхищенно изучавший аборигена Чуб. — Этакого кабана надо на цепь бугаев сажать. У нас точно таких наручников не делают. Ну разбойничья рожа, ну бандюган! Такого в темном переулке встретишь — помрешь со страху.
— Погоди! — встрял кто-то из солдат. — А может, это Робин Гуд местный?
— Да ладно, с такой харей робингудов не бывает, — хмыкнул Чуб. — Кстати, дядя, а что это ты там прячешь?
Он подскочил к громиле и извлек откуда-то из складок кожаного кафтана короткий узкий нож.
— Ну жук, — недобро осклабился парень.
Он пнул сапогом по голени амбала, тот только скривился да что-то жалобно пискнул.
— Рядовой Чуб, как вы себя ведете?! — счел нужным вмешаться Макеев.
— А что такого, товарищ майор, — послушно вытянулся по стойке «смирно» солдат. — Вот, сами видите, изъял «перо» у гражданина душмана.
Надо было бы приструнить разошедшегося подчиненного, но тут комроты подумал, что, пожалуй, Чуб сделал доброе дело и пленных следовало бы обыскать еще раз.
Результатом повторного обыска стали полдюжины ножей, спрятанных в голенищах, рукавах и даже в специальных ножнах, привязанных в паху («Чуть мимо сунешь — и уже можно в гареме евнухом работать», — прокомментировал какой-то остроумный боец).
Кроме этого были обнаружены две длинные и острые иглы, спрятанные в прическе одного из пленников, вполне боеспособный медный кастет, висевший на шее на кожаном ремешке у темнокожего (видно, принятый в первый раз за амулет). И набор отмычек, которые хранил в поясе «серый».
Все это было свалено туда же, куда и остальное оружие.
Допросить пленных оказалось делом практически невозможным. Они не реагировали на слова ни одного из распространенных европейских языков. Макеев с Анохиным, напрягши извилины, выдали на-гора по паре фраз на английском, немецком, французском, испанском и итальянском. Безрезультатно. То же произошло и с латынью. Припомненная майором поговорка о том, что, если хочешь мира, следует готовиться к войне, прогремела холостым залпом.
Привлекли многонациональный воинский контингент. Узбекский, татарский, казахский, грузинский, армянский, азербайджанский и даже чукотский — аналогичный результат.
Макеев даже заподозрил, что все «душманы» немые. Но нет.
Один из них, «негр», вдруг показал пальцем на один из БРДМ и несколько раз повторил слово «кукх» — то ли вопросительно, то ли утвердительно.
Майор виновато развел руками: мол, не понимаю. Но про себя отметил это, встревожившись. Неужели же этот тип видел что-то подобное?
Аор покачал головой.
Не понимает пришелец нормальную человеческую речь. А ведь он заговорил с ним на общеимперском. Ладно, надо осмотреться, пока все не прояснится окончательно.
То, что пришлецы кое-что умеют, Аор Тахрис Мак Арс понял уже с первых мгновений боя, когда «зелено-пятнистые» сумели отбить атаку «бешеных», а затем уничтожили Кетрера — не самого слабого мага в Крехсорском ковене.
Поэтому, когда над его жизнью нависла угроза в лице ражего парня с железной палкой, плюющейся огнем, Аор не стал долго раздумывать и предпочел сдаться в плен. Хотя, конечно, мог бы попытаться применить пару приемчиков из своего магического арсенала. Но зачем? По-настоящему мудрый кудесник никогда не торопится. Как видно, наставники Кетрера так и не смогли вбить ему в голову эту простую истину.
Мак Арс стал внимательно наблюдать за «зелеными», анализируя их поведение.
Он видел, как двое воинов, судя по тому, как к ним обращались, офицеры, о чем-то долго друг с другом препирались на повышенных тонах над трупом Кетрера, тыча пальцами то в него, то вокруг. Потом что-то искали.
Неужели их удивила в общем-то несложная манипуляция с магическим огнем? Так это любой сельский колдун умеет.
Заметил, как несколько раз солдаты незаметно снимали с убитых перстни или броши и украдкой засовывали в странные мешочки, нашитые прямо на одежду. Что ж, выходит, ничто человеческое «пятнистым» не чуждо, а дисциплина в их отряде явно хромает. Ведь всем известно, что нельзя брать что-либо на поле брани до тех пор, пока боевой маг не проведет соответствующие ритуалы. Ибо можно наткнуться на зловредную волшбу и погибнуть.
Но больше всего заинтересовали Аора странные нетвари в железном панцире, верхом на которых передвигались пришельцы.
Даже осмелился спросить о них у старшего из офицеров. Однако тот не понял.
Тогда Мак Арс напряг свои способности и принялся прощупывать удивительное создание. Минуты ему хватило, чтобы определить — это вовсе не живое существо, но и не простая повозка.
Он ощутил силу огня, бьющуюся за стальными стенами, ощутил силу молнии, текущую по странным жилам, и еще одну огненную силу — но не живую, а как бы спящую, которая была заперта в стальные кувшины. (Могущественные, сколько превосходной стали потрачено!)
И еще — внутри сидели люди, которые заставляли это мертвое, но вместе с тем не совсем мертвое существо двигаться. И был там еще кто-то или, скорее, что-то — тоже не совсем мертвый и способный как бы думать, хотя и с умом куда меньшим, чем у ящерицы или землеройки.
Маг даже сжал ладонями голову — настолько непонятным и удивительным было то, что он увидел.
Нет, это нужно было обдумать, а сначала хотя бы понять.
Анохин устало оперся на броню головного броника. Сказывалось ли схлынувшее боевое напряжение или еще что, но силы покинули его. Отрешенно он слушал разговор командира с базой: радист, еще вздрагивающий от пережитого, не без труда наладил связь.
— Так точно, товарищ полковник… Как дела? У нас тут произошло боестолкновение… Похоже, разбойники, грабившие местных. Пусть пришлют врача… Потери? Так точно, один… Раненые? Несколько легких и один средней тяжести… И пусть еще прилетит кто-нибудь из артиллеристов или инженеров — у нас уничтожили бронетранспортер непонятно чем. Никак нет, не из задницы подбили, товарищ полковник. Я действительно не знаю, что это за оружие, должен посмотреть специалист… Да никак не выглядит, мы его еще не нашли… Я не пил… Хорошо, по прибытии представлю подробный рапорт, хотя… Так точно, представлю и без всяких «хотя»… Я повторяю, товарищ полковник тут действительно ситуация непонятная, и по радио не объяснишь.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
Анохин поднял глаза.
Это был командир отделения из третьего взвода — грузин Автандил Джикия. Рядом с ним стоял, о чем-то умоляюще лопоча, парень, смахивающий на негра. Кто-то из пленных.
— В чем дело, товарищ сержант? — напустив на себя строгий вид, спросил капитан.
— Вот, — виновато бросил боец, — он не дает хоронить убитых. Прямо-таки в ноги кидается.
— Ну и не надо, нам меньше работы, — буркнул Георгий. — Может, у них принято покойников бросать прямо где померли,