Сантели молча вытащил из-за пояса топор и пошел впереди лошади. Кто в здешних местах расслабляется, тот долго не живет. Пусть лучше Кай увидит ложную опасность, и бригада с четверть часа побоится, чем все дружно пропустят что-то стоящее. Шена легко ступала сзади-справа, тонкое острие альшписа ловило солнце полированными гранями.
- Сержант, - снова позвал Кай. – Ты не поверишь…
- Что? – бросил бригадир, не поворачиваясь.
- Это женщина, прячется за камнем, - с безмерным удивлением сообщил мечник. – Одна.
В телеге уже скрипел арбалет – Бизо здраво рассудил, что «женщина» - это перевертыш, ведьма или «обманщик». То есть стрела – самый лучший выбор.
- Бей, как шагнет к нам, - приказал Сантели.
Было их пятеро, охвативших массивную телегу неровной дугой. Впереди всех стоял, настороженно глядя на Елену, явный вожак. Во что он был одет, девушка понять не смогла – что-то тряпичное и кожаное, с обилием затяжек, подвязок и мелких круглых пуговиц в матерчатой обшивке. Мужик был бородат, но выбрит как-то странно – с почти голыми щеками и густыми зарослями, начинающимися от края челюсти. Выбрита у него оказалась и голова по бокам, над ушами, так что длинные волосы лежали вдоль черепа, уложенные спереди назад, как плотный валик. Причем две пряди были заплетены в тонкие косички, спускавшиеся по вискам, по сторонам от лица.
Одну руку человек демонстративно положил на рукоять короткого меча за поясом, в другой держал топорик, небольшой, но довольно зловещий на вид. В движениях и позе впередистоящего не было ни капли наигранности или позерства. Он внимательно смотрел на девушку большими темными глазами. Под левым наливался свежий синяк.
Второй… нет, вторая. Потому что коротко стриженый темноволосый боец оказался женщиной, кажется в кожаном доспехе. Она частично скрывалась за лошадью, так что Лена видела толком лишь лицо. Из тех, что можно было бы назвать «породистыми», но с едва заметно искривленной переносицей, как будто нос когда-то сломали, а затем старательно поправили, однако старательности оказалось куда больше чем умения. Женщина казалась молодой, по земным меркам Лена дала бы ей немногим больше двадцати, но холодный и неприятный взгляд прибавлял к возрасту еще столько же, самое меньшее. Вожак смотрел без вражды, с терпеливым ожиданием, а у женщины в глазах читалась неприкрытая злоба. И копье – с коротким древком, но очень длинным наконечником, похожим на граненое шило - она держала наготове.
Еще двое мужчин стояли по бокам от телеги. Один был упакован по самые брови в какое-то подобие доспеха из толстого ватника с нашитыми металлическими пластинками, длинными и узкими. Ватник казался старым и рваным, не раз чиненым грубой ниткой, которая скорее связывала, нежели сшивала отдельные лоскуты. А пластины наоборот, сияли, как начищенные зубной пастой. Второй мужик казался просто страшным, потому что смахивал на ожившего покойника, с костистым лицом, мутным взглядом и полуоткрытым ртом из которого, казалось, вот-вот потечет слюна. Одет он был примерно в такую же стеганую куртку, но без металлических накладок, зато с кольчужным полукружьем, накинутым на плечи, словно короткая пелерина. Из оружия у мертвеца имелся меч, похоже единственный на всю странную компанию. Большой, с длинной рукоятью и простой гардой в виде перекрестья. Боец с лицом слабоумного упыря беспечно придерживал клинок на плече, но почему-то сразу казалось, что беспечность эта весьма обманчива.
А на телеге сидел пятый участник, и сразу было понятно, что он как раз не боец. Упитанный, в какой-то хламиде, подпоясанной едва ли не веревкой, на голове широкополая шляпа, какие носят колдуньи и Гэндальф. Лицо скрывалось в тени шляпы, зато в руках толстяк держал взведенный арбалет.
За исключением толстяка, все аборигены казались не очень большими, с точки зрения Лены почти низкорослыми. Даже вожак, вроде бы самый высокий из всей компании, был примерно одного с ней роста. Но при этом людей нельзя было назвать маленькими. Скорее «компактными», собранными и жилистыми.
- Это точно не перевертыш, - громко прошептал Виаль. – Ведьма, наверное…
Тихо фыркнула Лошадь номер три, склонила голову к земле, раздувая ноздри и вынюхивая какую-то травинку. Сантели напряженно думал, пытаясь понять, что дальше делать.
Женщина была странной. Не опасной, что как раз было бы нормально, а именно странной. Высокая. Спутанные, нечесаные рыжие волосы не покрыты даже гребнем, совсем как у «одинокой» или аристократки. Но при этом не укорочены, как полагается, до пяди. И не отпущены на всю долготу, как у обычных добропорядочных матрон и девиц. Слишком белокожая, руки мягкие, даже отсюда видно. И вся какая-то … большая. Причем вроде фигуристая, но бедра для такой груди узковаты и вообще что-то в пропорциях не так. Как будто боец, которого с детства хорошо кормили, так что мышца наросла. А в то же время и не боец. Лицо скрыто под слоем пыли, да еще с кровавым мазком от раненой руки, но видно, что глаза широко поставлены, как у южанки. Красивая. Наверное… была бы. В отмытом виде, в другом месте и в приличной одежде.
Одежда смущала Сантели больше всего. Он никогда не встречал ничего подобного и не слышал даже о таком. Какой-то несерьезный прикид, как у бардов при бродячих цирках, только еще глупее и бесполезнее. Все легкое, тонкое, несерьезное. В борделе такое на ура пошло бы, особенно эта рубашка с буквенными знаками, которая обтягивает и тянется, как из паутины вязаная. Только вот последний бордель здесь закрылся лет двести тому назад. Ведьма такое, конечно, не наденет. «Обманщик» тем более, ему надо разжалобить, заставить утратить бдительность, чтобы прочие члены банды напали в удобный момент. А перевертыши вообще носят снятое с трупов или обходятся без тряпок.
- Кто ты? – наконец спросил бригадир.
- Cò a tha thu?
Вожак хмурился, выговаривал слова медленно и громко. Лена готова была поклясться, что никогда не слышала этого языка. Но созвучие выглядело знакомым. Да и нетрудно представить, что мог бы спросить человек в такой ситуации.
Девушка развела руки в стороны, демонстрируя палку, явно бесполезную против копий, и пустую окровавленную ладонь. Кровь уже подсыхала, стягивая кожу липкой противной пленкой.
Затем показала пустой рукой на себя и ответила.
- Она колдует! – прошипела Шена. – Сейчас палкой махнет и кинет порчу!
- Или кровью отравленной плеснет, - поддержал Виаль.
- Заткнитесь, - буркнул без всякого политеса Сантели и был в своем праве, потому что когда опасность на носу – бригадир, он