А может, Господь в своей любви смилостивится, и ее минует чаша сия. Ответа у священника не было. Не ему было уже решать.

— И не только за тебя, но и за всех тех, кому это может принести пользу и успокоение, — с мягкой улыбкой кивнул отец Михаил.

— Тогда еще и Азата упомяните. Он из команды, — девушка смущенно опустила взор, вспомнив, что так и не удосужилась представиться. — Кстати, меня Лерой зовут. Лерой Степановой.

— Раба божия Валерия. Красивое имя. Значит, сильная. А я отец Михаил. Или просто Мигель. Знаешь, я… я ведь хоронил твоих родителей.

В голову Леры словно набили ваты. Она посмотрела на него долгим невидящим взглядом. Что тут еще ответишь?

— К ним плыла я, а хоронили вы, — наконец медленно проговорила она. — Странно, правда?

Она судорожно выдохнула, ощущая, как начинает щипать глаза.

— А силы… кому они теперь нужны. Для чего тратить-то. На кого.

Лера помолчала.

— Можно, я иногда буду сюда приходить?

— В любое время, когда захочешь, — ответил отец Михаил.

Вернувшись на лодку и без аппетита проглотив положенную порцию остывшего ужина из обрыдлой рыбы и склизких, опять разваренных Паштетом макарон из оставшейся пайки «Грозного», за двадцать лет вообще потерявших вкус, Лера забралась под одеяло в своей каюте, но еще долго не могла заснуть, вспоминая разговор с отцом Михаилом.

Даже ставшие своеобразным ритуалом вечерние игры с Чучун- дрой, хоть как-то отвлекавшие от невеселых дум, сейчас вылетели из головы. Поэтому предоставленный сам себе зверек забавлялся в углу с катушкой из-под ниток, катая ее лапками туда-сюда.

Слушая размеренный шорох, погруженная в свои мысли девушка с облегчением чувствовала, что от сердца немного отлегло. И знала, что кошмаров больше не будет.

Но она ошибалась.

Дядя Миша-а!..

Лера, нет!

Снова и снова во сне ее настигал собственный крик и спуск крючка «Бизона», застрелившего разбойника. Кошмар не хотел отпускать.

«Судовой журнал.

Земля королевы Мод. Исследовательская станция «Новолазаревская».

Время стоянки — …-ые сутки.

Поиски вируса, хранящегося на заброшенной немецкой станции, увенчались успехом., но мы не смогли совладать с заразой, которую по неосторожности выпустил один из членов экспедиции. К нашему сожалению, стало очевидно, что с помощью этих штаммов не получится очистить Землю от радиации, как первоначально предполагалось.

Неужели такой путь и столько жизней наших соратников были потрачены зря? По прибытии большая часть команды погибла в результате столкновения с австралийскими головорезами, напавшими на полярную базу. Все тела погибших были захоронены согласно военному времени и климатическим особенностям материка.

В расположенной около разрушенной «Новолазаревской» церкви Святой Троицы обнаружен настоятель испанского происхождения отец Михаил, который во время бойни укрыл у себя Дженни Тахому, считавшуюся пропавшей без вести. Хоть какие-то хорошие новости.

Пока еще держимся, но команда падает духом. Требуется как можно скорее что-нибудь предпринять.

Не верится. Но нужно смотреть правде в глаза: мы намертво застряли в Антарктике, хотя ущерб, нанесенный взрывом, еще не ясен. Очевидно одно — своими силами мы «Грозный» вряд ли починим.

Принявший командование судном старший помощник Тарас Лапшов».

— Короче, мужики, что делать будем? — Батон оглядел собравшихся в кают-компании людей. — Пора принимать окончательное решение, пока и мы тут кони не двинули. Или заразу эту не подцепили.

Несколько человек кивнули. Для каждого было совершенно очевидно, что после разрушения «Новолазаревской» долго оставаться на одном месте нельзя, даже принимая в расчет ресурс и продовольственные запасы «Грозного». Нужно срочно решать, каким образом сдвинуть поврежденное судно с места.

— Эх, ребятушки, ребятушки. Растеряли мы всех, — вот уже в который раз Тарас покачал головой, вспомнив Колотозова, Марка, Азата, Колобка. При одном упоминании о погибших членах команды у вынужденного принять командование лодкой старпома опускались руки. Как справляться с такой махиной без специально обученных людей?

— Но сидеть на одном месте смысла не имеет, однозначно.

— Мы тут как-то двадцать лет перетоптались, и ничего. Не сахар, разумеется. Но как-то все-таки жили, — пожал плечами один из спелеологов по фамилии Ворошилов. — Пока вы не пожаловали.

— Но станция теперь разрушена, — заметил Савельев.

— Я про что и говорю. Вашими усилиями. Все, финита! О.А.К.[5]больше не существует!

— А мы-то тут при чем? — вскинулся Паштет. — Ну-ка поясни, приятель.

— Наглядно? — поднимаясь, поинтересовался Ворошилов.

— Ишь ты, борзый, — взвился вслед за приятелем Треска. — Ну, налетай! В печень или бочилу?

— Да тихо вы! — не глядя, шикнул Савельев, вслушиваясь в хрипловатую речь соседа.

— Я говорю, на «Новолазаревской» остался «Крейсер Берда», — перевел слова подавшего голос Зэфа метеоролог.

— О-о-о. Да не начинай ты снова, брат, — закатив глаза, скривился Рэнди.

— Что это еще за шняга? — нахмурился поостывший Треска.

— Во время Второй мировой построили один уникальный колесный вездеход, — Макмиллан снял шляпу и, положив ее на стол рядом с кружкой, почесал бороду. — Ну вы, Россия, и деревня. А на таких рыбах плаваете.

— Полегче на поворотах! — пригрозил Батон, но его жестом остановил Тарас:

— Дослушаем. Я вроде что-то припоминаю.

— В тридцать четвертом тут, у черта на рогах исследователь и путешественник Ричард Берд искал приключений на свою грешную задницу. И в результате нашел. Сто пятьдесят тысяч баксов было угрохано в этот проект. Несусветная по тем временам сумма. Но все накрылось медным тазом. Уже в пятьдесят восьмом наши опомнились, откопали, посмотрели-пофотографировали и свалили отсюда на хрен. Еще до нас с Мичем вездеход на станцию откатили, а по миру слух пошел, что он утонул или его инопланетяне сперли. Ха!

— Его сконструировали в тридцать девятом, — взял слово Зэф. — Два двигателя по сто пятьдесят лошадиных сил вращали роторы спаренных генераторов, а трехметровые колеса приводили в движение встроенные в каждое электромоторы по семьдесят пять литров. А на крыше у него даже есть небольшой самолет, рассчитанный на пять пассажиров.

— А если полететь? — с надеждой спросил ничего не понявший Паштет, уловив только мысль про самолет. — Оседлать эту штуковину и свалить к чертям собачьим?

— Куда? — с горечью ответил Тарас. — Куда ты намерен свалить? По кругу на ледышке кататься туда-сюда? Лететь… Да и горючку-то где взять?

— К тому же нас тут далеко не пять человек, — резонно вставил Батон. — Что, жребий кинуть надумал?

— Нам тут нечего ловить, бро. Нашими силенками эту дуру мы не запустим. Это я тебе как мех говорю. Представь, — Зэф начал перечислять, загибая пальцы. — Тридцатичетырехтонный монстр длиной семнадцать метров, высотой почти в пять и шириной в шесть. Столько соляры у нас и в помине нет, а о собаках и говорить нечего. К тому же в этих местах он способен передвигаться только задом. Ухнем под лед или в расщелину — и кранты. Офигеть круто, да?

— Да уж, — понурившись, уныло пробормотал Савельев. — Перспективка.

— Ну и толку тогда от этой новости, — отхлебывая из кружки, фыркнул Треска. — Этой кастрюле лет почти столько же, сколько базе.

— Мы перечисляем сейчас факты, бро, — исподлобья посмотрел на него Мичиган и ткнул себя большим пальцем в грудь. — Я говорю то, что знаю.

Помолчав и не