— Какой номер?
Сергей пролистнул несколько страниц и ткнул пальцем.
— Диспетчерская троллейбусного парка, — ответил гнусавый женский голос.
— Здравствуйте. А могу я поговорить с Дашей?
— Я Даша. А это кто?
— Ой, простите. Это из квартиры Кокошиных звонят. По поводу сына Нины.
— По поводу Витьки, что ли? А че с ним такое?
— Да ничего. Он вчера потерялся, а теперь нашелся. Могу я как-нибудь поговорить с его матерью?
— С Нинкой, что ли? Так она, наверное, на линии. Я ее сегодня и не видела. Позвоню узнаю. Если на работе, то позвонит. А че такое с Витькой было-то? И, главное, она мне даже не сказала. И не зашла даже с утречка. Он что, сбежал, что ли?
— Да нет, ничего страшного. Пусть позвонит. Хорошо?
— Ну ладно…
Клава положила трубку.
Все это было действительно странно. Даже очень странно. Он говорит, что они вчера звонили в милицию, но заявлений о пропаже детей не поступало. Говорит, что обежали соседей, но к хозяйке собаки не зашли. Хотя должны были, судя по ее словам. И Даша эта была очень удивлена, что Нина не зашла к ней утром. Они, как Клава могла судить, были большими подругами. Если что случится, каждая женщина прежде всего говорит об этом подруге, а потом уже мужу. Но Даша ничего не знала. Странно, странно…
Сергея опять на кухне не было. Опять заперся в ванной. Витя уже слопал свою морковку и теперь ковырял вилкой остывшую котлету.
— А что папа там все время делает?
— Водку пьет. — Витя пожал плечами. — Мамку боится.
Смирнов появился минуты через три. Чинно прошел мимо Клавы, хрустнул заранее приготовленным огурчиком и улыбнулся.
— «На заре ты ее не буди-и. На за-ре она сладко так спи-ит!» — вдруг пропел он очень чисто и высоко. — Ну как, дозвонились? Вы что же, любезная, будете тут в моем доме властвовать? Большое вам, конечно, спасибо, что уберегли наше дитя, но дальше мы как-нибудь сами с моей супругой разберемся.
— Мама с тобой уазбеется, когда пъийдет. — Витя строго зыркнул на Смирнова. — Я ей скажу, что ты водку туескал. И почему это она шубу не надела? Ты ее пуопить хочешь? — Мальчик повернулся к Клаве. — Тетя Куава, вы не уходите. Он шубу мигом пуодаст и водки накупит.
— Не говори ерунды, Витенька! — Смирнов покраснел. — Зачем это мне пропивать мамину шубу? Это некультурно.
— Ага! А где моя машина? Уже пуопиу? Мама сказауа, что машину мне пуинесет. Где она?
Смирнов забегал глазками по полу и ответил почему-то Клаве:
— Ну, видимо, она позабыла ее на работе. Купила мальчонке игрушку и, наверно, забыла. А он отчего-то решил, что я ее, видите ли, пропил. К несчастью, мальчик с самого начала недолюбливает меня.
Когда Сергей волновался, он начинал говорить каким-то неестественным высоким слогом.
— Ничего не забыуа! — продолжал бунтовать Витя Кокошин. — Когда звониуа, чтоб ты ее встуетил, мне сказауа, что везет. Где моя машина?!
— Ну все! Будь любезен, перестань капризничать! — не выдержал Смирнов и опять повернулся к Клаве. — Вы, любезная, садитесь, не стойте. А я там в ванной… У меня стирка. — И опять побежал в ванную.
Клава села и шепотом спросила у Вити:
— Скажи, а мама обычно во сколько возвращается?
— В пять, — ответил мальчик.
— А она что, всегда в шубе на работу ходит? Всегда-всегда?
— Угу. — Витя продолжал ковырять котлету.
— И летом?
— He-а, баушке отдает.
Дежкина задумалась.
— Скажи, Витенька, а вот ты, когда болел, мама на работу ходила или с тобой дома сидела?
— Дома. Она мне сказки читауа, когда я пуостыл.
— Понятно. — Дежкина встала и пошла в прихожую. Сняла шубу с вешалки и стала ее рассматривать.
Обыкновенная лисья шуба. Немного поношенная. В кармане ключи. От двери, от почты, еще от чего-то. Слегка обтерлись манжеты, подкладка не первой свежести. И воротник…
Весь воротник был мокрый. Шерсть слиплась и торчала в разные стороны сосульками.
Хлопнула дверь ванной. Дежкина быстро повесила шубу на место и вернулась на кухню.
Смирнов стоял, пошатываясь, над кухонным столом и неумело нарезал капусту.
— «Грачи прилетели, грачи прилетели, на крыльях весну принесли-и…» — опять очень добротно пропел он. — Вот, знаете ли, решил борщик сварить. А то Ниночка… — Он вдруг всхлипнул. — Она… Она так на работе устает. Придет сегодня… А я ей ужин.
— Скажите, а Нина…
— Николаевна. — Он смахнул со щеки слезу.
— Николаевна. Она вчера во сколько вернулась?
— А что? — Сергей вдруг испуганно посмотрел на нее. — Я не помню. Часов в семь или что-то около того.
— А уходит во сколько?
— Обычно часов в шесть.
— Понятно. Значит, почту она на обратном пути забирает, когда с работы возвращается?
— Ну да, а что? — Сергей отложил нож и тихонько сел.
— А почему она тогда вчера ее не забрала?
— Откуда я знаю?! — Он резко встал. — У нас ребенок пропал, а вы еще хотите, чтобы она о почте думала.
— Но ведь когда она возвращалась, еще не знала, что он пропал. Почему же не вынула?
— Не знаю. Простите, у меня там стирка. — Мужчина опять метнулся в ванную.
Опять какие-то неувязки. Клава вдруг поймала себя на том, что просто физически ощущает — ее куда-то ведет. Прямо как охотничью собаку по следу. Или, лучше, ищейку.
Смирнов застрял в ванной минут на двадцать. Витя уже успел окончательно расковырять котлету и убежал в комнату смотреть телевизор. Клава посмотрела на часы. Время было половина третьего. Странно. Мать с работы так и не позвонила. Эти водители троллейбуса бывают в диспетчерской на каждой конечной остановке, значит, ей должны сказать. Самый длинный маршрут часа полтора, не больше, значит, она уже должна была позвонить. Минут двадцать, как должна была. Но не позвонила.
— Откройте, пожалуйста! — Клава постучала в ванную. Но ей никто не ответил. — Сергей Владимирович, откройте!
Сергей промычал что-то, и щелкнула задвижка.
— Простите, но я еще хотела бы у вас спросить…
— Что? — Смирнов раскачивался в разные стороны, держась за стену, и тупо смотрел на нее. — Что вам угодно знать?
Глаза его блестели, изо рта несло перегаром. На полу валялась пустая бутылка «Столичной».
— Я ничего не знаю, отстаньте от меня. — Он оттолкнул ее и побрел в комнату. Там свалился на тахту и тут же захрапел.
Клавдия набрала номер троллейбусного парка.
— Даша, это снова я… — успела она только сказать.
— А я только собиралась звонить, — перебила Клавдию подруга Нины. — Не было сегодня Кокошиной на работе. Я ж говорила, она бы ко мне зашла… А че там происходит, а?
— Нет-нет, ничего страшного, — вы позвоните, если что-нибудь узнаете?
— А то!
Клавдия положила трубку.
— Ну вот, и что теперь?
— Ничего. Мама, когда веунется, его бить будет. Но он все уавно до утуа не встанет.
— Если вернется, — тихо поправила Клава. — Знаешь что, а ну-ка собирайся.
— Куда? — Витя тут же вскочил и радостно бросился в прихожую.
— Поедем ко мне. — Клава взяла со стола блокнот, вырвала листок бумаги и стала