– В чем дело? – твердо спросил Гарин.
Боб что-то пробормотал, глядя в сторону.
– У меня нет времени играть в шарады, Боб! – повысил голос Юрий. – Либо говори в чем дело, либо поднимайся и иди работать.
Хьюз резко вскочил, что было непривычно для его тучной фигуры, практически уперся в Гарина, выдохнул сквозь зубы:
– Зассал я, вот в чем дело! Ясно? Зассал!
– Не ори.
Хьюз глубоко вздохнул, словно ему не хватало воздуха, отвел глаза в сторону. Пробурчал:
– Все, хватит. Спекся Боб Хьюз.
– С чего вдруг?
– Да все с того… С той драки у Горизонта, – Боб вновь сел, устало откинулся на стену. – Что-то сломалось во мне, Юра. Раньше знать не знал что такое ночные кошмары, а тут… Перед каждым боем мандраж, аж ноги подкашиваются. А тут еще бывшая написала, что срок моего опекунства истекает, что она сына на Дементру забрать хочет… Короче, как-то все разом навалилось, одно на другое.
– Почему молчал, ничего не говорил? Я же спрашивал.
– Чего говорить то? Да и не люблю я других своими проблемами грузить.
Хьюз расстегнул верхнее крепление грудных пластин, освободил вспотевшую шею. Было видно, что ему неловко перед Гариным, но он уже не мог остановиться.
– Тут как-то с другом по дальней связи общался, раньше вместе служили в полиции. Так и поговорить не о чем, представляешь? – горько ухмыльнулся Боб. – Он мне про какие-то свои проблемы, про кредиты, про отключения купола, да про дочь неуправляемую, а я сижу и понимаю, насколько я от всего этого далек. Вот мне ему о чем рассказывать? О том, как разрывной снаряд человека на куски вместе со скафандром разрывает? Про то, как от выстрела САО из ушей кипящая кровь льется? Или про то, как черная бездна звезды пожирает?
Юрий вздрогнул, украдкой посмотрел на Боба. Товарищ словно озвучивал его же тревожные сны.
Хьюз закрыл лицо мясистыми ладонями, принялся массировать лоб и виски. Его голос зазвучал глухо.
– В какой-то момент, еще на Ракуде, я вдруг ясно понял, что утопаю во всем этом. Утопаю в том, что мне совсем не нужно, к чему я совсем не готов… Я же не такой, как эти, потомки викингов и прочие «медведи войны». Не такой как ты, отмороженный однорукий пришелец из прошлого.
Юрий отозвался на попытку товарища пошутить понимающей улыбкой.
– Так что вот, – Хьюз слабо развел руками. – Думал, дождусь окончания контракта, несколько дней осталось. А тут этот штурм… Ты же знаешь, я никогда не пасовал! Но сейчас вот прямо кишками ощущаю – не переживу я его. А я жить хочу, мне нужно к сыну… И вас подвести не могу. Черт! Вторую ночь уже не сплю…
Боб смешался, махнул рукой.
Модулятор тактично пискнул – Гарина вызывал Одегард. Пора идти.
– Оставайся, – принял решение Юрий. – Ничего не думай, все нормально.
Хьюз протестующее замотал головой, потянулся к шлему, но Юрий опустил ему руку на плечо, заставил остаться на месте.
– Боб, все нормально. Все всё поймут – тут каждый порой с катушек слетает. А ты лучше выспись как следует. По возвращении поговорим.
– А вы…
– Без тебя управимся, Боб. Там делов-то, медицинские боксы посторожить.
Хьюз сжал зубы и отвернулся. Но попыток подняться больше не делал.
– Все, давай, приходи в себя, – Гарин хлопнул товарищу по плечу. – Скоро увидимся.
Пока он шел к десантному доку, в голове играла песня со словами «в часы затмения ждем света и земные видим сны». Но на сей раз песня не смогла отвлечь от тяжелых мыслей.
В «Грады» контракторы грузились с мрачными шутками и ехидными комментариями. Тесные двухместные капсулы, предназначенные для экстренной эвакуации экипажа звездолета, мало кто любил, а некоторые, вроде Одучи, так вообще откровенно боялись. Гарину, который ни разу не десантировался внутри стальной веретенообразной «градины», приходилось прилагать усилия, чтобы не поддаться общему настроению и не накручивать себя раньше времени.
– Опять проблююсь, – со вздохом заявил Ярвис. – Ненавижу «грады».
Урсулит мстительно захохотал, тыкая пальцем в товарища.
– Ты-то чего ржешь? – беззлобно спросил Рэнт. – Я хотя бы не рыдаю при входе в атмосферу, как некоторые.
– Одучи ранимый, – не согласился урсулит.
– Ранимый, ага, – усмехнулся здоровяк. – Ты когда плачешь, такую морду делаешь, словно сожрать хочешь. Я когда увидел впервые, чуть в космос не вышел от испуга.
– Одучи свиреп даже когда ранимый, – ощерился в улыбке урсулит.
– Часто прыгали в «градах»? – спросил Гарин.
– Трижды. Верно? – Ярвис посмотрел на Одучи, ожидая подтверждающего кивка лохматой головы. – Трижды.
– Один раз, – поднял палец Тихомир.
– Тоже разок пришлось, – сказал Рэй. – Не совсем в «граде», в гражданском аналоге.
Юрий вспомнил свой полет в отделяемом медицинском блоке. Похоже ли это на то, о чем говорят товарищи?
Он оценил скупую внутреннюю обстановку спускаемых капсул, подходящую больше для экстренной эвакуации, чем для десантирования – два жестких кресла с устройствами фиксации да узкий пульт корректировки полета. Хорошо еще, что кресла проектировались под военные скафандры, иначе влезть в них в боевой амуниции рейтаров было бы просто невозможно.
– Значит так, – принял решение Гарин. – Прыгать будем по одному, второе кресло и остальное пространство заполняем аппаратурой и оружием. Меня заверили, что до точки приземления нас будет вести луч с крейсера, но на всякий случай я вам перекинул координаты лагеря. Топографическим кретинизмом вроде бы никто не страдает, но все же следите за отклонением во время полета, в случае чего корректируйте падение…
– Хрен там чего скорректируешь, – покачал головой Рэнт. – Это как управлять падающей наковальней.
– И, тем не менее, – с нажимом утвердил Гарин. – Команда о спуске нам поступит после того, как стартует десант, но особенно прохлаждаться времени нет. Поэтому загружаемся, рассаживаемся и ждем.
– Новичков нет, командир, – похлопал по зачехленной винтовке Одегард. – Все сделаем как надо.
– Вот и хорошо. Давайте, мужики, время поработать.
В какой-то момент, когда Гарин и Рэй помогали Глебовичу крепить тяжелый конус полевого коммутатора, мимо мягкими тенями прошел небольшой отряд в черных облегающих скафандрах. Когда один из них повернул голову и скользнул взглядом по контракторам, Юрию показалось, что он попал в поле зрения холодной и расчетливой машины.
– Элита, – прокомментировал норвежец с уважением в голосе. – Отряд оперативного вмешательства, тактик-операторы.
– Тоже десантники? – спросил Юрий.
– Скажем так, они в составе десантных группировок, но подчиняются напрямую командованию флота.
Бойцы в черном были неуловимо похожи друг на друга, у всех ребристые вставки в области гортани, искусственные наросты за ушами и матовые блики в глазах-сканерах. Генетически улучшенные, аугментированные по последнему слову техники, накачанные нужными знаниями и, главное, прекрасно натренированные, эти солдаты Империи казались Юрию новым витком эволюции, где сам Гарин со своей природной естественностью оставался где-то на уровне дремучего средневековья. Даже дистанты-аджаи казались ближе и понятнее.
Тактик-операторы ушли, рейтары вернулись к своим делам. Через полчаса вся команда Гарина была готова к спуску, и потянулись томительные минуты ожидания.
Через четверть часа