Ида Крамер вернулась в дом и устроилась на диване, закутавшись в плед; ее знобило. Задремала. Разбудили ее взрывы и крики — в саду рвались петарды. Начался салют. Она завороженно смотрела на море разноцветных огней за окном. В черном небе расцветали и осыпались гаснущими искрами изумительно красивые красные, желтые, синие цветы. Вспышки света и залпы перемежались с кромешной темнотой и секундами оглушительной тишины, а потом все повторялось. Пошарив вокруг себя, Ида нащупала мобильный телефон.

Она стояла у окна во всю стену, ее лицо освещалось то синим, то желтым, то красным светом, и, казалось, соответственно менялось его выражение: оно было таинственным, мрачным, оживленным. Гости собрались на лужайке, хлопали и радостно кричали. Комната будто пришла в движение, по стенам метались разноцветные тени. Ида ухватилась за спинку кресла, у нее закружилась голова…

Праздник продолжался почти до рассвета. Однако в шесть утра на лужайке и веранде уже никого не было. Утро было холодное, трава покрылась седой росой; гости разбрелись кто куда, кто-то продолжал пить, кто-то варил на кухне кофе, кто-то спал на одном из больших кожаных диванов в гостиной.

Около десяти Тамара постучала в спальню Виктории. Ей не ответили. Она постучала еще раз, громче и закричала:

— Подруга, спишь? Вставай! Народ оголодал, требует жрать!

Не получив ответа и на этот раз, она приоткрыла дверь и проскользнула в спальню. Минуту спустя раздался ее душераздирающий вопль. Она выскочила из спальни, не переставая кричать, слетела по лестнице в гостиную и наткнулась на Анатолия Крамера.

— Чего орешь? — спросил он, отодвигая ее от себя. — Что случилось?

— Там… Виктория… неживая! — сумела выговорить Тамара, хватая его за руку и оседая на пол.

Мгновенно наступила тишина. Гости окаменели, стояли переглядываясь. Руслана бросилась к Тамаре, кто-то побежал за водой. Анатолий рванул вверх по лестнице, за ним бросились остальные. Дверь спальни была распахнута. Они столпились на пороге. На ковре неподвижно лежала Виктория… на блестках белого платья играли разноцветные блики утреннего холодного солнца… белые длинные волосы разметались по ковру…

…Бригада оперативников появилась через час. Гости, мигом протрезвевшие, перепуганные и подавленные, сгрудились в гостиной; Камаль, подданный не то Египта, не то Ирака, вознамерился было ускользнуть под предлогом, что он иностранец, но Анатолий Крамер, взявший командование на себя, приказал ему сидеть тихо и молчать.

Виктория Шепель была задушена желтым шнуром от портьеры — витой, массивный, он до сих пор лежал на ковре как дорогое золотое украшение; стенной сейф зиял раскрытой пастью. Там было пусто: ни денег, ни драгоценностей, лишь жалко белело несколько бумажек.

Муж погибшей, Андрей Шепель, так и не появился на юбилее супруги; его разыскали по мобильному телефону — он пребывал в гостинице в Зареченске. Андрей долго не мог взять в толк, чего от него хотят. Уяснив, что случилось, сказал, что сию минуту выезжает…

Не сговариваясь, не глядя друг на друга, растерянные, отдавшие бы полцарства за то, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, гости старались не говорить лишнего. Подробно рассказывая, кто где находился, пил, чокался, разговаривал, они инстинктивно или намеренно подтверждали алиби друг друга. Версия убийства напрашивалась сама собой: ограбление. В подозреваемые попал друг Светланы, той безбашенной, что бросалась в бассейн, — молодой человек без определенных занятий, ранее имевший судимость за торговые аферы, Кирилл Сутков. Правда, было неясно, куда он дел деньги и драгоценности — обыск дома и сада с собаками ничего не дал. Сгоряча решили, что у Суткова был сообщник, который ждал где-то за пределами усадьбы, но эта версия впоследствии не подтвердилась, равно как и версия о его причастности. Кстати, петарды принес именно он, и в те минуты, когда все, разинув рты, глазели на разноцветные каскады огней, должно быть, и свершилось убийство. Это было похоже на продуманный маневр, но впоследствии оказалось случайностью, которая сыграла на руку грабителю и убийце. Скорее всего, сыграла.

Собака крутилась по дому и саду, поочередно подходила к гостям, усаживалась и оглядывалась на кинолога. Похоже, в спальне хозяйки побывали многие. Заплаканная, всхлипывающая Тамара показала, что да, была в спальне вечером, перед приемом, они с Виточкой болтали; Виточка одевалась, а она, Тамара, развлекала ее городскими сплетнями. Иностранный подданный Камаль бурно клялся, перемежая свою речь словами на родном языке, что ошибся дверью и случайно попал в спальню, но там никого не было, и он, смущенный, удалился. После этого в дом больше не заходил, все время был на виду, гулял по газону, рассматривал цветы и пил шампанское. Знакомых мужчин у него в городе почти нет, только женщины, он здесь недавно, привела его знакомая девушка Руслана, с которой он дружит. Никого из присутствующих не знает и раньше не встречал, кроме хозяйки, которую несколько раз видел в городе. В доме впервые, поэтому ошибся дверью.

Анатолий Крамер, побагровев и метнув взгляд на жену, показал, что действительно заходил в спальню Виктории, так как она обещала ему координаты брокера, они с Идочкой давно присматривают дом в пригороде. Ида кивнула: действительно присматривают. Тамара закатила глаза и с трудом удержала негодующее фырканье.

Андрей Шепель примчался под занавес,