Тогда какого черта мне сейчас так больно???
Я ухожу с моста и снова иду, куда глаза глядят. Кажется, начинается дождь. Через пять минут он перерастает в ливень. Холодные капли хлестают меня, но я даже не чувствую этого. На моем лице дождь смешивается со слезами, наверняка вся тушь уже стекла по щекам. Я иду по Times Square, дождь усиливается, люди торопятся спрятаться под каким-нибудь навесом. У меня нет зонта и я не ищу укрытия. Я промокла до нитки, кроссовки уже наполнились водой. Но мне все равно, я не замечаю этого.
Ноги выводят меня к небоскребу Empire State Building. Покупаю билет и поднимаюсь на смотровую площадку. Из-за дождя людей на ней сейчас нет. Ливень идёт стеной, я подхожу к решетке и смотрю через нее на серый мрачный Нью-Йорк. Слезы все еще катятся по моему лицу, но уже не различишь, где они, а где дождь.
Я прислоняюсь лбом к решетке и беспомощно опускаю веки. Боль такая, будто в сердце вонзают кинжалы. Хочется упасть на землю и свернуться калачиком. А еще лучше прыгнуть с этого небоскреба. Как жаль, что смотровая на нем вся в решетках.
Чувство предательства Максима снова разливается ядом по венам. Перед глазами мелькают картины: наш выпускной, наша первая ночь вместе, наша поездка на Волгу, визит в лагерь, купание у пирса, день рождения его друга. А потом Максим в честь меня делает на сердце татуировку.
Неужели это все было ложью? Неужели он притворялся? Неужели он не любил меня так, как любила его я?
В памяти всплывают слова Максима на утро после того, как я уснула в гамаке в саду после разговора с отцом.
«Я люблю тебя, Кристина. Знай это, что бы ни случилось».
Беспомощно несколько раз бьюсь головой о решетку. Какая ложь, какое предательство... За что же он так со мной? За то, что была с ним жестока в самом начале, когда он приехал? За то, что не хотела, чтобы он общался с моими друзьями и вливался в мою компанию?
Рука тянется к телефону в сумке. Достаю аппарат и включаю его. Тут же приходят оповещения о пропущенных от Майкла, следом падают десятки сообщений от него с вопросами, где я. Захожу в телефонную книгу и звоню Илье. После пятого гудка в трубке слышится сонный голос.
— Кристина, блин, у меня три ночи.
— Илья... — Реву ему в трубку.
— Кристина, ты плачешь? Что случилось? — Его голос тут же стал бодрым.
— Илья... — И снова рыдаю. Я сейчас не в силах выдавить из себя ничего больше его имени.
— Кристина, где ты? Что случилось? Тебя кто-то обидел?
Я лишь всхлипываю ему в трубку.
— Кристина, не молчи!!! Что произошло???
Я делаю тяжёлый глоток и выдавливаю из себя.
— Илья, он женится...
— Кто? Кто женится?
Но я снова не могу говорить, рыдания захватили меня с новой силой.
— Кристина, о ком ты говоришь? Кто женится? Майкл? Он тебе изменял? Он тебя обманывал?
— Нет... — выдавливаю из себя, — Максим. Он женится...
На том конце провода повисла тишина.
— Кристина, — начал Илья серьезным тоном, — но ты ведь уже прошла эту историю. Она ведь в прошлом. Не так ли?
— Я не знаю, Илья. Я так думала. Я была уверена, что забыла его. Но сегодня позвонил папа и сказал, что я должна ехать на свадьбу. А я не могу. Понимаешь? Не могу! Он женится, Илья!
И на этих словах я буквально согнулась от рыданий. Села в лужу на бетонном полу смотровой и прислонилась спиной к решетке. Дождь все еще идёт, хоть уже и не так сильно.
Я слышу на том конце провода тяжёлый вздох, а потом Токарев говорит:
— Я вылетаю к тебе ближайшим рейсом. Жди меня часов через 18.
— Хорошо, — мямлю ему в трубку и делаю отбой звонка.
Я не знаю, сколько я так еще просидела. Охранники косились на меня, но не подходили. Я очнулась, наверное, когда закончился дождь. Встала с пола я пошла вниз со смотровой. Дошла до Центрального вокзала и купила в кассе билет до Бостона. Поезд отправлялся через 40 минут.
Я вернулась домой глубокой ночью. Мокрая до нитки и с размазанной по всему лицу косметикой. Когда я вошла в квартиру, Майкл тут же подскочил ко мне с криком.
— Крисси, где ты, черт возьми, была??? Я чуть с ума не сошёл!!! Я уже собирался звонить в полицию!!!
Он растерянно оглядел меня снизу вверх и обратно.
— Крисси, почему ты мокрая? Что произошло?
Я ничего не могу ему ответить. Я просто стою и смотрю на Майкла. И понимаю одно: каким бы хорошим и замечательным он ни был, он не Максим. Никто не Максим. Можно сколько угодно прятаться от своего прошлого, восемь лет избегать встречи с ним, но от себя не убежишь. Можно закопать все чувства и воспоминания о человеке глубоко внутри себя, но от этого они не перестанут существовать.
— Он женится, — говорю своему парню сиплым голосом и чувствую, что дрожу. Наверное, я заболела.
— Кто женится? — недоуменно спрашивает Майк.
— Мой герой, — и я тяну руку к татуировке. Засовываю ладонь под ворот кофты и накрываю ею область сердца. — Мой герой женится, Майкл. Ты понимаешь это? Он женится...
Лицо моего парня вытягивается в изумлении. Он спрашивал меня однажды, что означает моя татуировка. Я соврала, что любила в детстве мультики о супергероях.
— О ком ты говоришь, Кристина? — очень сухо и холодно спрашивает Майкл. Кажется, он начал догадываться, что моя татуировка не в честь марвеловских персонажей.
— О моем герое. Я думала, что забыла его, но оказалось, что нет. Я до сих пор люблю его, Майкл. А он женится на другой. А еще восемь лет назад он очень сильно меня предал. Но я все равно люблю его. Все эти годы любила.
Майк плотно сжимает челюсть, я вижу, как желваки заходили по его щекам. Он тяжело дышит и смотрит на меня с большой злостью.
— Надо понимать, между нами все кончено? — цедит он.
Я смотрю мгновение на этого красивого, доброго, замечательного парня, который действительно подарил мне счастливые два года и лишь тихо говорю:
— Да. Ты не он. Вы все — не он.
Майк ничего мне не отвечает. Разворачивается и уходит в нашу спальню. Я подхожу к дивану в гостиной и сворачиваюсь на нем калачиком. Слышу, звук молнии его чемодана, слышу, как Майк бросает в него одежду, открывает и закрывает ящики комода.
Через час он выходит в гостиную, но у