Расценив молчание девушки как добрый знак и согласие выслушать ее, ведьма придвинулась поближе и заграбастала ладонь Джулии в свои цепкие пальчики. Подобно коготкам хищной птицы цыганка поскребла по ладошке молодой женщины и заговорила.
– Долгая дорога у тебя впереди. Найдешь себя, потеряешь родного человека. Поменяешь душу, обретешь судьбу! Любовь для людей, а ты не человек! Отпусти господина. Нет у тебя пары среди человеков! Ищи среди теней свою половинку! Все! – ведьма выпустила ладошку Джулии и отпрянула от нее. – Теперь мир изменится! Так было начертано! Не убереглись мои Господины!
Джулия встала и не успела она сказать ведьме все, что думает по поводу ее бреда, как старуха, словно подкошенная, упала на спину и замолкла навеки. Девушка наклонилась к старой цыганке и, убедившись, что та больше не дышит, прикрыла ей веки. Выйдя из шатра, она поманила к себе чумазого цыганенка и, кинув ему в ладошку злоту, сообщила, что его бабка только что преставилась. Пацаненок благодарно кивнул и побежал собирать взрослых – старая Ванга померла, предсказывая будущее, до последнего зарабатывая на пропитание своим внукам.
VI
Зал для торжественных приемов был полон гостей. И хотя на церемонии преподношения свадебных даров присутствовали только избранные, все равно, яблоку негде было упасть.
В центре зала на подиуме, возвышаясь над приглашенными, сидели юные наследники господарий Вэлентайн и Дюпуи – Кайл и София. На молодых красивых лицах светились улыбки, они явно наслаждались обществом друг друга, и для окружающих было ясно, что это не просто политический союз, но и союз по взаимной любви. Чуть пониже по бокам от жениха и невесты восседали их родители: Максимилиан и Мария Вэлентайн и Элизабета Дюпуи. Приглашенные по очереди подходили к молодым и после представления и перечисления всех титулов и заслуг, как мнимых так и настоящих, оставляли у подножия подиума всевозможные дары.
Церемония началась ровно в полдень и, хотя день уже начал клониться к вечеру, но еще добрая треть приглашенных на пир не успели выразить свое почтение молодым наследникам. Кайл и София стойко переносили скучную церемонию, и казалось ничуть не устали. Что нельзя было сказать об их родителях, Максимилиан Вэлентайн, деятельная натура которого всем существом сопротивлялась такой нерациональной трате сил и времени, уже давно ерзал в своем кресле. Мария Вэлентайн с укором поглядывала на мужа, но, хорошо зная своего супруга, она понимала, что Максимилиан долго не продержится, вскоре он положит конец этому протокольному мероприятию.
– Ну что же, дорогие гости, – слова Максимилиана вывели присутствующих из сонного оцепенения, в которое гости плавно погрузились после семи часов бесконечных церемониальных речей. – Думаю, что молодые господа уже очень хорошо усвоили все ваши пожелания, и благодарность за преподнесенные подарки переполняет их сердца, которые еще и переполнены любовью друг к другу. – Максимилиан хмыкнул в усы собственной шутке. – Поэтому еще одна порция благодарностей может просто разорвать их сердечки! – По залу прокатился понимающий смех. – Посему предлагаю пожалеть наших дорогих Кайла и Софию и отнестись с пониманием к моему предложению. Дорогие дамы и господа, думаю, что на сегодня мы закончим прием в честь жениха и невесты, с тем, чтобы завтра они свежие и бодрые смогли присутствовать на церемонии бракосочетания!
Предложение Максимилиана было встречено одобрительным шепотом и аплодисментами.
– Уважаемые гости, завтра приглашаю вас всех на свадебный пир!
Гости заметно оживились, дамы зашуршали юбками, кавалеры расправили плечи, вынужденному бездействию пришел конец, можно покинуть душный зал и подкрепить свои силы.
Максимилиан первым подал присутствующим пример, он галантно взял под руки дам: свою супругу и мать Кайла Элизабету, раскланялся и с тем вышел из зала. За родителями последовали Кайл и София. Теперь уже и остальные гости могли спокойно выйти из помещения не нарушив этикета.
Филипп Новари поискал глазами купца, которого представил сегодня на церемонии, кивнул Роксане и, оставив ее на попечение родителей Тьерри и Анжелины Картвэл, заспешил сквозь толпу к своему знакомцу.
– Куда это он? – Роксана недоуменно смотрела на отца.
– Думаю, дочка, тебе не стоит вникать во все подробности делишек твоего будущего супруга, – ответил Тьерри. Анжелина, поджав губы, согласно кивнула. С тем семейство Картвэл вместе со всеми стало продвигаться к выходу, предоставив своему будущему зятю полную свободу действий.
Филипп тронул за плечо купца:
– Господин, Арлен, надеюсь, вы довольны? Я выполнил наш уговор.
Купец развернулся к Новари.
– Иногда ты умеешь держать слово, смертный. – Толпа спешащих к выходу усталых гостей, плавно обтекала говоривших. На Филиппа и его собеседника никто не обращал внимания.
– Мои люди уже здесь, теперь и ты, Новари, скоро получишь желаемое.
Филипп согласно кивнул. План захвата земель Вэлентайн, который он вынашивал так долго, скоро осуществится. Смута, которую посеют своим вероломным нападением вампиры, послужит отправной точкой для возвышения Новари и падения самой сильной южной господарии.
– Здесь охотники..., – начал Филипп.
– Знаю, – Арлен кивнул. – Они нам не смогут помешать, их слишком мало. Здесь на юге им не очень-то доверяют. – Он усмехнулся. – Ловцы призраков, так их, кажется, здесь называют?
Новари утвердительно мотнул головой.
– Даже Дюпуи не смог сегодня провести на прием своих наемников. Им не место среди благородных господ!
– Что же, смертный, ты хорошо послужил мне! Теперь прощай! – Не успел Новари ответить, как Арлен смешался с гостями и потерялся из виду.
– Ну и у меня дела! – буркнул Филипп себе под нос и тоже последовал к выходу.
VII
На кухне замка Вэлентайн подобралась теплая компания. У жарко пылающего очага сидели вместе те, кому вход в торжественный зал был запрещен. Здесь уютно устроились и замковые слуги, и слуги приезжих господ. Добродушная толстушка-повариха тетя Марта всех накормила отменной похлебкой, ?не хуже, чем у господ?, а дядя Маркус – однорукий старик-мечник напоил душистым чаем на травах, состав которых держал в строжайшем секрете. Внимание собравшихся захватил проповедник, или говорун, как называли этих бродяг южане. Говорун был достаточно стар, седые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, длинные крючковатые пальцы теребили струны лютни, вызывая к жизни мелодичные звуки. Голос рассказчика слегка подрагивал, когда он говорил, но стоило ему запеть, как дрожь исчезала, и приятный баритон уносил слушателей под своды замкового потолка и еще долго кружил там, поднимая все выше и выше, все ближе к звездам.
Говорун только что закончил песню, в которой пел о Столетней войне, в нее были втянуты две небольших господарии на востоке, но их противостояние принесло столько горя и боли людям, что память