Слушатели еще находились под впечатлением от песни, тетушка Марта даже смахнула слезу. Старик Маркус горестно вздохнул и помотал седой головой. Верный Тибо – пес Маркуса, сам такой же древний и дряхлый как и его хозяин, участливо поднял морду и посмотрел на хозяина.
– Ничего, ничего, Тибо. Со мной все хорошо, – Маркус потрепал пса по загривку. – Вспомнилось просто. – Старик виновато глянул из-под густых бровей на окружающих.
– Расскажите, Маркус, – попросил старика молодой господин Мирослав Картвэл. Предоставленный сам себе юноша по приезде в замок Вэлентайн уже сумел завоевать доверие завсегдатаев кухонных посиделок. Поэтому к его появлению здесь успели привыкнуть и не удивлялись ежевечерним визитам, для всех он стал человеком, вхожим в круг полуночников. Хотя разницу в происхождении никто не забывал, к Мирославу обращались с уважением, как к сыну господаря, но не заискивали перед ним.
Маркус тяжело вздохнул.
– Да что тут говорить? Все уже знают мою историю.
– Нет, дядюшка, не все. – Возразила Нина, молоденькая розовощекая помощница Марты, она попала в господский замок недавно, но уже успела расположить к себе замковых слуг. Звонкий заливистый смех Нины звенел как колокольчик на кухне, где она помогала готовить поварихе. – Посмотри сколько к нам приехало гостей, – она обвела рукой собравшихся. – Они все хотят тебя послушать и мне очень нравятся твои рассказы. – Нина улыбнулась старому Маркусу.
– Ну что же? Раз так, слушайте, люди добрые. – Начал свой рассказ старик. – Я родился хати. Еще дед моего отца вынужден был продать себя и свою семью в рабство бальду. Мой отец был хати-рабом, моя мать была хати. Когда началась смута на севере, наш господин должен был отдать в армию господаря молодых рекрутов. Я вызвался сам, добровольно. Мне было шестнадцать, и я не хотел быть рабом. Мать плакала. Но... Вы ж знаете закон – после 30 лет службы раб-хати получает свободу. Я был молод и полон радужных надежд. Я мечтал, что дослужусь сначала до меченосца, а потом, возможно, смогу стать и повелителем меча, тогда желанную свободу я получу гораздо раньше. Смогу завести семью, детишек...
Старик замолчал, потрепал загривок Тибо и заговорил снова.
– Вот смотрите, – Маркус здоровой рукой приподнял рукав рубашки, показывая всем культю. На предплечье в ярком свете каминного огня переливались рыжиной шесть замысловатых татуировок. – Шесть по пять лет службы – тридцать лет... Но однажды в бою я потерял руку, а с ней 10 лет честной службы.
Присутствующие внимательно смотрели на обрубок руки старого солдата. Мирослав придвинулся поближе и провел рукой по иероглифам.
– Какой странный цвет. Удивительные знаки! – Он отстранился от Маркуса. – А так татуировки уже просто синие. Они меняют цвет! – мальчик удивленно взглянул на старого мечника.
– Да. Поэтому эти знаки нельзя подделать. Секрет металла, из которого делают такие клейма, давно утрачен.
– Как же получилось так, что ты получил свободу гораздо позже, чем должен был? – вопрос задал молодой замковый слуга.
Тетушка Марта укоризненно посмотрела на новенького. Какой глупый!
– Он потерял руку в сражении, болван! Мечом ему отсекли ее почти до плеча, поэтому два клейма просто исчезли!
– Ну, ну, Марта! Не ругайся на мальчика, откуда ему знать такие вещи? – старик ободряюще кивнул слуге. – Да. Мечом мне отсекли руку, две татуировки исчезли, а, значит, я как будто не служил эти годы в армии господина.
– Неужели никто не мог вступиться за вас, подтвердить, что вы уже отслужили этот срок! – голос подала еще одна помощница Марты, тихая молчунья Эдна. Она не в первый раз слышала рассказ Маркуса, но всегда очень сильно переживала происшедшее со стариком-мечником.
– В таких случаях подтвердить факт службы могут только командиры, с которыми служил солдат-мечник. – Это заговорил Мирослав. – Причем именно пять меченосцев должны были бы дать показания, что Маркус действительно служил в армии своего господаря.
– Верно, – кивнул головой старик. – Но я потерял руку в смутные времена. После Атаки Тьмы, предпринятой Господинами Теней в живых остались немногие. Не было пяти командиров. Из тех, кто меня знал, выжил один меченосец и четверо мечников, а их показания в расчет не берутся... Так я отслужил лишних 10 лет. Потом я получил долгожданную свободу, но мне было уже все равно. Все мои родные погибли, их вырезали вампиры, никто меня не ждал, идти мне было некуда. Тогда я просто взял свой узелок с пожитками и отправился на юг, в теплые края, благодатные земли. Чтоб хоть на старости лет просто погреться на солнышке.
– Так Маркус попал к нам в замок. Он отличный псарь, и наш хозяин принял его на службу пожизненно! – закончила рассказ старика Марта. Она победоносно оглядела присутствующих, всем своим видом давая понять, что эта история все же имеет свой счастливый конец.
– Вампиры...– Мирослав задумчиво потер лоб. – А ты их видел, Маркус? – Он вопросительно глянул на старика.
– Конечно, господин. Но я бы не хотел вспоминать о них сейчас, время уже позднее... – старик поежился.
Люди у очага как-то нервно заулыбались друг другу: здесь в центральных господариях вообще-то было не принято верить в россказни о Господинах Теней, но на дворе стояла глубокая ночь, и души людей теребил предательский страх перед, казалось бы, смутной угрозой.
– А все же я бы послушал ...– Мирослав задумчиво смотрел на огонь в кухонном очаге.
– Если господин желает...– Это заговорил проповедник. – Я знаю одну песню, это музыка самих Господинов Теней. – Говорун провел рукой по струнам лютни. – Только прошу не судить строго – я исполняю пожелание молодого господина. – Говорун наклонил голову в знак почтения Мирослава.
?Своевременное предупреждение?, – мелькнуло в голове у юного отпрыска Картвэла, он прекрасно запомнил, чем для него закончилось подобное пение.
– Мы дети полуночи,
Создания тени.
И только свет солнца
Прогнет нам колени.
По воле Селены,
Богини проклятых,
Мы дар получаем,
Рождаясь в закатах.
Дитя человека,
Рожденная светом,
Избранница ночи
Вернет нам рассветы.
Кровь Ламии снова
Нас силой одарит.
И больше заря
Нас врасплох не застанет.
Избранницу ночи
Луна нам укажет.
Свет солнца затмив,
Она путь нам покажет.
– Странная песня. Похожа на какое-то пророчество. – Мирослав вопросительно смотрел на проповедника, ожидая объяснений.
– Так и есть, мой господин. – Проповедник утвердительно кивнул. – Я объясню. Как известно, вампиры боятся дневного света, при попадании на них солнечных лучей они сгорают. Но если вампир по рождению выпьет кровь Ламии, то его силы утроятся, и он сможет выдержать солнечные лучи без вреда для себя. Ламия – это смертная женщина, собственно, только после укуса рожденного вампиром она станет Госпожой Теней. Ламия после укуса не становится бессмертной, просто она живет дольше обычных смертных – где-то лет 200. Внешне она остается такой же юной как в момент