В разделе о водохранилище приведены следующие цифры:
«Плотина была возведена в сроки июль-декабрь 1939 года. Ширина водохранилища — в среднем 650 м, длина — 5 500 м, средняя глубина — от 3,5 до 5,5 м».
Об укомплектованности рабочей силой:
«Общий штат работающих на заводе, который предусматривался проектом, — 452 человека, планом на 1939 год — 554 человека, в 1940 году — 802 человека, из них заключённых — 407 человек. Фактическое количество рабочих на 25 февраля 1940 года — 578 человек, всего с посёлком 603 человека, из которых вольнонаёмных — 248 и заключённых — 355. Заключённые должны быть в течение 1940 года заменены полностью вольнонаёмными. Недостаток кадров: ИТР — инженер-механик, инженер-теплотехник; рабочие — старший варщик, рубщик баланса, старший кочегар, машинист паровой машины, десятник лесной биржи, старший бухгалтер. Решение: вербовка среди местного населения, с действующих предприятий, организация сети кружков по повышению квалификации».
Несмотря на то, что завод №4 был построен по типовому проекту, от других заводов он отличался наличием лесной биржи:
«Особенностью завода №4 является лесная биржа. Баланс и дрова предусматривается поставлять исключительно по железной дороге. Снабжение древесиной намечается в течение круглого года: на этом основании биржа рассчитана на хранение лишь двухмесячного запаса баланса и одномесячного запаса дров».
Благодаря книге мы узнаём точную дату катастрофического лесного пожара 1938 года — 18 сентября. И понимаем, почему отодвинулось начало строительства:
«…Большая часть рабочих была занята на тушении пожара, восстановлении сгоревших мостов и железнодорожных путей, лагеря и т.д.».
«Строительныеработы начаты в августе 1938, с перерывом вследствие пожара, в основном закончены в августе 1939. Таким образом, на производство всех работ затрачено 12 месяцев, что надлежит признать крайне коротким сроком.
В реальности строительство было выполнено «в десятимесячный срок», о чём упоминается в заключении комиссии:
«Строительство целлюлозного завода №4 протекало в сложных условиях. Благодаря энергии и инициативе, проявленной работниками, и помощи, оказанной со стороны ГУЛАГа, строительство завода выполнено в десятимесячный срок, и пуск осуществлён 15—24 августа 1939 года.
Информация из данной книги не подлежит сомнению, поэтому нельзя назвать строго определённую дату пуска завода, как это сделано на сайте далёкой от нас компании, которая использовала нашу историю для заполнения своего раздела «История». Но отсутствие точной даты не может помешать нам отсчитывать годы с момента основания завода, отмечать юбилеи, хотя бы в своей памяти.
Завод №4 был пущен на три месяца позднее других номерных заводов. В относительно нормальную эксплуатацию вошёл лишь в январе 1940 г., находясь до этого времени в периоде окончания монтажных работ и освоения оборудования. В феврале 1940 г. среднесуточная выработка целлюлозы по варке достигла 17,1 тонны, это 67% от проектной мощности. В отдельные дни выработка достигала 81% проектного задания. Так начиналось производство целлюлозы в Кайском крае.
Как же оценила комиссия объект особого строительства?
«Качество строительных работ по промышленному строительству хорошее, качество монтажных работ — вполне удовлетворительное, качество строительных работ по посёлку — удовлетворительное. Завод, как и посёлок могут быть приняты в эксплуатацию. В отличие от других особых заводов, строительством осуществлены постройки бытовых учреждений: баня, столовая, школа, клуб».
На форзаце книги, по всей видимости, в последующие годы простым карандашом сделана запись, очень кратко объясняющая назначение завода №4:
«Завод с момента ввода в действие специализируется на выпуске целлюлозы марки ЦА [сульфитная белёная], используемой в основном в химической промышленности. Только часть готовой продукции отправляется на предприятия, вырабатывающие фильтровальные картоны для вин. В области Кайский целлюлозный завод — единственное предприятие, выпускающее данный вид продукции. В Союзе данный вид продукции выпускают только два предприятия — завод №4 и завод №2».
Книга в чёрном переплёте с длинным названием «Акт комиссии наркомлеса и НКВД СССР по приёмке в эксплуатацию особого завода №4 ГУЛАГ а НКВД» очень подробно рассказывает, как начиналась история нашего завода и нашего посёлка. В этой главе помещена лишь малая часть того, что она содержит. В книге много экономических сведений, дано подробное описание цехов и производственного процесса. Она будет полезна всем, кто интересуется темой индустриализации в Советском Союзе, кто изучает историю целлюлозного производства, хочет узнать подробности становления нашего посёлка.
Глава 2 Завод №4 в предвоенные и военные годы
Данная глава написана на основе изучения личных дел служащих и книг приказов довоенного и военного времени завода №4 в секторе архивной работы администрации Верхнекамского района.
Довоенное время
Из акта по приёмке завода следует, что в 1940 году на предприятии числилось 578 человек. Кто были эти люди, откуда родом, как попали на завод №4, сейчас можно узнать только с помощью личных дел, которые хранятся в архивном секторе администрации Верхнекамского района.
Первые рабочие появились на предприятии ещё в 1938 году во время строительства, но так как основной рабочей силой в это время были заключённые, личных дел совсем немного.
Одно из них принадлежит Евдокии Григорьевне Якимовой, уроженке Московской области. На особой стройке №4 она с февраля 1938 года в должности продавца. Когда читала строки о семейном положении, показалась очень знакомой фамилия её мужа — Харченко. А не тот ли это Харченко, который спас заключённых от неминуемой гибели во время катастрофического лесного пожара 1938 года, благодаря чему попал в воспоминания политзаключённого С. В. Рацевича8? Графа сведений о муже подтверждает мои догадки: муж Евдокии Григорьевны и лейтенант из воспоминаний — один и тот же человек.
Значительно больше дел 1939 года. Основная часть первых рабочих на заводе №4 — из города Кондрово9 Дзержинского района Смоленской области. При этом из Кондрово ехали не только квалифицированные целлюлозники — отбельщики, обмуровщики, маркировщики, кочегары, электромонтёры, слесари, мастера производства, но и представители других профессий, например, фельдшер Л. Г. Буровина, а также люди, не имеющие определённой специальности. Помимо кондровчан, на заводе оказались переселенцы из разных уголков страны — Москвы, Ивановской и Горьковской областей, Украины, города целлюлозников — Сокола Вологодской области, номерных заводов №2 и №3.
Листая архивные дела, замечаю, что фамилии в основном незнакомые. Анализирую дальше и понимаю почему. Большинство из вновь прибывших работали на заводе недолго. У кого-то этот срок составлял пару месяцев, у кого-то — чуть больше года. Для кондровчан наш завод, скорее всего, был местом командировки, для других особая стройка №4 стала одним из пунктов в поиске достойного места жительства. Читая у некоторых служащих завода длинный столбик записей в графе «Где именно и в качестве кого работал», понимаешь, как права русская пословица: «Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше». Поддавшись агитации и попав сюда, люди быстро понимали, как не похожи их мечты на реальность.
Среди моря тайги был прорублен остров — стройплощадка. Только что построенная железная дорога, как мост, соединяла его с большой землёй — станцией Верхнекамской. Кроме завода, из труб которого уже шёл дым, вокруг находились немногочисленные постройки: дом для руководителей завода, шесть двухэтажных жилых домов, столовая, пожарная часть, клуб. В это время ещё только возводили Посёлок второй очереди с жилыми домами, больницей, школой. Человек попадал в глухой лесной край, основным контингентом в котором были заключённые. Мастер производства Алексей Иванович Симановский, направленный с другого старинного бумажного комбината — Кувшиновского10, вспоминал, что первые годы были очень скучными, заняться, кроме работы, было нечем. Единственное развлечение — игра в карты.
Неудивительно, что жители Кондрово, в 1938 г. получившего статус города, не хотели надолго оставаться в этом глухом крае, хотя некоторые были очень настойчивы в стремлении попасть сюда. Например, кондровчанка Г. А. Блок почти четыре месяца вела переписку с руководством завода, чтобы попасть в химлабораторию, но проработала только месяц. Электромонтёр Н. В. Бульдин за один год сменил три таких завода: работал на заводе №3 в г. Туринске, заводе №2 в пос. Кодино и, наконец, осенью 1939 г. с женой и маленьким ребёнком прибыл на завод №4. Неизвестно, что служило причинами увольнения ранее, но с завода №4, проработав два месяца, Николай Васильевич уволился из-за невозможности жить с ребёнком в холодной квартире.
Встречаются и увольнения из серии «не сработались». Так, очень эмоционально, описывает причину увольнения гражданка И.:
«В настоящем прошу вас дать мне расчёт, так как мне нет расчёта работать за такую зарплату, которую я получаю за ту работу, которую вырабатываю. Во-первых, на такой ставке помощник повара не работает, а другое то, что и недооценивают мой труд. Что я ежедневно встаю в 4 утра и работаю до 3-х дня, а законом установлено 8 часов. За большие часы работы — больше