• Он верил в свой череп.Верил.Ему кричали:«Нелепо!»Но падали стены.Череп,Оказывается, был крепок.
• Он думал:За стенами чисто.Он думал,Что дальше — просто.
• ...Он спасся от самоубийстваСкверными папиросами.И начал бродить по селам,По шляхам,Желтым и длинным;Он писал для костеловИуду и Магдалину.И это было искусство.
• А после, в дорожной пылиЕгоЧумаки сивоусыеКак надо похоронили.Молитвы над ним не читались,Так,Забросали глиной...Но на земле осталисьИуды и Магдалины!

<?>

• Прощай,позабудьи не обессудь.А письма сожги,как мост.Да будет мужественнымтвой путь,да будет он прями прост.Да будет во мгледля тебя горетьзвездная мишура,да будет надеждаладони гретьу твоего костра.Да будут метели,снега, дождии бешеный рев огня,да будет удач у тебя впередибольше, чем у меня.Да будет могуч и прекрасенбой,гремящий в твоей груди.
• Я счастлив за тех,которым с тобой,может быть,по пути.

1957

Я. Гордину

• Все это было, было.Все это нас палило.Все это лило, било,вздергивало и мотало,и отнимало силы,и волокло в могилу,и втаскивало на пьедесталы,а потом низвергало,а потом — забывало,а потом вызывалона поиски разных истин,чтоб начисто заблудитьсяв жидких кустах амбиций,в дикой грязи простраций,ассоциаций, концепцийи — просто среди эмоций.
• Но мы научились дратьсяи научились гретьсяу спрятавшегося солнцаи до земли добиратьсябез лоцманов, без лоций,но — главное — не повторяться.Нам нравится постоянство.Нам нравятся складки жирана шее у нашей мамы,а также — наша квартира,которая маловатадля обитателей храма.
• Нам нравится распускаться.Нам нравится колоситься.Нам нравится шорох ситцаи грохот протуберанца,и, в общем, планета наша,похожая на новобранца,потеющего на марше.

3 декабря 1958

• Еврейское кладбище около Ленинграда.Кривой забор из гнилой фанеры.За кривым забором лежат рядомюристы, торговцы, музыканты, революционеры.
• Для себя пели.Для себя копили.Для других умирали.Но сначала платили налоги,уважали пристава,и в этом мире, безвыходно материальном,толковали Талмуд,оставаясь идеалистами.
• Может, видели больше.А, возможно, верили слепо.Но учили детей, чтобы были терпимыи стали упорны.И не сеяли хлеба.Никогда не сеяли хлеба.Просто сами ложилисьв холодную землю, как зерна.И навек засыпали.А потом — их землей засыпали,зажигали свечи,и в день Поминовенияголодные старики высокими голосами,задыхаясь от голода, кричали об успокоении.И они обретали его.В виде распада материи.
• Ничего не помня.Ничего не забывая.За кривым забором из гнилой фанеры,в четырех километрах от кольца трамвая.

1958

• Звезды еще не гасли.Звезды были на месте,когда они просыпалисьв курятникена насестеи орали гортанно.
• ...Тишина умирала,как безмолвие храмас первым звуком хорала.Тишина умирала.Оратаи вставалии скотину в оралазапрягали, зеваянедовольно и сонно.
• Это было начало.Приближение солнцаэто все означало,и оно поднималосьнад полями,над горами.
• ...Петухи отправлялисьза жемчужными зернами.Им не нравилось просо.Им хотелось получше.Петухи зарывалисьв навозные кучи.Но зерно находили.Но зерно извлекалии об этом с насестана рассвете кричали:— Мы нашли его сами.И очистили сами.Об удаче сообщаемсобственными голосами.
• В этом сиплом хрипенииза годами,за векамия вижу материю времени,открытую петухами.

1958

"Мои мечты и чувства в сотый раз

Идут к тебе дорогой пилигримов"

В. Шекспир

• Мимо ристалищ, капищ,мимо храмов и баров,мимо шикарных кладбищ,мимо больших базаров,мира и горя мимо,мимо Мекки и Рима,синим солнцем палимы,идут по земле пилигримы.Увечны они, горбаты,голодны, полуодеты,глаза их полны заката,сердца их полны рассвета.За ними поют пустыни,вспыхивают зарницы,звезды горят над ними,и хрипло кричат им птицы:что мир останется прежним,да, останется прежним,ослепительно снежным,и сомнительно нежным,мир останется лживым,мир останется вечным,может быть, постижимым,но все-таки бесконечным.И, значит, не будет толкаот веры в себя да в Бога....И, значит, остались толькоиллюзия и дорога.И быть над землей закатам,и быть над землей рассветам.Удобрить ее солдатам.Одобрить ее поэтам.

1958

«То, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку...»

• Каждый пред Богомнаг.Жалок,наги убог.В каждой музыкеБах,В каждом из насБог.Ибо вечность -богам.Бренность -удел быков...Богово станетнамСумерками богов.И надо небомрискнуть,И, может быть,невпопадЕще не раз насраспнутИ скажут потом:распад.И мызавоемот ран.Потомвзалкаем даров...У каждого свойхрам.И каждому свойгроб.Юродствуй,воруй,молись!Будь одинок,как перст!.....Словно быкам -хлыст,вечен богамкрест.

1958

• Эти стихи о том, как лежат на земле камни,простые камни, половина которых не видит солнца,простые камни серого цвета,простые камни, — камни без эпитафий.
• Камни, принимающие нашу поступь, [9]белые под солнцем, а ночью камниподобны крупным глазам рыбы,камни, перемалывающие нашу поступь,-вечные жернова вечного хлеба.
• Камни, принимающие нашу поступь,словно черная вода — серые камни,камни, украшающие шею самоубийцы,драгоценные камни, отшлифованные благоразумием.
• Камни, на которых напишут: «свобода».Камни, которыми однажды вымостят дорогу.Камни, из которых построят тюрьмы,или камни, которые останутся неподвижны,словно камни, не вызывающие ассоциаций.
• Таклежат на земле камни,простые камни, напоминающие затылки,простые камни, — камни без эпитафий.

1959

О.Б.

• Через два годавысохнут акации,упадут акции,поднимутся налоги.Через два годаувеличится радиация.Через два года.Через два года.
• Через два годаистреплются костюмы,перемелем истины,переменим моды.Через два годаизносятся юноши.Через два года.Через два года.
• Через два годаполомаю шею,поломаю руки,разобью морду.Через два годамы с тобой поженимся.Через два года.Через два года.

1959

• Когда теряет равновесиетвое сознание усталое,когда ступеньки этой лестницыуходят из под ног,как палуба,когда плюет на человечествотвое ночное одиночество, -
• ты можешьразмышлять о вечностии сомневаться в непорочностиидей, гипотез, восприятияпроизведения искусства,и — кстати — самого зачатияМадонной сына Иисуса.
• Но лучше поклоняться данностис глубокими ее могилами,которые потом,за давностью,покажутся такими милыми.Да.Лучше поклоняться данностис короткими ее дорогами,которые потомдо странностипокажутся тебеширокими,покажутся большими,пыльными,усеянными компромиссами,покажутся большими крыльями,покажутся большими птицами.
• Да. Лучше поклонятся данностис убогими ее мерилами,которые потом до крайности,послужат для тебя перилами(хотя и не особо чистыми),удерживающими в равновесиитвои хромающие истинына этой выщербленной лестнице.

1959

памяти Федерико Гарсия Лорки

• Существует своего рода легенда,что перед расстрелом он увидел,как над головами солдат поднимаетсясолнце. И тогда он произнес:«А все-таки восходит солнце...»Возможно, это было началом стихотворения.
• Запоминать пейзажиза окнами в комнатах женщин,за окнами в квартирахродственников,за окнами в кабинетахсотрудников.Запоминать пейзажиза могилами единоверцев.
• Запоминать,как медленно опускается снег,когда нас призывают к любви.Запоминать небо,лежащее на мокром асфальте,когда напоминают о любви к ближнему.Запоминать,как сползающие по стеклу мутные потоки дождяискажают пропорции зданий,когда нам объясняют, что мы должныделать.Запоминать,как над бесприютной землеюпростирает последние прямые рукикрест.
• Лунной ночьюзапоминать длинную тень,отброшенную деревом или человеком.Лунной ночьюзапоминать тяжелые речные волны,блестящие, словно складки поношенныхбрюк.А на рассветезапоминать белую дорогу,с которой сворачивают конвоиры,запоминать,как восходит солнценад чужими затылками конвоиров.

1959

• Истинные случаи иногда становятся притчами.Ты счел бы все это, вероятно, лишним.Вероятно, сейчасты испытываешь безразличие.
• Впрочем, онне испытывает безразличия,ибо от него осталась лишь горсть пепла,смешавшегося с миром, с пыльной дорогой,смешавшегося с ветром,с большим небом,в котором он не находил Бога.Ибо не обращал свой взор к небу.Земля — она была ему ближе.И он изучал в Сарагоссе право Человекаи кровообращение Человека -в Париже.Да. Он никогда не созерцалБогани в себе,ни в небе,ни на иконе,потому что не отрывал взглядаот человека и дороги.Потому что всю жизнь уходилот погони.Сын века — он уходил от своеговека,заворачиваясь в плащот соглядатаев,голода и снега.Он, изучавший потребностьи возможностьчеловека,Человек, изучавший Человека для Человека.Он так и не обратил свой