– Будущее, которое вы лично поставили под угрозу, – прошипел Даррит. – А теперь предлагаете рисковать вашим приятелем, чтобы исправить ваши же ошибки?
Это было неприятно. То, что он вдруг принял роль обвинителя, больно резануло по ее самолюбию. И совести.
Ей хотелось вскочить на ноги и гордо покинуть сарай, желательно громко хлопнув дверью. Но страх остаться один на один со своей проблемой, а также отсутствие приличной двери, сдерживали ее.
– Катись в бездну, Норт Даррит, – ответила она и, тяжело дыша, отвернулась.
Какое-то время царила тишина.
– Хватит сопеть, как обиженный хорек, – наконец произнес ее собеседник с досадой. – Будьте разумны. Пилигрим подошел бы на эту роль куда лучше.
– Пилигрим! Ты, должно быть, шутишь? Он даже Бурю предал, но остался верен делу, а у них явно все было не так просто. Меня он сдаст сразу.
Даррит несколько секунд выжидательно смотрел на Омарейл, но, когда она никак не пояснила свой выпад, не без язвительности уточнил:
– Верен делу?
– Ах, да, ты же не знаешь. Он – агент королевской гвардии.
Даррит резко оттолкнулся от стены и навис над напуганной такой внезапной реакцией девушкой.
– Агент королевской гвардии? – процедил он, а затем в полном отчаянии запустил руку в густые черные волосы.
Омарейл чуть дернула плечом.
– Я не думаю, что он опасен для нас, пока ничего не знает…
– Он давал присягу Королю! – громким шепотом воскликнул Даррит, что было ему совершенно несвойственно. – Вы хоть представляете, что будет, если он узнает, кто вы? Эти люди, они… Об их верности слагают легенды.
Он вдохнул, выдохнул и после долгой паузы спокойно, только слегка напряженно, продолжил:
– Вы знаете, какой девиз у гвардейцев? «Верность, Страна, Порядок», – Норт многозначительно повел бровями. – Первая строка их официального гимна «Верны до смерти». И это не просто слова, они живут по этим законам.
Он начал ходить из стороны в сторону, и по движению его губ Омарейл поняла, что Даррит снова вел беседу с самим собой.
– Оставить вас наедине? – с издевкой бросила она, но он никак не отреагировал.
– Это очень плохие новости, – сказал наконец он, остановившись, – я буду присматривать за ним. Но о Буре и думать нечего, она за тяжелый кошелек отрежет себе руку. У нас действительно не остается другой кандидатуры, кроме господина Джоя… Мне все это очень не нравится…
– Ах, ну отчего же! – не выдержала принцесса. – Такая дивная поездка.
– Но на наш общий план это никак не влияет, – заметил он, полностью игнорируя сарказм Омарейл.
– Кстати, о плане, – поддержала она. – Все Патеры собираются раз в месяц в Астраре, мы могли бы попытаться встретиться с ними там.
Даррит покачал головой:
– Слишком мало времени. Это будет не пятиминутная беседа за бокалом эля.
Она задумчиво закусила губу.
Совет Девяти – совет, состоящий из Патеров девяти самых крупных городов Ордора, – обладал правом принятия важных решений со статусом закона, вплоть до отмены распоряжений Короля.
При любом развитии событий поддержка монарха не имела бы в глазах жителей королевства никакого веса. Эйгир Доминасолис защищал бы Омарейл, как отец – дочь. Другое дело – решение Совета. С ним бы спорить не стали.
Омарейл долго думала о том, как выйти сухой из воды, и пришла к выводу, что помочь ей могло только официальное заявление Совета Девяти. Такое важное решение, как признание предсказания недействительным, должно было быть принято только единогласно. А значит, следовало убедить каждого Патера, чтобы он проголосовал «за».
Любой раскол в Совете мог привести к той самой гражданской войне. И пускай Даррит считал, что у принцессы были шансы победить, кровопролитие было последним, чему Омарейл хотела бы стать причиной.
– Ты предлагаешь встретиться с каждым Патером в его городе? – уточнила принцесса.
Даррит кивнул.
– Это ведь так долго. Перемещения займут много времени, – она многозначительно подняла брови. – Ты не сумеешь вернуться в школу к концу недели.
– Прекрасно, что вы сохраняете способность шутить. – Он чуть помолчал. – Если мы действительно выиграем время до свадьбы принцессы Севастьяны, у нас будет возможность посетить каждый из девяти городов.
Он чуть помолчал.
Все это казалось неподъемной задачей – многое могло пойти не так. И все же… Омарейл никогда не чувствовала в себе столько энергии и желания действовать.
Размышляя о грядущем, она так долго смотрела на Даррита, что тот не сумел изобразить безразличие и произнес:
– В чем дело?
И принцесса, очнувшись, расплылась в ехидной улыбке:
– Что, Норт, каково это, когда не можешь почувствовать, что в душе у собеседника? – спросила она насмешливо.
Они отправились в путь сразу после завтрака. Повозка увозила Омарейл все дальше от дома Мраморного человека. Верный своим словам, он не дал ей напоследок никаких советов насчет Совы или борьбы за трон. Зато сказал:
– Ты способна на большее, чем думаешь. Вспоминай об этом, когда будет особенно трудно.
Омарейл была бы рада вооружиться чем-нибудь посерьезнее, чем уверения в силе ее духа, но пришлось довольствоваться этим.
Даррит сидел рядом с Омарейл и, как обычно, молчал всю дорогу. Рядом с кучером в этот раз разместилась Буря, заявившая, что не вынесет «очередной тряски в этом спичечном коробке».
Путешествие к Лондрару действительно оказалось утомительным. Омарейл укачало, и уже ближе к концу дороги она уснула.
Проснулась принцесса, когда повозка подпрыгнула из-за небольшой выбоины на дороге. Она огляделась. Даррит и Май спали, а вот Пилигрим, поджав губы, смотрел Омарейл прямо в глаза.
– Что-то не так? – тихо спросила она.
– Зачем вам потребовались услуги Смога летом? – ответил он вопросом.
Это застало Омарейл врасплох, но она быстро взяла себя в руки.
– Зачем они обычно нужны? – она пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной.
Он чуть наклонился вперед, исподлобья пронизывая ее подозрительным взглядом.
– Редко для чего-то пристойного.
– Все так относительно, Пилигрим. Например, обмануть женщину, которая тебе доверяла, это низкий поступок.
Ее собеседник вопросительно поднял бровь. Омарейл же наклонилась чуть вперед, теперь они с Пилигримом сидели почти нос к носу.
– А раскрыть шайку пиратов – казалось бы, благородный. Но что, если речь идет об одном и том же?
Он утробно зарычал, а затем процедил сквозь зубы:
– У меня на этот счет сомнений нет, глупая девчонка. Преступники должны представать перед справедливым судом и нести наказание.
– Но Буря на свободе… Как же вы это допустили?
– Никому из нас не чужды слабости. Не так ли, Даррит?
Она вздрогнула и обернулась, чтобы посмотреть туда, куда Пилигрим так неожиданно устремил свой злой и полный неприкрытой издевки взгляд. Даррит ответил безучастным выражением лица и продолжил сидеть, откинувшись назад и скрестив руки на груди.
– Не знаю, о чем вы двое там толкуете, – отозвался он чуть хриплым со сна голосом.
– О том, что ты знаешь ее историю, – совсем тихо ответил Пилигрим, резко указав пальцем на Омарейл. – И я уверен, в ней немало темных страниц. Однако ты возишься с девчонкой, как с принцессой…
Он осекся, в его глазах вдруг появилось понимание. Это напугало Омарейл,