И теперь Алиса была такой же вещью. Ненужной, выброшенной на обочину.
– Ты побудешь здесь, пока… Мы не найдем твоего папу.
Алиса присела на край кровати, он покорно принял ее форму.
– Вам не нужно лгать мне, потому я незнакомый человек.
Вот опять. Опять она сказала что-то, что не могло не ввести в ступор даже самого матерого офицера. В одном врач была права точно: перед ним не маленький ребенок.
– Разве лгут только знакомым?
– Думаю, так должно быть, – ее взгляд с поволокой устремился прямо на него. В полумраке ее глаза казались чудовищно большими. Он ведь не верит в призраков. Не верит в демонов. Тогда почему внизу живота всё скрутило?
– Почему же?
– Ложь носят, как маску. Она помогает скрыть настоящие страхи, боль, злость. Какой смысл скрывать это перед незнакомцами?
– Почему ты считаешь?..
Он попал в ловушку. Каждое необдуманное слово теперь могло завести в капкан. Она словно расставила силки. Спроси у нее – почему она считает, что ты лжешь? Ловушка захлопнется.
Спроси у нее – откуда она так много знает про ложь – ловушка захлопнется. Не спрашивай у нее о том, что знает она. Спроси у нее о том, чего не знаешь ты.
– Ты знаешь, что с тобой случилось сегодня. Ты знаешь, почему ты сейчас здесь. Ты знаешь, что будет завтра. Есть только одна вещь, которой ты не можешь понять, – она заинтересованно распахнула свои большие глаза. – Почему всем этим людям нужно знать то же?
Ее брови взмыли вверх, образовав между собой маленькую бороздку. Он попал в цель. Наконец-то. Он нашел то самое тихое безопасное место, где не было никаких силков. В этот самый момент дверь в комнату тихо приоткрылась.
– Выходи, когда будешь готова, – сказал Павел и вышел, пятясь, как рак, назад. Как будто боялся, что призрак, если на него не смотреть, исчезнет.
У входа стояла большая женщина, нервно вытирая руки.
– Пусть соберется с духом, – сказал ей Павел, предвосхищая жалобы.
– Черти что! – шепотом «прокричала» женщина. – Тебе за это премию дадут, а?
Как всегда, женщин интересовали только премии. По крайней мере, такая мысль пронеслась в голове Павла.
– Я же тебе говорил, это временно.
– Всё, как в том фильме…
Павел вошел в кухню и замер.
– В каком фильме?
– Про похищенную девочку.
Он бросил на жену взгляд «да-ты-спятила-женщина», но ощутил, будто кто-то заехал ему обухом по затылку. Это место сильно заныло, и Павел приложил к нему руку. Он был готов поклясться, что там должна была быть шишка. Но шишки не было.
Вслед за этим ощущением по телу пробежала мелкая дрожь. Все укромные места в его теле разом напряглись, точно почувствовали опасность.
– Я не смотрел этот фильм… – задумчиво произнес майор. Но женщина только пожала плечами.
Он как ошпаренный рванул к телефонному аппарату. От этого резкого движения в комнате даже подул легкий ветер.
– Что такое? Что? – удивленно спросила жена.
Павел нервно набирал номер, давя на кнопки, как будто это могло помочь поскорее решить дело. Он слушал гудки, кусая губы, словно подросток, томящийся в ожидании возлюбленной.
– Аня, это Павел Спартакович. Пробей базу по пропавшим без вести пятнадцатилетней давности. Может, и десятилетней. В общем, от две тысячи пятого… Сейчас… Сейчас.
Если бы телефонный аппарат имел старую конструкцию, то трубка разлетелась бы в дребезги от удара о поверхность стола. Но этот был маленький, почти мобильный, и он только шумно упал.
Едва только неприличное матерное слово готово было сорваться с его губ, как за спиной появился «призрак». Девочка оказалась здесь так бесшумно, что его мог бы хватить удар от испуга.
Тонкий силуэт стоял в огромном свитере и пристально всматривался в его лицо. Нет, ей было плевать на его черты. Она всматривалась в его чувства. Так, бывает, делают собаки. Они читают человека не по мимике. Они способны «нюхать» эмоции. Страх, гнев, радость… Она делала то же, он мог в этом поклясться на Библии.
– Хочешь… есть? – спросил Павел.
– У меня нет выбора.
Нет выбора.
Он усадил ее за стол, как и несколько раз прежде в этот день. Алиса покорно заняла место, но что-то в ее осанке говорило: она не хочет.
Большая женщина поставила перед ней тарелки с золотистым супом, кашей, рыбой, бутербродами.
– Я еще испекла пирог… – не успела женщина произнести эти слова, как маленькие цепкие руки схватили ее.
С видом голодного маленького зверя девочка начала рассматривать пухлую белую руку женщины. Та с ужасом наблюдала за происходящим, хотела вырвать руку, но Павел остановил ее одним лишь взглядом.
Девочка нюхала руку, трогала ее, прижимала к себе, точно щенок.
– Это пирог… Пирогом пахнет, – сказала женщина.
Этот голос подействовал на Алису, как будильник, приведший ее в чувства. Девочка тут же отпустила руку и сжалась, как котенок, нагадивший в тапки.
– Всё хорошо, – сказал Павел.
Он взял ложку и начал медленно есть суп. Девочка повторяла за ним, как будто только и ждала команды.
3.
За прошедший вечер она больше не произнесла ни слова. Только поела и легка спать. Утром Павел нашел ее лежащей на полу. Девочка укуталась в одеяло и тихо сопела. Казалось, ей было уютно там. Теперь он вынужден был снова забрать ее с собой в участок. Теперь она стала его делом, которое он должен был брать домой, таскать на работу.
Гнев на человека, выбросившего ее на дорогу, постепенно нарастал, превращаясь в ярость. Он закипал, и костяшки его пальцев невольно белели, когда Павел сжимал руки в кулаки.
Она попросила сегодня посидеть на полу. В углу. Там она сжимала в объятиях белого медведя, которого кто-то из жалости сегодня притащил в участок. Ей не нужна была жалость, ей нужен был дом. И, судя по всему, человек, которого она называла «папой».
Примерно каждые пять минут в его памяти всплывала картина, где Алиса обнюхивала руку его жены. В этом было что-то дикое, устрашающее, первобытное.
Павел ждал результатов проверки по базе, но никто не стучал в его кабинет, никто не входил. Он был готов даже, чтобы дверь вынесли прямо с ноги. Но ничего такого не происходило.
К обеду кто-то тихо постучал. Как раз тогда, когда он просматривал отчеты по работе.
– Да! – закричал он, как сумасшедший.
Девочка, задремавшая на полу, вскочила, как ошпаренная.
Но это была всего лишь уборщица. Майор готов был растерзать ее, хотя и понимал, что та ни в чем не виновата. Женщина с густыми седыми волосами оставила ведро и швабру за дверью. Она улыбнулась Алисе, как будто эти двое были знакомы всю жизнь. Стало понятно, кто принес медведя.
– Ну, что?
Женщина, немного хромая, подошла к столу и протянула скомканную бумагу серо-коричневого цвета.
– Это что еще