Через пять минут Калашникова уже вернулась. Клавдия даже не успела вскипятить воду для чая;

— Что, уже? — недоверчиво спросила она.

— Долго ли умеючи? — улыбнулась Ирина и протянула Дежкиной фотографию.

— Как, ты же сказала, что отправила? — Клавдия недоуменно посмотрела на снимок.

— Ну да. — Ира еле сдержала смешок. — Изображение со снимка загоняется в компьютер. Компьютер подключен к телефону. По телефонной линии это изображение пересылается на тот компьютер, который у дежурного по городу. Вот и все. Делов-то.

— Действительно, делов-то… — Дежкина покачала головой. — Если умеючи. Садись, чай пить будем. С пирожками.

— Ой, вы знаете, я в общем-то не очень проголодалась, так что вы сами попейте, а я… — невнятно залепетала Ирина, косясь на аппетитные румяные пирожки.

— Садись, не стесняйся. — Клавдия поставила перед ней пакет. — Попробуй. Потом бегать за мной будешь. «Тетя Клава, дайте еще штучку».

— Да нет, я правда ни капельки не… — сделала еще одну слабую попытку Калашникова.

— Все, хватит, один раз для приличия ты уже отказалась. Больше предлагать не буду. Так что бери. — И Клавдия насильно сунула пирожок в руку девушки.

— Спасибо.

Клавдия разлила кипяток по чашкам, насыпала себе заварки и села.

— Ну а теперь давай, рассказывай.

— О чем? — Забыв о скромности, Калашникова уплетала уже второй пирожок.

— О себе, конечно, — улыбнулась Дежкина. — Надо же мне знать, что ты за фрукт, раз уж ты на голову мне свалилась. Ньютону яблоко свалилось, а мне вот автомат.

— Ну, что за фрукт. — Калашникова пожала плечами и потянулась за третьим пирожком. — Самый обыкновенный фрукт, разве не видно?

— Видно, конечно, — усмехнулась Клавдия. — То-то все мои мотыльки на тебя слетелись.

— А на меня всегда мужчины слетаются, как мотыльки. — Ирина улыбнулась. — Я, честно говоря, уже привыкла. — Все мужики липнут, все ба… все женщины ненавидят,

— Ненавидят? — деланно удивилась Клавдия. — За что же ненавидят?

— Как за что? — Ирина вздохнула. — Я красивая, с высшим образованием. Разве мало?

— Достаточно. — Дежкина покачала головой. — Скромностью ты, прямо скажем, не страдаешь.

— Да вы только не подумайте, что я кокетничаю, — девушка виновато улыбнулась. — Красивой на самом деле тоже быть не так легко.

— В каком это смысле? — Дежкина иронично улыбнулась.

— В прямом. Вот вы сегодня, как только вошли, сразу на меня накинулись. Сразу я вам не понравилась. И только тем, что все мужики вокруг меня столпились. Ведь не понравилась, разве не так?

Дежкина не ответила.

— Я вам больше скажу — вы еще не пришли, а я уже знала, что так будет.

— Откуда же? — поинтересовалась Клавдия.

— А так всегда бывает. — Ирина пожала плечами. — Именно так, а не иначе. Поэтому и не очень легко. До второго курса еще нравилось, а потом надоело.

— Господи, и как тебя такую самоуверенную муж терпит? — Клава усмехнулась и покачала головой.

— Во-первых, у меня еще нет мужа. Только ухажер. А во-вторых, кто вам сказал, что он меня терпит? — вполне искренне удивилась Ирина. — Это я его, между прочим, терплю. Он у меня «новый русский».

— Новые неопознанные есть?

— А как же? — прижав трубку плечом к уху, Зинка еще раз просмотрела ведомость. — Двое. А что, ищут кого-то? А то под старых они не подходят.

— Ну, значит, так, у нас пока сведения о пятнадцати человеках поступили. У вас кто?

— У нас? У нас пацан лет шести, с пакетом на голове, в коллекторе нашли, и старик лет семидесяти — восьмидесяти… Да, семьдесят — восемьдесят. — Зинка сверилась с записью в графе. — Подходит кто-нибудь?

— Нет, никто не подходит, — ответили со вздохом на том конце провода.

— Хотя тут непонятно. То ли старик, то ли… — Зинка заметила ею же поставленный вопросительный знак.

— Что? Я не слышу!

— Говорю, может, это и не старик, а бабка! — крикнула она в трубку. — Тут с полом не разобрались пока!

— Как это не разобрались? Что, трудно штаны спустить?

— Слушай, дорогой, ты на женщину не ори! — взорвалась Зинка. — Хамло! Козел вонючий! — Она разошлась вовсю. Оторвали от красивой жизни и мордой в вонючие трупы! Кому это понравится?

— Ладно, не кипятись, — успокоил собеседник на том конце провода. — Когда ясно будет?

— А кто его знает? — Зинка пожала плечами. — У нас патологоанатом неделю как уволился, а нового нет.

— Слушай, может, посмотришь, как одет?

— Ла-адно. — Зинка нехотя встала со стула. Со вздохом заложила фантик в книжку, словно кто-то из ее окружения мог встать со своего скорбного ложа и перелистнуть страницу. — А что, у тебя есть кто подходящий?

— Две бабки есть. Одна метр семьдесят, девяносто кило, в каракулевую шубу была одета.

— Ну это точно не она. — Зинка еще раз посмотрела в журнал и покачала головой. — Эта сорок два килограмма весит вместе с одеждой. А что вторая?

— Метр пятьдесят шесть, волосы седые, бежевое пальто с цигейковым воротом, на ногах «прощай молодость».

— По росту вроде подходит. — Зинка двинулась к свежим трупам. — Ты не отходи, я сейчас гляну:

Труп оттаял — и теперь ясно видно было — бабка. Пальто, войлочные сапоги «прощай молодость». Эх, да что там — прощай жизнь.

Вот вам и «Фонтаны любви»…

«Так, стиральный порошок купила, цветную капусту купила, масло купила…»

— Лена, ты дома?!

«Палочки крабовые купила, хлеб, творожную массу купила, геркулес, гречку, спички…»

— Лена!.. Фе-едь, есть кто дома?!

«Паштет купила, сыр плавленый купила… Кажется, все. Нет, чай забыла».

Выгрузив сумку и распихав все в холодильник и по полкам, Клавдия заспешила в спальню переодеться. Прямо не терпелось стянуть с себя деловой костюм и влезть в такой уютный свитер и спортивные брюки.

Весь дом как будто вымер, никто не отзывался. Ну ладно, Федя еще на работе, чью-нибудь колымагу в чувство приводит, Макс небось с девчонкой какой-нибудь гуляет. А Ленка где? Выпускные экзамены ведь на носу, а она…

— Чего у нас сегодня на ужин? — Федор вынырнул из кладовки. — Клав, ты тут нигде шланга подачи масла не видала?

— Чего? — переспросила Дежкина.

— Шланга подачи… А, ты его от топливного насоса не отличишь. — Он махнул рукой и чмокнул жену в щеку. — Как дела?

— Мне никто не звонил?

— Не-а. — Он улыбнулся. — Значит, нормально.

— Значит, нормально. —