Судя по всему, для многих социальных отношений характерны обязательства всех их участников поддерживать лицо других участников в социальных ситуациях. Таким образом, чтобы не нарушать этих отношений, каждому участнику необходимо воздерживаться от посягательств на лицо других. В то же время именно социальные отношения с другими людьми заставляют человека участвовать в определенных контактах с ними, в которых сохранение его лица может непредвиденно оказаться в зависимости от них. Более того, во многих видах социальных отношений людям приходится защищать общее лицо, поэтому в присутствии третьей стороны неверный шаг одного человека приводит в замешательство других. Следовательно, социальные отношения можно рассматривать как такие, в которых человек больше, чем обычно, вынужден полагаться при сохранении своего лица и самооценки на такт и доброжелательность других людей.
Природа ритуального порядка.
Ритуальный порядок, скорее всего, организован в основном по типу приспособления, и потому к нему мало подходят образы, используемые в рассуждениях о других типах социального порядка. К этим другим типам применима своего рода модель поведения школьника: если человек желает поддерживать определенный образ самого себя и связывает с ним соответствующие чувства, ему надо упорно работать, чтобы заслужить оценки, приносящие такое самоощущение; если он попытается достичь этих целей неподобающими средствами — обманом или кражей, — то будет наказан, исключен из процесса или, по крайней мере, будет принужден проделать все снова с самого начала. Это — образ довольно трудной и скучной игры. На самом деле общество и индивид вступают в иную игру, более легкую для обоих, в которой, тем не менее, таятся свои опасности.
Независимо от своего положения в обществе, человек отгораживается от него слепотой к окружающим, полуправдами, иллюзиями и рационализациями. Он «приспосабливается», убеждая себя при тактичной поддержке близкого круга друзей, что он таков, каким и хочет быть, и что ради достижения своих целей он не станет делать то же, что делают другие для достижения своих. Что касается общества, то если человек склонен подчиняться неформальному общественному контролю — если он готов определять по тактичным репликам, взглядам и намекам, каково его место в обществе, и держаться его, — ничто не мешает ему обустроить это место по своему вкусу, со всеми удобствами и изысками, которые подскажет ему воображение. Ради защиты этого убежища ему не требуется прилагать больших усилий или с кем-то сотрудничать — надо лишь быть осмотрительным в выражении суждений, которые ставят его в положение свидетеля. Определенных ситуаций, действий и людей надо избегать; с другими — менее опасными — надо обращаться аккуратно. Социальная жизнь становится упорядоченной и несуетной, если человек добровольно избегает тех мест и событий, где его не ждут и где его появление осудят. В заботе о сохранении своего лица человек обнаруживает, что этому способствует избегание всякого риска.
Мир фактов — это мир школьника: их можно изменить упорным усилием, но от них нельзя уклониться. Но то, что человек защищает в себе и во что он вкладывает свои чувства, — это представление о самом себе, а на представления влияют не факты, а коммуникация с другими. Коммуникация (сообщение) действует менее принудительно, чем факты, ибо от нее можно уклониться, ее можно игнорировать, дать ей удобоваримое ложное толкование или тактично видоизменить при передаче. И даже если человек поведет себя неправильно и нарушит соглашение, заключенное им с обществом, наказание последует не обязательно. Если оскорбление таково, что оскорбленные могут пережить его без большого ущерба для собственного лица, то они, скорее всего, поведут себя снисходительно, станут убеждать себя, что другим способом и в другое время смогут поладить с обидчиком, хотя такой момент может вообще никогда не настать, а если и настанет, его не удастся соответствующим образом использовать. Если оскорбление значительно, оскорбленные могут прервать контакт или избегать подобных контактов в будущем из страха перед теми, кто нарушает ритуальный порядок. Либо они могут изгнать обидчика, так что любое общение в будущем станет невозможным. Но так как обидчик в подобных случаях в значительной степени сохраняет лицо, изгнание часто служит не столько неформальным наказанием за оскорбление, сколько просто средством его прекращения. Вероятно, основа ритуального порядка — не справедливость, а принцип сохранения лица, и обидчик получает не то, что заслуживает, а то, что в данный момент подкрепляет линию поведения, которой он связал себя раньше, а следовательно, и линию, которой следует взаимодействие.
Все рассуждения в этом очерке неявно исходили из того, что, несмотря на культурные различия, люди повсюду одинаковы. Если человеческая природа универсальна, то не надо искать объяснение этому в самих людях. Следует обратить внимание на тот факт, что любое общество, если оно является обществом, должно уметь мобилизовывать своих членов в качестве самостоятельно регулирующих свое поведение участников социальных контактов. Один из способов такой мобилизации — ритуал; он учит человека чуткости, привязанности к своему Я и выражению Я посредством лица, учит гордости, чести и чувству собственного достоинства, самообладанию, такту и осмотрительности. Таковы некоторые элементы поведения, которые должны быть встроены в личность человека, если он намерен выступать в качестве партнера по общению; и именно эти элементы отчасти имеются в виду, когда говорят об универсальной человеческой природе.
Универсальная человеческая природа не слишком человечна. Обретая ее, индивид конструирует себя не из внутренних психических наклонностей, а из моральных правил, навязанных ему извне. Эти правила, если им следовать, определяют оценку, которую человек дает себе и другим участникам общения, определяют направленность его переживаний в ходе контакта, а также практики, используемые им для поддержания конкретной и обязательной формы ритуального равновесия. Вполне возможно, что общая способность руководствоваться моральными предписаниями принадлежит индивиду, но конкретный набор правил, превращающих его в человека, вытекает из требований ритуальной организации социальных встреч. И если определенный человек, группа или общество кажутся обладающими уникальным собственным характером, то это потому, что стандартный набор элементов человеческой природы в данном случае сгруппировался в уникальное сочетание. Может встречаться как избыток гордости, так и ее недостаток. Вместо следования правилам могут возникать попытки их безнаказанного нарушения. Но если какая-то встреча или мероприятие приобретают форму жизнеспособной системы взаимодействия, организованной на ритуальных принципах, то размах этих вариаций должен удерживаться в определенных границах, а сами они уравновешиваются видоизменениями некоторых других правил и понятий взаимодействия. Аналогично, человеческая природа определенной группы лиц может специально подбираться в соответствии с