Ясно, что в этих циклах взаимных реакций играют роль эмоции, например, когда выражается сильное огорчение тем, что пострадало лицо другого, или гнев из-за того, что произошло с собственным лицом. Хочу подчеркнуть: эти эмоции сами являются своеобразными актами взаимодействия и настолько точно вписаны в логику ритуальной игры, что вне ее их было бы трудно понять[24]. По сути дела, спонтанно выраженные чувства должны точнее встраиваться в формальную схему ритуального взаимообмена, чем сознательно изображенные.
Набирание очков: агрессивные приемы работы лица.
Любая практика нейтрализации конкретной угрозы сохранению лица открывает возможность намеренного злоупотребления этой угрозой, чтобы гарантированно извлечь из нее максимум выгоды. Так, если индивид знает, что его скромность встретит одобрение со стороны окружающих, он может напрашиваться на это; если его самооценка поддерживается определенными инцидентами, то он может сам подстроить инцидент, позволяющий ему проявиться в благоприятном свете; если окружающие готовы терпимо отнестись к его вызывающим действиям либо принять извинения, то он может воспользоваться этим как основанием для безнаказанного нанесения им обиды. Своим внезапным уходом он может поставить других в ритуально неловкое положение, заставив их выпутываться из ситуации незавершенного взаимообмена. Наконец, с некоторыми издержками для себя, человек может спровоцировать других как-то задеть его чувства, тем самым заставив их ощутить вину, раскаяние и продолжительную утрату ритуального равновесия[25].
Если человек расценивает работу лица не как свою задачу, которую он должен быть готов выполнять, а, скорее, как то, в исполнении или принятии чего можно положиться на других, тогда взаимодействие начинает меньше походить на взаимный обмен любезностями и больше — на состязание, разворачивающееся на спортивной арене. Цель этой игры — сохранить линию поведения каждого от непоправимого конфликта и в то же время набрать для себя как можно больше очков по сравнению с соперниками и получить как можно больше выгод. Для такого состязания наличие публики почти обязательно. Основной прием состоит в том, что человек преподносит факты, благоприятные для него, а также факты, неблагоприятные для других, таким образом, что этим другим ничего не остается, как свести взаимообмен к ворчанию, пустым извинениям, благопристойному хихиканью («Я понял вашу шутку…») или к ничего не значащим стереотипным репликам («Неужели?», «В самом деле…» и т. п.) В подобных случаях проигравшим приходится смириться с потерей очков и попытаться выиграть в следующем взаимообмене. Когда очки набирают за счет намеков на социальное положение, такое поведение иногда называют снобизмом; если в ход идут намеки на моральную нечистоплотность, это обычно называют «вставлять шпильки»; в обоих случаях приходится иметь дело с качеством, известным как «стервозность».
В агрессивном взаимообмене победителю не только удается представить информацию, благоприятную для себя и неблагоприятную для других, но и продемонстрировать, что в общении он владеет собой лучше, чем соперники. Проявление этой способности зачастую более важно, чем вся прочая информация, передаваемая человеком во взаимообмене. Поэтому тот, кто вставляет в разговор колкости, стремится показать, что он лучше способен маневрировать, чем те, кто вынужден выслушивать его замечания. Однако если им удалось успешно парировать удар и нанести ответный, то инициатор рискованной игры не только испытывает унижение перед лицом других, но и вынужден признать, что его подразумевавшееся превосходство не подтвердилось. Он поставлен в глупое положение, он теряет лицо. Поэтому обмен колкостями всегда подобен азартной игре. Роли могут поменяться, и агрессор проиграет больше, чем мог бы выиграть, если бы его ход принес результат. Удачный ответный ход партнера может, как говорится, «отшить» или «срезать» его; теоретически возможно, что такая реплика будет в свою очередь «отшита», и ответный удар будет парирован новым контрударом, но в реальной жизни этот третий уровень успешного действия встречается редко[26].
Выбор подходящих способов работы лица.
При возникновении инцидента человек, чье лицо подверглось угрозе, может попытаться восстановить ритуальный порядок с помощью одной стратегии, тогда как другие участники контакта могут желать или ожидать, что будет использована другая стратегия. Например, при незначительном промахе, результатом которого мгновенно становится потеря лица или неподобающее лицо, другие участники часто более, нежели сам оплошавший, склонны закрывать глаза на такое несоответствие. Зачастую они предпочли бы, чтобы он сохранял самообладание[27], тогда как сам он чувствует, что не может пренебречь тем, что случилось с его лицом, и начинает смущаться и извиняться, если инцидент произошел по его вине, либо становится избыточно критичным, если ответственность лежит на других[28]. В ином случае человек может демонстрировать самоуверенное спокойствие, хотя другие ожидают, что он рассыплется в извинениях, — тем самым он игнорирует их доброжелательную готовность к прощению. Бывает, что человек сам не может решить, какой тактики придерживаться, и этим ставит окружающих в неловкое положение, поскольку они не понимают, каким курсом им следовать. Таким образом, когда человек допускает небольшую неловкость, и он сам и окружающие его люди теряются не столько из-за неспособности справиться с этим затруднением, сколько из-за того, что никто не понимает — намерен ли виновник проигнорировать инцидент, либо обратить его в шутку, либо использовать какой-то иной прием спасения лица.
Взаимопомощь в работе лица.
Если лицо подвергается угрозе, требуются усилия по его сохранению. При этом не имеет значения, кто инициирует и осуществит эти усилия — пострадавший, виновник или просто свидетель[29]. Недостаточные усилия со стороны одного стимулируют компенсаторные усилия со стороны других; вклад одного человека освобождает других от решения этой задачи. В жизни случается много незначительных инцидентов, в которых и обидчик и обиженный одновременно стремятся достичь примирения[30]. Разрешение ситуации ко всеобщему удовлетворению является главным требованием; выяснение, кто и в какой мере виноват, как правило, выступает вторичным соображением. Поэтому понятия «такт» и «хороший тон» не различают ситуаций сохранения своего лица и дипломатичного спасения лица других людей. Аналогично, понятия «промах» и «неловкость» не определяют, подвергается ли угрозе лицо самого действующего субъекта или других участников. Понятно, что если человек оказывается не