— Иди сюда. — Я опустилась на кровать рядом с внучкой и обняла ее. — Поверь, у тебя все только начинается, а то, что кажется концом, всегда оказывается началом. Когда ждешь чего-то очень сильно, оно происходит, но не так, как нам думалось. Все же, к счастью или к сожалению, оно происходит. Расскажу одну историю. Летосчисление наших предков начиналось от сотворения мира. Когда наступил семитысячный год, люди ждали конца света. Круглые даты почему-то всех пугают, я помню, какой переполох случился в двухтысячном по нашему календарю. Тоже ждали конца света и Апокалипсиса — вселенского, климатического или хотя бы техногенного. А теперь представь, что творилось пять веков назад при совсем другом уровне сознания. Люди оставляли жилье и семьи и уходили в леса, чтобы там, в раскаянии и молитве, покинуть менявшийся мир достойно. Конец света все понимали по-своему, но в одном сходились — известный мир будет уничтожен, поскольку исчезнут его добродетели: честь, совесть, милосердие, доброта, любовь к ближнему… — Я сделала паузу, чтобы сказанное уложилось у Вареньки в голове. — Пришел новый год, и ничего, как тогда подумали, не случилось.

Логическую брешь заметили.

— А что случилось по-настоящему? — заинтересовалась внучка.

Это и требовалось — отвлечь от горестных мыслей. Я поздравила себя с успехом.

— Семитысячный год от сотворения мира — это одна тысяча четыреста девяносто второй год по нынешнему календарю. Добрые люди по всему миру с облегчением выдохнули и в ликовании, что на этот раз пронесло, занялись привычными делами, а в это самое время на другом краю мира Колумб открыл Америку.

Варенька вытерла слезы, сквозь них проступила печальная улыбка:

— Не очень удачный пример. Не позитивный.

— Повторюсь: то, что кажется концом, всегда оказывается началом, и когда ждешь чего-то очень сильно, оно происходит, но не так, как нам думалось. Хочу сказать, что ожидание хорошего или плохого приводит именно к хорошему или плохому. Не строй отдельные планы, строй жизнь целиком. Ожидай только хорошее.

— А что ждешь от жизни ты, бабушка Лида?

— Чтобы мы с тобой жили вместе. Хочу понянчить правнуков. Мне недолго осталось.

— Бабушка, ты только что сама меня убеждала: конец — это начало.

— Я говорю о смерти.

— Я тоже.

Варенька улыбалась. Да, семнадцать лет религиозного воспитания одним разговором не вытравишь.

— Я приехала за тобой, — честно сказала я. — Думала отпраздновать вместе Новый Год…

— Бабушка, оставайся у нас до Рождества, отпразднуем.

То есть…

— Ты не хочешь ехать со мной? — По душе словно ядовитая змея проскользнула. — Ты не представляешь удовольствия от жизни в столице! Ты вообще ничего не знаешь о жизни, у вас же, по-моему, и телевизора нет!

— У меня есть телефон с интернетом. Бабушка, я не могу уехать, даже если бы захотела. Папу нельзя оставлять одного.

— Наоборот, без тебя ему проще найти другую жену, он еще молодой.

— Священники не женятся второй раз.

Аргументы у меня внезапно кончились. Что еще сказать внучке, как убедить? Увезти силой? Ей не пять лет. И угрозами любви не добьешься. Увезти лишь для того, чтобы там, как однажды и мне, ей разбил сердце какой-нибудь лощеный хмырь? У Вареньки здесь мальчик уже есть. И папа здесь, которого она бросать не хочет.

— Бабушка, оставайся у нас. — Вселенской глубины глаза Вареньки осветились надеждой.

Что я там только что плела? «Ожидание хорошего или плохого приводит именно к хорошему или плохому. Не строй отдельные планы, строй жизнь целиком. Ожидай только хорошее».

Несмотря на детскую наивность и глупость предложенного, ранее невообразимого мной в самом страшном сне… почему, собственно, нет? Что и кто ждет меня дома? Муж сбежал, не дождавшись даже рождения дочери, родители умерли, братьев и сестер нет, других детей я не завела, посчитав главным делом карьеру. Дальние родственники ждут не дождутся, когда копыта откину, чтобы наследство поделить — знают, что с внучкой отношений не поддерживаю.

А что мне делать здесь, в глуши, где одна моя шуба дороже градообразующего предприятия?

Язвительный голосок изнутри пискнул:

«А что делать дома одной? Здесь твоя кровь. Твоя семья. Твое будущее. В конце концов, вспомни девиз сегодняшнего дня: конец — это начало».

Варенька воспользовалась моей заминкой.

— Папа! — взвилась она с постели. — Можно бабушка поживет у нас?

— До Рождества, — втиснула я. — Чтобы продукты не пропали. Надо же отпраздновать встречу по-человечески.

Это что же получилось: я, приехавшая со скандалом вырвать ребенка из рук непонимающего реальной жизни фанатика, согласилась по-родственному погостить у него?! Как меня заставили?! Никто и никогда не принудил бы меня сделать то, чего не собиралась. Так и вообще остаться предложат. И что же, тоже соглашаться?!

А может быть, втайне от себя, я ждала чего-то подобного? Внучка у меня чудесная, зять тоже вроде бы зла не таит за мое к нему отношение…

Если быть честной, то это я ему жизнь отравляла, а не он мне. С ним Лялечка была счастлива, я же дочку месяцами не видела из-за того, что на тот момент казалось главным. Вот, правильное слово: «казалось». Народ говорит: когда кажется — креститься надо. Жизнь показала, что главное — не в комфорте, не в развлечениях и не в карьере, главное — то, без чего не можешь жить, но чего не купишь. Оценить события правильно позволяет лишь время. Понимание этой мудрости приходит с годами, в компании склероза, невроза и гериатрических миазмов-спазмов и прочих маразмов. Вот и ко мне пришло. Точнее, пришли.

«Конец — это начало». Неужели ряженый новогодний волшебник был прав?

— Лидия Леопольдовна… — В приоткрывшейся двери Гриша запнулся, на меня поднялся его прямой взгляд: — Мама… оставайтесь у нас, это же и ваш дом тоже. Я давно хотел предложить, но не решался. Места хватит всем. У нас здесь такая природа и такие люди… Вам понравится. А сейчас мы стол накроем, встретим Новый Год вместе. Варя, разогревай капусту, режь салат!

Дверь вздрогнула от стука, на кухне звякнула посуда.

— Открывай ворота, праздник на пороге! — донеслось громогласно.

Гриша умчался открывать.

В проеме вырисовался Дед Мороз из самолета, халат — нараспашку, взор — осоловелый и чуточку расфокусированный. Видно, что работа в самом разгаре.

— Это тринадцатая квартира?

— Двенадцатая.

— Пардоньте, не туда попал.

— Туда, туда. Одну секунду. — Я схватила напоминавший Геркулесову дубину окорок и всучила судьбоносному гостю: — Это вам. Спасибо.

— Так ведь пост, матушка.

Ватная борода Деда Мороза не позволяла увидеть улыбку. Шутит?

Шутит, глаза переполнены лукавством. Кстати, взгляд и поза очень знакомые, раньше на трассе от «продавцов полосатых палочек» после такого звучало: «Может, договоримся?»

Договоримся.

— Тогда это вашим ездовым собакам, — объявила я. — У них-то, надеюсь, не пост?

— Обижаете, я настоящий Дед Мороз, у меня в упряжке олени.

Я выглянула в подмороженное окно. У подъезда чадил облаком выхлопов аэропортовский ПАЗик, такие же белые клубы вырывались из-за опущенного стекла, где курил ожидавший водитель.

— Вот с оленями и поделитесь, — сказала я.