Второй день Виктория не отходила от Родиона, спала прямо в палате.
Их роман длился долго. Познакомились случайно, на вечеринке, где собрались две компании — картежники-преферансисты и любители йоги. Родион был из первых, Виктория пришла со вторыми. Ушли вместе. Свадьбу играли, несмотря на ужасный диагноз. Родион верил в успех. Во всесилие любви. И любовь действительно спасла.
Пока Виктория лечилась, Родион успешно делал карьеру. Из бригадира на заводе он стал мастером, постепенно дорос до начальника цеха. Большой оклад пришелся кстати: ипотека и лечение отнимали очень много денег. Квартиру, в расчете на будущего ребенка, они взяли двухкомнатную.
Возросшая нагрузка приводила к усталости, Родион стал дерганным, вечно недовольным. Когда в цех распределили студентов на практику, вся ответственность, естественно, упала на начальника. Родион задерживался, приходил измотанный, а по-женски утешить не получалось — сказывались вызванные лечением ограничения.
Решением стало прежнее хобби. Собрался новый кружок преферансистов, настроение мужа поднялось, в глаза вернулся былой блеск.
Однажды Виктория уловила женский запах. Душа обратилась в стекло, в голове впервые вспыхнуло слово «любовница».
Родион посмеялся над ее страхами.
— Играем на квартире у приятеля, это «привет» от его девушки. Перебарщивает с духами, совсем нет чувства меры.
Виктория кивнула. Пусть он думает, что поверила. Жизненная мудрость говорит, что верить нужно в лучшее, а готовиться к худшему. С тех пор часто представлялось, как произойдет встреча с тайной пассией, существование которой муж отрицал. Отрицает — значит…
Ничего не значит. Вариантов было два: любовница либо есть, либо нет. Во втором случае вариантов тоже два. Первый: измена произошла случайно. Понятно, что случайно оказаться в постели с другой невозможно, но обстоятельства бывают разные, и такую «случайность», скрепя сердце, можно как-то принять и даже простить. Ну, постараться простить, если дорожишь любимым человеком. Виктория дорожила. Разовую «подружку», если вдруг встретится на пути, нужно высокомерно игнорировать, пусть знает свое место.
Второе: Родион влюбился. Здесь тоже два развития событий. В одном муж не хочет рушить семью, в другом наоборот. Если хочет «переболеть» втихую, чтобы Виктория ни о чем не узнала, следует подыграть. Влюбленность пройдет, и однажды, через много лет, они вместе горько посмеются над прошлым.
Если же мужчина хочет уйти из семьи, он уйдет, ничто не удержит. Это худший вариант, о нем стоит помнить, но к реальности он отношения не имеет — Родион уходить не собирался. Они тратили общие деньги на лечение, чтобы завести ребенка, и на жилье, в котором его растить. Если гостья на что-то претендует, то отправится восвояси, как говорится, несолоно хлебавши. Виктория еще поборется за собственное счастье.
Страшная мысль настигла на выходе из лифта, по спине пробежала холодная капля. А если незнакомка беременна от Родиона? Что делать в этом случае, Виктория не представляла.
Позвонившая девушка бродила по вестибюлю, разглядывая стенды. Полная противоположность Виктории во всем, словно специально подбирали: вместо худобы — приятная во всех местах пышность, вместо короткой стрижки — водопад блестящих локонов до поясницы, вместо страха и усталости, которых не могло скрыть лицо, — жажда жизни и категорическое неверие в существование компромиссов. Против бледности — чудесный загар. Выглядывавшие из-под белого халата джинсы и мешковатый свитер Виктории казались уродством рядом с обтягивающим платьем красавицы. На вид девице было лет двадцать. В руках — маленькая дорогая сумочка.
У Виктории отнялся язык. Заготовленная речь улетучилась, осталась пустота.
Они шагнули навстречу друг другу.
— Меня зовут Инга. — Викторию смерил оценивающий взгляд. — В отделение пускают только близких, вас долго не было, а я устала ждать. Нужно поговорить.
Викторию качнуло: нос уловил запах. Тот самый.
— Вы любовница Родиона? — прямо спросила она.
В глазах плыло, щеки дрожали. Пришлось опереться о стенку.
Инга фыркнула:
— Еще чего.
Слишком наигранно фыркнула.
И запах не давал покоя. Это паранойя, или собеседница врет?
— Я действую не от своего имени, я посланница. Надеюсь, вы не хотите, чтобы с мужем повторилось подобное? — Взгляд Инги взлетел вверх, где за пятью потолками лежал под капельницами Родион.
— Его сбили намеренно?! — Виктория шумно задышала, рука машинально потянулась за телефоном…
Сумочка осталась в палате. Инга заметила движение.
— Хотите вызывать полицию? Сначала выслушайте, и если решите звонить — ваше право. Вы заметили, что в последнее время Родион изменился?
Еще как. Мысли мужа витали непонятно где, взгляд отсутствовал или быстро отводился. Отсюда подозрения про любовницу.
— Родион сильно проигрался, — сообщила Инга.
Виктория выдавила улыбку:
— Информация любопытная, но неверная. Он никогда не играет на интерес.
— Просто он никогда не говорил об этом. — Собеседница равнодушно пожала плечами. — С друзьями ставки были копеечными, а недавно он играл с новыми партнерами. Везло. Родион вошел в азарт и не смог остановиться. Особых ценностей ни у него, ни у вас нет, жилье кредитное, зарплата расписана на месяцы вперед. И он поставил вас.
Виктория споткнулась на ровном больничном кафеле.
— Не беспокойтесь, не в криминальном смысле. Играли не на жизнь. — Инга взяла Викторию под руку и медленно повела вдоль белых стен коридора. — Ставку приняли. В случае выигрыша ваши материальные проблемы остались бы прошлом. — Инга на миг сочувственно поджала губы. — Ему не повезло. Последние дни ваш муж был не в себе, это срок поджимал. Родион затягивал дело, выдумывал причины, доказывал, что сейчас с вами поговорить не может, что у вас какое-то лечение. Но карточный долг свят. Время вышло. Родион собирал деньги, чтобы откупиться, поспрашивайте его друзей — он всем должен. Не вышло, на частичную оплату кредиторы не согласились. Этот наезд с трагическими последствиями — последнее предупреждение.
— Откуда это знаете вы?!
Инга досадливо скривилась и оглянулась по сторонам.
— Потише, пожалуйста. Играли у меня дома. Я свидетельница всего, что произошло, от первого слова до последнего.
— Вы знаете всех, вы можете помочь… — у потерявшейся в мыслях, оглушенной новостью Виктории забрезжила надежда.
— Нет, — отрезала Инга. — Это мужские дела, я не вмешиваюсь. И вам не советую. Что для нас разговоры, для них — жизнь и смерть. Мне кажется, вы не до конца осознаете серьезность положения.
Не до конца?! Родион лежит безвольной сломанной куклой, Викторию собираются подложить кому-то в качестве приза…
Мозг бешено искал решение.
— У кого на руках расписка мужа?
— Дешевого кино насмотрелись? — усмехнулась Инга. — Слово при свидетелях и есть расписка. Сейчас жизнь Родиона висит на волоске. Обратитесь в полицию — там только посмеются. Или решат, что вы намеренно подставляете мужа. В органах хорошо знают нравы картежников. В общем, ситуация зависла, и меня, как человека незаинтересованного, направили к вам рассказать, что произошло, и объяснить, как из этого выйти с минимальными для всех потерями.
Вспомнив о ставке Родиона, каждая клеточка Виктории прочувствовала упомянутые