– Пропал? Д-день?
Морег кивнула, затем поднялась и, сняв с гвоздя за входной дверью календарь, вручила его Иве.
Ива уставилась на календарь.
Было не совсем понятно, на что именно надо смотреть: она почти ожидала, что неделя просто прыгнет с понедельника на среду. Обнаружив, что это не так, она даже почувствовала лёгкое разочарование. Прошлый вторник был на месте, как и реклама лейтонского сидра в качестве средства от любых хворей.
– Но он же…
Морег нетерпеливо кивнула:
– Да, он здесь, но присмотрись повнимательнее.
Ива сделала как велели. В квадрате каждого дня было что-нибудь напечатано: ярмарки, деревенские собрания, график сбора урожая, фазы луны и прочее. Хоть что-то одно, но значилось в каждой графе. Кроме вторника.
Она нахмурилась:
– Но это может значить что…
– …угодно. Да. И я так думала. Но я не могу отделаться от ощущения, словно это значит что-то. Что-то плохое. – Морег сделала паузу, прежде чем продолжить объяснение: – Ты помнишь, чем занималась во вторник?
Ива сморщилась. Она крепко зажмурилась, и на одну секунду перед её глазами предстала фиолетовая, поеденная молью шляпа с залихватски торчащим в сторону длинным зелёным пером, и лицо бабушки Флосси, отворачивающееся от внучки; желудок Ивы на мгновение сжался от страха. Но образ исчез так же быстро, как появился, унеся с собой и тревожное ощущение.
Она сильно сосредоточилась, как делают люди, когда пытаются вспомнить сон, казавшийся таким реальным сразу после пробуждения, но ускользающий за считаные секунды – вспомнить его практически невозможно. В понедельник она помогла фермеру Лоннису найти договор об аренде. Без него он потерял бы право выращивать апельсины, но, к счастью, вовремя послали за Ивой, и с фермой Лоннисов теперь всё хорошо, а она за это получила целый мешок апельсинов. Потом она вернулась домой и помогала бабушке Флосси пересаживать гундосых гертруд. Сладкие лиловые плоды использовались для маскировки отвратительных запахов некоторых бабушкиных зелий (маскировка, впрочем, не работала, как не работали и сами бабушкины зелья со времён инцидента). В среду она ходила на рынок и помогала хозяйкам Херма найти запропастившиеся куда-то вещицы. В четверг мама уехала на ярмарку, а потом наступило сегодня…
– Кажется, нет. Не могу вспомнить, что я делала в тот день.
Морег кивнула и вздохнула:
– Я надеялась, что ты скажешь что-то другое, но всё точно так же, как у всех, с кем я разговаривала: все могут припомнить, чем были заняты всю неделю, но вторник – белое пятно.
Ива прикусила губу:
– Но разве это не…
– …нормально? – закончила вопрос Морег, сделав пренебрежительный жест. – Ну конечно. Большинство людей с трудом вспоминают, что они ели вчера на ужин. Но как правило, если они хорошо подумают, то что-нибудь да всплывёт. Однако, когда речь заходит о вторнике, ни один человек не помнит ничегошеньки. Даже я.
Ива сдвинула брови. Приходилось признать, что это странно.
– А скольких людей вы спрашивали?
Морег смерила её оценивающим взглядом:
– Весь Хойп.
Брови Ивы взметнулись вверх. Целая деревня – вот это было удивительно. Хотя деревня маленькая, всего одна длинная улица, но всё равно – там живут по меньшей мере пятнадцать семей.
Тут ей в голову пришла ещё одна мысль. Она поколебалась, но всё же спросила:
– А почему вы сказали «даже я»?
Тень улыбки пробежала по лицу Морег.
– А ты сообразительная – это хорошо. Я всего лишь имела в виду, что это очень странно, поскольку со мной такого ни разу не случалось.
– Вы никогда не забывали, что делали? – опешила Ива.
– Никогда.
Ива вылупилась на неё, не очень-то понимая, что делать с этой информацией. Такое внушало в равной степени и восхищение, и трепет.
Морег сменила тему:
– Ты, кажется, находчица?
Ива заколебалась. Так её ещё никогда не называли. Внутри она вся сжалась. Её умение вообще никакими нормальными словами не описывалось, вот только бо́льшую часть детских лет сестра Камилла называла её Апорт. Сейчас прекратила. В основном.
– Да. Ну. Нет. Не совсем. В смысле… я нахожу вещи… потерянные вещи.
Морег ничего не ответила, и Ива поспешила заполнить паузу:
– В смысле… я могу найти ключи, если они потерялись… но вряд ли я смогу найти целый день… даже если он тоже потерялся.
Морег подняла бровь:
– Но попытаться же ты можешь, верно?
Ива задумалась. Попытаться – это можно. Что могло бы помешать ей попытаться? Волнуясь, она глубоко вдохнула, закрыла глаза и протянула руку вверх, изо всех сил сосредоточившись на вторнике…
– ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! – завопила Морег и вскочила так проворно, что стул с грохотом рухнул на каменные плиты пола. Ива сглотнула и опустила руку, на которую ведьма смотрела словно на ядовитую змею. Прижав ладонь к груди, ведьма сделала несколько быстрых и судорожных вдохов.
Дрожащим голосом, стараясь изо всех сил, чтобы её тон не казался обвинительным, Ива пролепетала:
– Я не понимаю. Вы попросили меня… попытаться…
Морег потёрла шею, и через мгновение голос её зазвучал почти нормально, хотя, если прислушаться, в нём всё ещё были пронзительные нотки.
– В-верно, верно, – кивнула она. – Да, я попросила. Я действительно хочу, чтобы ты попыталась – но не прямо же сейчас! Святой Уол, нет! Не тогда, когда у нас даже плана никакого нет: мы ведь не можем просто взять и найти его. Только подумай, какие могут быть последствия… – При этих словах её передёрнуло, и она словно отряхнула с себя неприятные ощущения. – Брр! – Взглянув на озадаченную физиономию Ивы, Морег пояснила: – Я считаю, – её огромные глаза, словно сделанные из чёрного мрамора, блестели, – что, если бы тебе удалось найти исчезнувший вторник и притянуть его в нашу реальность, результат был бы катастрофический: возможно, пострадала бы самая структура нашей Вселенной, вследствие чего реализовался бы сценарий конца света.
– Что, простите? – переспросила Ива.
– Я считаю, это могло бы разрушить мир.
Ива откинулась на спинку стула, в груди бешено колотилось сердце. В её силах разрушить мир! Такое откровение кого угодно бы отрезвило.
Морег же, напротив, совершенно пришла в себя.
– Одним словом, пока мы не узнаем, что, собственно, произошло, можно сделать только хуже. А хуже этого только наше настоящее положение. А наше настоящее положение хуже, чем можно вообразить.
Ива окончательно запуталась:
– Что вы имеете в виду? Я понимаю, что это не… так уж прекрасно – пропавший вторник. Но всё же не конец света, один-то день.
«День, о котором всё равно никто особо и не жалеет, – в общем, ничего особо страшного, не так ли?» – подумала она.
Морег прикрыла глаза:
– На самом деле, если мы его не найдём, то конец света, возможно, и произойдёт. Что бы ни случилось с тем вторником, это может затронуть саму материю Старфелла, и она будет нить за нитью медленно разрушаться.
Ива ахнула и разинула рот. Она и подумать не могла, что всё так серьёзно.
Морег кивнула:
– Вот почему нам нужно начать с самого начала. Нельзя приступать к поиску, пока мы не