Ива мчалась над тёмными лесами к тёплому сиянию полуденного солнца где-то за верхушками деревьев, и тяжёлый узел у неё внутри понемногу ослабевал.

Да, плохо, что пришлось оставить семью таким драматическим образом – но она ощущала, как стоящая перед ней цель завладевает всем её существом. Ничего подобного она не чувствовала с тех пор, как выяснилось, что же произошло в тот пропавший вторник – с тех пор, как она обнаружила, что потеряла бабушку Флосси и мир рухнул.

Сейчас она летела среди высоких деревьев с ветром в волосах, внутри всё успокоилось, сознание прояснилось – и она смогла думать.

И надумала она главным образом вот что: надо было взять карту.

Ива запустила руку в карман и вытащила СказПас – магический прибор, с виду напоминающий компас и дающий подсказки. Вот и сейчас он, похоже, согласился с её умозаключениями, указав на «Можно было и догадаться».

– Как думаешь, в Страну Троллей – это на восток или на запад? – вслух спросила девочка. Из мешка высунулась зелёная лапа с раскрытыми подушечками, вслед за чем послышалось бормотание на тему того, что сквозь волосатый мешок нельзя ничего разглядеть.

И что-то о зряшновеси.

– Похоже, придётся приземлиться и спросить дорогу. – И Ива направила метлу к деревушке на краю леса.

Но едва они начали снижаться, с небес на них обрушилась стая воронов, издававших такие жуткие крики, что у Ивы сердце ухнуло в пятки. Холодея от ужаса, девочка поняла, что птицы мчатся прямо на неё, как будто она просто довольно крупная добыча, которую они не против заглотить.

– Что это, РАДИ УОЛА?! – завопила Ива и так резко развернула метлу, что едва не врезалась в деревья, заработав несколько синяков и порезов при столкновении с какой-то веткой. Она выправила Шёпот и попыталась повернуть обратно к деревне, но вороны всё кружили над ней, издавая кошмарный грай.

Из волосатого мешка неслись пронзительные вопли Освина:

– О не-е-е-е-ет! О мойна ужасна тётушка, не хочу помирать птицевым обе-е-едом!

С бьющимся сердцем Ива полетела в противоположную сторону на уровне нижних ветвей – так, что они хлестали её по лицу, и наконец с разгона шумно шмякнулась в кучу прелых листьев. Ива сползла с Шёпота, и метла зависла над землёй в нескольких футах поодаль.

С места приземления Ива поглядела вверх и с огромным облегчением увидела, что вороны улетают прочь, всё ещё наполняя воздух жутким криком. Она приставила трясущуюся ладонь козырьком ко лбу и заметила, что у одной из птиц странное, синеватое крыло, словно сотканное из дыма. Она моргнула – и ворон исчез.

По-прежнему тяжело дыша, Ива отряхнулась и, морщась от боли в ободранных руках, подняла с земли ворсистый саквояж, который в ответ фыркнул:

– И чего енто было тако?

– Не знаю, – прошептала Ива, с большим трудом уговорившая свои ноги двинуться вперёд. Ей ещё никогда не доводилось видеть, чтобы птицы вели себя таким образом. – Наверное, безопаснее будет чуть-чуть пройти пешком. – Она прихватила метлу, покрытую грязью и листьями, и с гримасой боли водрузила её на плечо.

Лишь ранним вечером вышли они из леса на какую-то поляну. Ива увидела намалёванный вручную знак, где красовалась надпись:

– Хм-м, кажется, именно эти деревенские жители не из тех, кто будет рад видеть у своих ворот ещё одну ведьму, – заключила Ива, разглядывая розовые граффити, пририсованные кем-то дерзким к строчке про проживающих здесь ведьм.

Освин согласился:

– Давай УНОСИТЕНОЖЕЧКИ!

Ива повернула было назад, но оказалось слишком поздно. Громкий лязг, раздавшийся сзади, поднял дыбом волосы у неё на затылке.

– Чего это тут у нас? Другая ведьма, говорите, – прошипел голос, от которого Ивины коленки на миг забыли, как удерживать её вес.

Ива повернулась, споткнулась и сглотнула. Именно в таком порядке. Широко распахнув глаза, она ясно увидела, почему ведьм в этой деревне уже было достаточно. Более чем достаточно. Та, что стояла перед девочкой, стоила всех слухов, которые вам когда-либо доводилось слышать про ведьм, всех жутких мыслей, от которых по коже бежали мурашки, и всех кошмаров, сведённых в один. Хотя бородавки на подбородке у неё не было, как и чёрной остроконечной шляпы, но похолодевшим сердцем девочка чуяла, что фигура перед ней обладает ведьменностью, которой хватило бы на целую компанию ведьм. На шайку. Или – да, на шабаш, если уж подыскивать точное определение для множества ведьм.

Она была огромного роста, с седыми дредами до самого пояса, кожей цвета сушёного миндаля и странными янтарными глазами, вызывающими в голове образ потрескивающих в костре поленьев. Горящий взгляд этих глаз пригвоздил Иву к месту. Когда ведьма двигалась, раздавался какой-то странный лязг, который не удавалось объяснить её амуницией – длинным медновато-серебристым одеянием и тростью с опаловым набалдашником.

– О-о-о-о-о, будь ты проклятуща, Осбертруда! Нехороший енто денёк оказалси для кобольду! – Освин поплотнее захлопнул саквояж и затрясся от страха. Проклятья, призываемые на голову тёти, всегда означали приближение опасности.

Раскалённые угли в ведьминых глазах полыхнули, и она медленно заговорила зловещим и в то же время напевным голосом, от которого у Ивы побежали мурашки по всему телу:

– Что ты делаешь в этом лесу, дитя?

Ива попыталась объяснить, прилагая все усилия, чтобы унять дрожь в коленках:

– М-мне н-надо попасть в Страну Троллей.