– Думаю, ничего скрывать не стоит, – немедленно высказался Бакстон. – Пусть сообщит непосредственному начальству и подчиненным, и больше никому. Подождем, пока подтвердятся все случаи.
«Слава богу, Бакстон сам это предложил», – подумала Нина. Если б остальные не согласились, она все равно ввела бы местных в курс дела, даже наперекор коллегам. Как самой младшей в команде, ей пришлось бы нелегко. И все же она когда-то работала в полиции и прекрасно помнила, как раздражают недомолвки федералов.
Нина подняла взгляд от бейгла[17] и увидела, как Гинзберг придержал Пересу дверь в конференц-зал.
– Ого, завтрак! Спасибо. – Детектив обвел глазами изобилие бейглов, копченой лососины, творожного сыра и джема посреди стола. – Смотрю, ФБР не скупится…
– Агент Гинзберг купил продуктов по дороге. – Бакстон нахмурился. – За свой счет.
– Ух, пристыдили!
Широкая улыбка Переса говорила обратное.
– Подайте сальсу, пожалуйста. – Нина указала на тумбу у стены.
– К бейглу?! – ужаснулась Брек.
Детектив протянул красный бутылек.
– Смотрю, вы любите пожарче. – Перес сел рядом с Ниной. – Я тоже.
Она притворилась, будто не поняла намек.
– С детства везде добавляю сальсу.
Бакстон вызвал всех в оперативную базу на завтрак. Среди хлебцев с корицей и изюмом, черникой и медом Нина отыскала соленый бейгл и умудрилась съесть половину.
– Приступим, – начал босс, когда все устроились. – Нужно посвятить вас в детали ситуации, – обратился он к детективу полиции Финикса.
– Информация строго конфиденциальная, – предупредил Кент, глядя на Переса. – Пока только для органов правопорядка.
Детектив отставил чашку кофе и выпучил глаза в притворном изумлении.
– Неужто ФБР подарит мне кольцо-расшифровщик[18] и я наконец разгадаю послание в коробке хлопьев?
– Не утруждайтесь. – Прикрыв рот ладонью, Нина театрально прошептала: – Там написано: «Пейте, дети, “Овалтин”[19]».
Бакстон не обратил внимания на смешки за столом.
– Возможно, орудует серийный убийца, совершивший два нападения в Финиксе.
Повисло молчание.
– Два? – удивился Перес уже без капли веселья в голосе. – По базе мы нашли связь между тройным убийством в Нью-Йорке и делом Дойлов здесь, в Финиксе. Оба раза была инсценировка под двойное убийство и самоубийство. Вчера мы обсудили одинаковый отпечаток подошв. – Детектив нахмурился. – Про второй случай в Финиксе вы промолчали.
– Он также произошел двадцать девятого февраля, – сказала Нина.
– Убийства в високосные годы?.. – произнес Перес. – Никогда такого не видел.
Брек продемонстрировала список дел на плазменном экране.
– Мы кое-что сверили и обнаружили в общей сложности восемь случаев, каждый из которых имел место в високосный год, двадцать девятого февраля. Все дела, кроме двух последних, закрыли, подтвердив двойное убийство и самоубийство.
– Мы поручили агентам ФБР из разных отделений поработать с местной полицией и открыть дела, между которыми прослеживается связь. Нужно проверить, допускались ли ошибки в ходе расследования, – объяснил Бакстон, сверяясь с записной книжкой. – Субъект дважды избрал своей целью Финикс, в остальных случаях города не повторялись.
– Восемь?! – поразился Перес. – Значит…
– …убийца оставался незамеченным двадцать восемь лет, – закончила Нина.
– Все началось в Финиксе, – добавил Уэйд. – А теперь он вернулся к истокам, вот почему мы приехали. Здесь произошел первый и на данный момент последний случай. Богатый материал для анализа.
– Друзья, если вам нужны такие старые сведения, остаются только отчеты, – предупредил Перес. – Те детективы или давно на пенсии, или умерли.
– Расследование привлекло большое внимание. – Бакстон надел очки для чтения и пробежал взглядом страницу. – Убийство семьи Вега в районе Паломино.
– Ла Йорона, – прошептал Перес.
Значит, детектив узнал дело по названию, подумала Нина. Наверное, он тогда учился в младших классах – в этом возрасте дети любят рассказывать страшилки. Взрослые обсуждали Ла Йорону, а ребятня слушала и запоминала. В Финиксе полно латиноамериканцев, поэтому история быстро прижилась.
– Судя по новостям, местные называют убийство «делом Ла Йороны», – забросила удочку Нина.
– И сейчас называют. – Перес поднял на нее взгляд. – Когда о нем говорят.
Нечто в голосе детектива подсказывало: дело не просто в старых воспоминаниях.
– У вас есть личные сведения о расследовании?
Перес заерзал на стуле.
– Я хожу в одну церковь с родными Виктора Веги, а продукты покупаю в «Меркадо весино». Это латиноамериканский рынок, им владеет семья Сото.
Нина узнала имена из новостного репортажа.
– Виктор и Мария Вега – та самая убитая пара!
Перес кивнул.
– Когда я хожу за покупками, постоянно встречаюсь с семьей Марии. Ее девичья фамилия была Сото, а ее сестра держит рынок. С родней Виктора вижусь редко. К несчастью, семьи не разговаривают друг с другом. После трагедии местные разделились на два лагеря.
Бакстон захлопнул записную книжку: куда полезнее получить информацию из первых рук.
– Просветите нас, детектив.
Перес на мгновение задумался, с чего начать.
– Ходили слухи, будто Мария Вега – жена – поймала мужа на измене, поэтому убила его и дочь. Семья Виктора винила родителей Марии, – мол, у девушки были серьезные проблемы с психикой, а они это скрывали.
– Грубовато. – Брек покачала головой.
Нина разделяла ее чувства, но уже давно заметила: в глубоком горе люди готовы срываться на всех подряд.
– А семья Марии, в свою очередь, винила Виктора за измену беременной жене. По их мнению, зять вырос таким распущенным из-за родителей.
– Значит, они упрекали друг друга? – спросила Нина.
Перес поморщился.
– После отпевания ссора между отцами перешла в потасовку. Обе семьи не хотели, чтобы Мария и Виктор лежали рядом, поэтому их похоронили на разных кладбищах.
– А ребенок? – вспомнила Нина о маленькой жертве.
– Спорили до хрипоты. В итоге девочку кремировали, а прах разделили между Сото и Вега.
– Говорите, они до сих пор не разговаривают?
– И общих друзей не осталось, – подтвердил Перес.
Злодеяние не просто внесло раскол среди местных, но и принесло страшное горе обеим семьям. А если они узнают, что всему причиной ложь?..
– Про родных Виктора мне мало что известно, – продолжил Перес. – В семье были два сына. Старший стал военным и погиб в бою через год после смерти Виктора. Вега потеряли обоих детей почти одновременно, из-за этого они тоже сердятся на Марию и держатся особняком. Отец занимался строительным бизнесом и хотел передать его в наследство сыновьям, но теперь продал и ушел на пенсию.
– Никто не заподозрил ошибку в расследовании? – поинтересовалась Нина.
– Напротив, – заверил Перес. – Родители Виктора твердили: сын никогда не изменил бы Марии, он безумно любил жену. А ее мать с отцом повторяли: дочь и мухи не обидела бы, тем более собственного ребенка, даже если очень злилась. В послеродовую депрессию они тоже не верили.
– И все же Марию признали виновной, – заключил Уэйд.
Перес кивнул.
– На это указывали все улики. Если не ошибаюсь, судмедэксперт не нашел никаких доказательств обратного.
– Вы правы. – Бакстон постучал пальцем по записной книжке. – Не нашел. Побеседовать бы с ним сегодня!..
– Он умер несколько лет назад, – сообщил Перес.
«Возможно, это и к лучшему», – подумала Нина. Она частенько видела, как судебные патологоанатомы цепляются за сделанное ими заключение. Установив причину смерти, они уже не хотели менять решение.
Следующий шаг был очевиден.
– Нужно связаться со следователями того дела.
– Я знаю главного детектива, мы иногда