– Вернемся к делу Ла Йороны. – Нина с удивлением поняла, что стала пользоваться местным названием. – У вас на уме было совсем другое, когда…
– Ни фига подобного, – детектив сердито зыркнул на нее. – У меня мухи отдельно, котлеты отдельно. На работе я выбрасываю личное из головы. Не распыляюсь.
Нина усомнилась. О’Мэлли даже не заметил, как одно лишь воспоминание о разводе отвлекло его от рассказа.
– Мы подняли ваши файлы, – осторожно вмешался Перес. – Давайте вместе их посмотрим. Что вам удалось выяснить? – Он открыл ноутбук и развернул к О’Мэлли. – В СУЗ есть сканы страниц из папки – той самой, двадцативосьмилетней давности.
По дороге Перес объяснил Нине, как оцифровывают полицейские отчеты. Никто уже не рылся в пыльных бумажках, рассыпающихся на глазах, – их легко потерять, положить не туда, испортить. Теперь все лежало в «облачном» хранилище и нужный документ находился за минуту.
О’Мэлли надел очки для чтения:
– Помню, раньше отстукивал отчеты на пишущей машинке, представляете? Сейчас-то все цифровое, даже мои старые эскизы[21]… Рехнуться можно. – Он наклонился к экрану. – Да-да, вот он. Район Паломино. Жили там рабочие, в основном латиноамериканцы. Как ни странно, тихое местечко.
– Что странного? – резковато спросила Нина.
Детектив поднял глаза и сообразил: перед ним два латиноамериканца.
– Кхм… В смысле, для первого дома неплохо. – О’Мэлли прокашлялся. – Молодые въехали месяца за два до убийства, впервые купили свой угол.
Нина промолчала: детектив явно имел в виду совсем другое.
– А вот коробка для обуви. – Он показал на копию старого снимка. – Стояла у шкафа.
Нина глянула на экран.
– В отчете написано, там лежали письма от любовницы…
– Да, сожженные. Только одно удалось разобрать, и то не полностью.
– Его напечатали на машинке. – Нина пристально посмотрела на О’Мэлли. – Странно для личной переписки, не находите?
– Да мне откуда знать, как общаются влюбленные? – Он беспечно махнул рукой. – Может, она писала как курица лапой.
– Вы установили личность другой женщины? – спросил Перес.
– Не-а. Посыпали бумагу порошком, но отпечатки не проявились. Опросили друзей, родственников – они тоже ничего не слышали про любовницу.
Современные детективы использовали бы нингидрин – с его помощью намного проще обнаружить следы на различных поверхностях.
– Как можно отправить письмо, ни разу его не коснувшись? Не странно ли?
– Не очень, – с вызовом бросил О’Мэлли. – Сразу отвечу: я даже не удивился, что любовница не давала показаний. Оно и понятно: журналисты устроили настоящий цирк! А родня вообще ее прибила бы.
Нина подошла с другой стороны:
– Как отреагировали родители?
– Сами-то как думаете?
Она сдержала вздох.
– Они предлагали свою версию? Или согласились с двойным убийством и самоубийством?
– В такое сложно поверить. Ясное дело, они все отрицали. Родители жены твердили: та, мол, была доброй католичкой, у нее рука не поднялась бы. Еще устроили страшный шум, что девочка осталась некрещеной, – якобы мать отправила ее душу в чистилище.
– Ну?.. – подтолкнула Нина.
– Да ясно: они отрицали очевидное! – Детектив пожал плечами. – Жена только-только родила, вот и снесло крышу. Такое случается. А еще муж-изменщик… – О’Мэлли щелкнул пальцами. – Сорвалась с катушек.
– А семья Виктора?
– У них было двое детей, оба мальчики. – Старый детектив вздохнул. – Через год после смерти первого второй погиб в бою. Я спрашивал про Виктора, а они говорят: набожный был парень, любил семью и никогда не стал бы изменять.
– А орудие убийства? – продолжала Нина. – Родственники упоминали, что жертвы хранили дома пистолет?
– Сказали, оружия не было. Даже для самозащиты. – Детектив ткнул в нее пальцем. – И нечего так на меня смотреть! У кого есть оружие, редко признаются. Тем более что Вега жили в опасном районе. – Собеседник выставил ладонь, предвосхищая возможное обвинение. – И латиносы тут ни при чем!
Нина не отвлекалась:
– Вы отследили владельца?
– Прогнали через АТФ[22] – преступники пистолетом не пользовались. Серийный номер указал на оружейный магазин в городе Месе – вот только он закрылся, когда хозяин умер, примерно за два года до убийства. Его родственники выбросили все записи, и мы подали заявку на ручной поиск через федеральную базу закупок. Пришлось подождать месяцок, но ответ нам дали. Покупатель оказался каким-то забулдыгой из Месы. Его застрелил проезжий, а кто потом забрал пистолет, неизвестно.
– Трудно представить, как он попал в дом Вега, – подчеркнула Нина. – Семья не имела ни уголовного прошлого, ни связей с бандитами.
О’Мэлли только почесал в затылке.
– Да пистолет мог раз десять поменять хозяев! Когда частные лица приторговывают оружием, никаких записей не ведется.
Нина открыла документ с результатами допроса соседей.
– В ночь убийства никто не слышал выстрелов.
– Малокалиберный револьвер, что вы хотели? Дом стоял на отшибе, а единственные соседи как раз уехали.
Подозреваемый продумывал все до мелочей и наверняка знал об отъезде соседей. Перес водил пальцем по экрану, а Нина пробегала глазами череду мелькающих фотографий. Место преступления казалось безмолвным свидетелем невыразимого кошмара, произошедшего той ночью.
Нина разглядывала снимки тел, застывших во времени, – и вдруг остановила Переса.
– Стоп, верните то фото!
Он пролистал к предыдущему изображению.
– Взгляните на стену. – Нина увеличила масштаб на тачскрине.
– Ничего не вижу, – недоумевал О’Мэлли.
– Вот именно, – с нескрываемой радостью заметила она.
– Не пойму, к чему вы ведете, – нахмурился детектив.
– Среди брызг есть пустой участок.
– Чего?
Геррера сильнее приблизила необходимое место.
– У нижнего края снимка видны брызги на стене – туда попала кровь Виктора. Но вглядитесь, среди красного заметно чистое пространство.
– Там тоже кровь, – возразил детектив.
Нина рассеянно кивнула. Ее мысль лихорадочно работала.
– Да, одна-две капли стекли, и все же на эту часть стены брызги не летели.
– К чему вы клоните? – Перес повернулся к ней.
– К тому, что труп Виктора двигали.
– Может, он немного сполз после выстрела, – слабо возразил О’Мэлли.
Нина приподняла бровь.
– Сами знаете, это неправда. Пуля угодила прямиком в переносицу – он и глазом не успел моргнуть, как умер, и шевелиться уже не мог.
Выстрел в переносицу помогал снайперам мгновенно устранять террористов, держащих пистолет у виска заложника: пуля повреждала участок мозга, отвечающий за движение. О’Мэлли был в курсе этого, как и любой коп.
– Покажите фото со вскрытия, – обратилась Нина к Пересу.
Тот кликнул по очередной папке.
Геррера рассмотрела снимки голого тела мужа до, во время и после процедуры. Потом изучила фотографии жены, начиная с первых, сделанных на месте преступления.
И тут ее осенило.
– Мать твою налево… – прошептала она.
– Ну что опять? – проворчал О’Мэлли.
– Жена, Мария! – Нина показала пальцем на экран. – Обратите внимание на трупные пятна! Здесь, на левой руке!
Она заметила скопление крови синюшно-фиолетового цвета на левом боку Марии. Зато бок, на котором та лежала, был намного бледнее – от него отлила вся кровь.
– Не понимаю. – О’Мэлли поморщился.
– Вот. – Нина растянула изображение. – Посмотрите на руку.
Мария погибла в зимней ночнушке с длинными рукавами, и трупные пятна не были заметны.
Нина постучала по экрану пальцем, еще больше увеличив масштаб.
– Видите? Мария осела на правый бок.
Перес уловил мысль.
– А пятна и белые отпечатки остались на левом!
О’Мэлли