Я послушался его и осторожно выскользнул через противоположную дверь. Взобравшись на крышу, я скрючился за сундуками и коробками. Внизу стояли в ряд кучер, отец и Ларсон. Разбойник маячил возле лошадей.
Это был мужчина высокого роста в широком огненно-красном плаще. Грудь его перекрещивали ремни, из которых торчали полдюжины пистолетов. Кроме того, рукоятки пистолетов высовывались из-за пояса, и в каждой руке он держал по пистолету. Прямо-таки ходячий арсенал. Воротник поднят, натянутая на лоб широкополая шляпа полностью скрывала лицо.
– Неплохой улов, – процедил он. – Очень неплохо, смотри-ка. – Он сделал шаг вперед – чванливый, самодовольный – и остановился у кареты. – Ну-ка, выверните карманы. Покажите подкладку, – сказал он и прикрикнул: – Живо!
Он поднял пистолет и пальнул в воздух. Из ствола вылетел столб пламени, похоже было на шутиху при фейерверке. Лошади испуганно дернулись, зазвенела упряжь.
– Часы, кольца, – диктовал разбойник, – кошельки. Хочу услышать звон серебра. Серебра и золота. – Он повернулся на каблуках и пальнул в лес, потом повернулся обратно и с ловкостью фокусника сменил пистолеты. – Кучер, что за груз?
– Да никакого, вишь ты, нету груза, ваша милость, – заискивающе и почти умоляюще прозвучал голос нашего возницы. – Ночью не велено возить груза, по причине… кхм… эта… разбойников.
– Печально, печально… – приговаривал разбойник. – Богато, богато… – Он засмеялся, и мне показалось, что он сумасшедший. В своем необъятном красном плаще, весь обвешанный пистолетами, он был похож на пирата. Но вдруг поклонился, выпрямился, рукава колыхнулись, и он показался безобидным, словно прыгающий по дороге воробей.
Тут заговорил Ларсон.
– Больше вы ничего не найдете, – сказал он.
– А это, стало быть, подал голос старшина присяжных.
Ларсон не двигался. Он стоял, чуть расставив ноги, перед кучкой монет и драгоценностей.
– Отпустите нас, и мы забудем все происшедшее, – сказал он.
Разбойник медленно подступил к нему, и даже лошади повернули к ним головы. Я поднял руку с пистолетом. Оружие не было тяжелым, но рука так тряслась, что пришлось поставить локоть на какой-то сундук.
Внизу разбойника отделял от Ларсона всего ярд, он смотрел на маленького джентльмена сверху вниз.
– М-да, – сказал он. – Изящный миниатюрный господин. Ну прямо игрушечный.
Ларсон находился в середине, отец слева от него, кучер справа. Между этими рослыми мужчинами Ларсон казался ребенком. Рука его медленно и плавно потянулась к спрятанному пистолету.
– Глянь-ка на него, – обратился разбойник к отцу. – Как вырядился, а? Ну точно жук в шляпе.
– Чего вам еще надо? – заговорил отец. – У вас наши деньги, мои часы. – Он подтолкнул их тростью. – Неужели недостаточно?
– Мне кажется, есть еще что-то, – сказал разбойник. – Кучер, есть еще что-то?
– Э-э, еще что-то? – Кучер был перепуган, весь трясся. Это мне хорошо было видно с крыши.
Разбойник вытянул вперед руку и приставил дуло пистолета к груди кучера. Бедняга чуть не рухнул.
– Мальчишка! В карете должен быть мальчишка!
Я пристально вглядывался в разбойника. Дрожащая линия прицела уперлась в его шляпу. Большим пальцем я взвел курок. Он тихо щелкнул.
Этот почти неслышный звук показался мне оглушительным, как пушечный выстрел. Разбойник повернулся к карете. Ларсон вытащил свой пистолет, а отец, не подозревая об этом, бросился на разбойника. Я увидел красную вспышку и нажал на спуск. Два выстрела слились в один. Разбойник стрелял в упор в моего отца.
Все это случилось в одно мгновение, но длилось вечность. Я видел, как палец разбойника прижимается к спусковому крючку, как падает курок, как воспламеняется порох. Я видел, как пламя вырывается из ствола.
Отец отшатнулся. Его трость полетела наземь, руки судорожно метнулись к сердцу. Колени подогнулись, и он рухнул на дорогу.
Разбойник повернулся и побежал, Ларсон выстрелил ему вдогонку. Громадная вороная лошадь вырвалась из леса и пронеслась мимо кареты, разбойник прилип к ее спине, словно гигантская красная ящерица. Шум оглушил меня, голову сдавило стальным обручем.
2
Предостережение
Я уронил пистолет и спрыгнул вниз к отцу. Он лежал подогнув ноги, прерывисто дыша. От его камзола поднимался дымок, просачиваясь между прижатыми к груди пальцами. Сильно пахло порохом. Я упал на колени и прижался к его груди; меня сотрясали рыдания.
Кучер подошел и поднял меня.
– Извини, дружок… Ну, спокойно, спокойно…
Часы, монеты и любимый перстень отца валялись на дороге. Ларсон подобрал все, сложив в свою бобровую шапку. Молча поставив шапку рядом со мной, он склонился над отцом.
Движения его были спокойными и плавными. Он снял пальцы отца с груди, прошелся своими маленькими пальчиками вдоль ребер, затем поперек, залез под камзол и жилет.
– Гм, – промычал он. – Боже мой! – послышалось вслед за этим. – Я не могу понять, как это могло произойти.
Я, повиснув на руках кучера, качал головой.
– Я тоже. – Мне казалось, что все это дурной сон, что сейчас я проснусь и снова буду трястись по Кенту в карете рядом с отцом, а напротив будет сидеть маленький джентльмен. Сейчас прервется этот кошмар с человеком в красном на полуночной лошади.
– Негодяй стрелял в упор, – сказал Ларсон. – Порох прожег дыру в одежде. Но на коже ни царапины. Ничего.
Я едва понимал, что говорит этот человек. Его голос словно доносился откуда-то издалека.
– Он просто испугался, – сказал Ларсон, стряхивая пепел с груди отца. – Потерял сознание. Но он скоро снова придет в себя и будет в совершенном здравии, если мы устроим его в теплом уютном местечке, чтобы он не замерз.
– Есть тут неподалеку одна таверна, – сказал кучер. – Час езды отсюда. – Он встал так быстро, что я свалился на дорогу. Он протянул мне руку и улыбнулся. – Вишь, сынок, все к лучшему, все к лучшему.
Я все еще был в замешательстве, но мы уже тряслись по той же дороге. Ларсон и я сидели спинами по ходу, отец лежал напротив и беспокойно спал. Он стонал, вздыхал, двигал руками, как будто стараясь защититься. На полу позвякивали в бобровой шапке Ларсона часы и монеты. Лунный свет появлялся и исчезал. Лошади бешено неслись, за нами оставались леса, поля и огороды.
– Все будет в порядке, – утешал Ларсон. – Не расстраивайся, Джон. – Затем, наверное для того, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей, он спросил: – Что вас привело в Кент?
Я рассказал ему о торговых делах отца и о его судах, о гибели брига «Небесный Остров», о том, как мы сами чуть не лишились жизни в лапах мародеров из деревушки Пенденнис.
– Отец мой еще не стар, – пояснил я, – но после того случая ему приходится пользоваться тростью. Крысы обгрызли ногу.
Хотя Ларсон был вдвое старше меня, шестнадцатилетнего, он слушал с напряженным вниманием подростка. В заключение он спросил:
– И теперь вы покупаете «Дракон»?
– Отец надеется, что удастся.
Маленький джентльмен покачал головой:
– Не могу даже вообразить такого богатства.
– Не так все просто, – возразил я. – Отец потерял