Он набрал номер.
– Да, – ответили на том конце.
Ему показалось, что он узнал голос.
– Привет, это Тедди, и кто-то звонил мне с этого номера.
– А, да, это ты. Хорошо, что позвонил. До нас дошли слухи, что ты вышел. А я-то думал, ты раньше следующего года не откинешься.
Голос звучал тягуче, собеседник говорил медленно, но невнятно, как спортсмен-борец на пресс-конференции.
– Я на свободе. С кем я говорю?
– Да это же Морган. Ты ведь меня помнишь? Могге Викинг, «толстый лорд» из кемпинга. Типа привет?
Тедди понял, в чем дело. Морган Эстлинг. Этот хмырь жил в кемпинге в Сульвалле тогда, восемь лет назад, и прославился благодаря своей неуправляемости.
Если руки Могге ничем не заняты – сморканием, почесыванием, мобильником, – он легко выходит из себя и узды на него не найти.
Время от времени к нему обращались, если требовалось вытрясти из кого-то долг или ввезти кого-нибудь в страну. По понятиям, он был шестеркой, парнем, над которым остальные ржали. Но с одним козырем – почти буквально…. Раз в неделю Могге Викинг играл в карты в клубе «Крукан» с Робертом Хильстремом. А Роберт Хильстрем – это тебе не баран начхал.
Хильстрем занимался махинациями с «Мальборо», а сейчас, по слухам, он перешел на электронику. Импорт миллионных партий сигарет из «дешевых» стран, извне Европы разным компаниям, где в качестве подставных хозяев держали каких-нибудь нищих алкашей, а склады внезапно возгорались, обворовывались, затапливались или как-то уничтожались… Смысл – за сигареты не приходится платить акцизный налог, а иногда фирма даже получала страховые выплаты.
Все, кто был в теме, знали, что эти сигареты продаются в каждом втором ларьке Центральной Швеции. На зоне поговаривали, что Хильстрем ворочил сотнями миллионов.
Тедди об этом слышал и всегда старался в теме: как раз перед тем, как туда попасть, он нашел Хильстрему курьера.
– Знаешь этого, Йонни Ульссона, помнишь его? Этого прыщавого мерзавца?
– Да, помню. Что с ним?
Тедди догадывался, к чему тот ведет, и ему это не нравилось.
– Его посадили пару лет назад.
– Пару лет? Это было шесть-семь лет назад. Разве нет?
– Ну да, и это ты нам его сосватал. Ему дали три года за посредничество в налоговых аферах.
– Я вам его нашел за три года до этого, да. Что тебе на самом-то деле нужно?
– Он нас всех сдал, семерых парней закрыли. Даже меня. Ты знал? Я год отмотал из-за твоего долбаного Йонни Ульссона.
Тедди слышал об этом, но руки еще не дошли разобраться.
– Так чего ты хочешь?
– Ничего я не хочу, я уже перебесился, но у других есть кое-какие мнения по этому поводу. Это-то ты одупляешь?
У Тедди не было проблем с пониманием. Понятия он знал. Йонни Ульссон, которого он, Тедди, им устроил, сел и к тому же прошляпил двести тысяч Хильстремовых денег, когда его взяли. Но сдача остальных была в сто раз хуже. Кому-то придется теперь за это отвечать. Так, по крайней мере, думал хозяин Могге Викинга.
Тедди глубоко вздохнул.
– Придется вам смириться. Это все в прошлом. Передай ему это. Пусть просто забудет.
Но глубоко внутри он уже понял, к чему все шло. Могге Викинг не позвонил бы, если бы Хильстрем не был настроен серьезно.
Король Мальборо определенно хотел свои бабки обратно, двести тысяч крон. И еще наказать стукача и тех, кто стукача нанял.
Могге был спокоен.
– Расслабься, Тедди. Я просто говорю, что кому-то придется отвечать. И если кто-то этого не сделает, для кого-то это закончится печально. Это ты тоже понимаешь.
Тедди попытался успокоиться.
Это было невозможно.
* * *«Порше Каррера 911 Турбо». Чашевидные кресла, PCM[3], все обтянуто красной кожей – рукоятки, руль и даже ручник. Пять круглых датчиков на приборной панели – идеально воплощенная неоклассика.
Дорога в аэропорт: он и Стефани.
Все ее семейство отправляется на Маврикий праздновать папашино шестидесятилетие.
Стеффи об этой поездочке несколько недель болтала не прекращая.
Филип уже понял, что речь идет о Суперлюксе с большой буквы «С» – даже если бы он предпочел поменьше об этом слышать.
Не какой-то там средний отельчик. «Фор Сизонс», «Анаита Гарден Ройял Резиденс Вилла», полторы тысячи квадратных метров, собственный пейзажный бассейн и тропический сад, отдельная ванная при каждой спальне и панорамный вид на лагуну. Третье место в списке элитных апартаментов по версии «Conde Nast». Конечно, все включено, да. И главное – личный мажордом.
Стефани захлопала в ладоши от восторга, когда ее мать позвонила с этой новостью. Шезлонги – на пляж, шампанское – на лед, высылайте педикюршу – Анаита, вот и я!
Абсурд: она две недели мазалась автозагаром, чтобы не выглядеть бледной на своих югах.
Сегодня они ночевали у Стефани, она хотела упаковать последние вещи. Эту квартиру на Коммандорсгатан она получила от родителей четыре месяца назад, на двадцатилетие. Пару раз в неделю они оставались друг у друга на ночь, чаще у него. Но он не мог звать ее часто, это слишком неудобно – по разным причинам.
Таблетки, соломинки, телефонные номера и прочие вещи, которые придется прятать.
– Мне взять этот купальник, или вот этот, или тот? И еще этот от «We Are Handsome» крутой, правда? – спрашивала она у Филипа, который развалился в ее постели и старался подавить беспокойство. Он только что уединился в туалете, чтобы проглотить две таблетки «Золофта», а сейчас вяло просматривал «Безумцев».
Трасса Е4 в это время почти свободна. На часах полвосьмого вечера. Час пик давно прошел.
Дорога под колесами тихо шелестела. Вообще-то, не стоило тут ехать зимой, резина быстро износится. С другой стороны, если у вас самый лучший «Порше» из тех, что не носятся по гоночным трассам, то вам, конечно, хотелось бы ездить на нем в любое время года.
– А я вчера была у Рольфа, – сказала Стефани, которой определенно хотелось перевести беседу на себя любимую.
У нее были светлые волосы с мелированием, она их собирала в гульку на макушке, кроме праздников, вечеринок и семейных посиделок, вот тогда она битый час истязала их феном, чтобы уложить волнами, как у Блейк Лайвли[4]. Четыре-пять раз в неделю она ходила в дорогой фитнес-клуб и подумывала о том, чтобы стать тренером – так она сама говорила.
Его беспокоил ноготь на указательном пальце, он обломился с одной стороны. Его надо подпилить, когда он вернется в город.
– Мы много говорили о Маврикии, мы об этом все последнее время говорили. Он спросил, что