Важно
То, что мы ощущаем как биение сердца, в действительности является сокращением и расширением артерии. Мы можем их почувствовать, только если артерия расположена близко к поверхности тела, что для артерий, в общем-то, не свойственно.
Пульс можно прощупать лишь в немногих местах: на ступне, в паху, в подмышечной впадине, на шее и на предплечье. Странно это – столь явственно ощущать поток собственной крови, не правда ли? Но благодаря этому начинаешь понимать, что же на самом деле происходит под кожей.
То, что артерии так редко пролегают у поверхности тела, – мудрое эволюционное решение. Ведь поврежденная артерия очень сильно кровоточит. И было бы полным безобразием, если бы вы истекли кровью всего лишь из-за того, что порезали палец, строгая морковку. Ну, а если артерия пролегает глубже в тканях, то, чтобы ее повредить, инцидент должен быть посерьезнее, чем маленькая царапина.
Теперь, когда мы благополучно избежали смерти от кровопотери из-за пореза пальца, возникает вопрос: а как кровь из кончика этого самого пальца доходит обратно до сердца? В конечном счете ей ведь нужно в легкие, чтобы там снова обогатиться кислородом. Поэтому через мелкие венулы и вены она течет по направлению к сердцу. Прежде чем достичь правого предсердия, она собирается в двух крупных сосудах – в полых венах, верхней и нижней. В верхнюю полую вену кровь поступает из верхней части туловища, от рук и головы, а в нижнюю – от органов брюшной полости, от ног и таза.
Но как именно кровь преодолевает расстояние в 130 сантиметров от вен голени до сердца? Это возможно благодаря тому, что в вены через каждые пару сантиметров встроены клапаны вентильного типа, которые открываются исключительно в направлении головы, а в противоположном направлении открываться не могут. Как и сердечные клапаны, они препятствуют обратному току крови. А когда мы двигаемся, остальную работу проделывают прилегающие к сосудам мышечные ткани: они проталкивают кровь, поднимая ее ближе к сердцу. Недаром их называют мышечным насосом.
То, что артерии так редко пролегают у поверхности тела, – мудрое эволюционное решение. Ведь поврежденная артерия очень сильно кровоточит. И было бы полным безобразием, если бы вы истекли кровью всего лишь из-за того, что порезали палец, строгая морковку.
Однако с возрастом все больше венозных клапанов выходит из строя и перестает работать. В каждом таком случае нагрузка на расположенные ниже и все еще действующие клапаны возрастает, а находящийся между ними отрезок вены расширяется. В результате образуются некрасивые варикозные вены, причиной которых, впрочем, может быть и общая недостаточность соединительной ткани[11]. Она, в свою очередь, часто вызывает еще одну неприятную проблему с сосудами – геморрой[12]. Это недуг, при котором артерии и вены прямой кишки расширяются и у заднего прохода возникает раздражение, нередко сопровождающееся кровотечением.
Для обратной транспортировки крови к сердцу важны не только венозные клапаны и мышечный насос, но и дыхание: дыхательные мышцы помогают перемещать кровь, поступившую в грудную клетку, к правому предсердию. При брюшном дыхании на вдохе давление в грудной клетке падает, благодаря чему нижней полой вене становится легче принять кровь, идущую от нижней части тела. А затем во время выдоха давление на сосуды вновь возрастает, и кровь нагнетается в правое предсердие.
Важно
Как правило, артерии несут обогащенную кислородом кровь от сердца, а вены возвращают к сердцу кровь, бедную кислородом. Исключение составляют вены, которые гонят кровь не прямиком в сердце, а от одного органа к другому.
Пока все рассмотренные элементы сердечно-сосудистой системы функционируют исправно и в организме достаточно крови, у нас чаще всего нет проблем. Клетки хорошо обеспечены кислородом, и мы радуемся жизни. Было бы прекрасно, если бы эта система работала без перебоев, но, увы, – она небезупречна. Ведь в ней, как и на настоящем автобане, случаются затруднения с движением, а иногда дело доходит и до пробок.
Глава 2. Закупорка сердечного «трубопровода». Все об инфаркте и о том, как он возникает
Первый опыт
Хмурая осенняя суббота. Ветер гуляет над полями, дождь стучит по асфальту. На улице никого, и лишь изредка проезжает случайная машина. С моего первого дня в приемном покое больницы миновало больше года. За это время я стал опытным санитаром, прошел обучение и с сегодняшнего дня имею право оказывать пациентам неотложную помощь. Я иду на работу – на свою первую смену, иду пешком. Мерзкая погода меня нисколько не волнует, как и то обстоятельство, что по рассеянности я забыл дома не только зонт и непромокаемые ботинки, но и завтрак. Впрочем, идти недалеко, и ничто не в силах помешать моему воодушевлению.
С радостным нетерпением я ожидаю своей первой смены на «Скорой помощи». Как это будет? Все время в пути, голубая мигалка, сирена, абсолютная концентрация на несчастных случаях, болезнях, авариях, и все это наперекор природной стихии? Я готов. Я еще не подозреваю, что в этот день не только пошатнется моя уверенность в себе, – мое решение стать врачом тоже подвергнется серьезному испытанию.
После короткого приветствия в диспетчерском пункте «Скорой помощи» я получаю униформу. Она сидит как влитая, и меня распирает от гордости. Мне вручают портативный радиоприемник[13], который будет издавать громкий писк, оповещая о вызове. И под конец – инструктаж о различном оборудовании в автомобиле «Скорой помощи».
Я беседую с коллегами в гараже, когда туда с кислой миной входит начальник поста:
– Здравствуйте, господин фон Борстель, хорошо, что вы здесь. Похоже, вы прошли инструктаж и завязали знакомства.
– Да-да, я очень рад возможности здесь работать!
Он окидывает меня спокойным взглядом, его губы медленно расплываются в улыбке, и он говорит, что у него есть для меня важная и ответственная задача. Десять минут спустя я всеми силами противостою природной стихии. С метлой в руках. У ворот на въезде.
Это что, проверка? Или своего рода обряд посвящения? Мне все равно. Я с гордостью несу светящуюся униформу сквозь дождь и сметаю листву, как приказано. Не проходит и часа, как я заканчиваю борьбу с порывами ветра и возвращаюсь в комнату отдыха. Там есть диваны, телевизор, маленькая кухня и полка с книгами, которой я тут же воспользовался. Время идет, но мой приемник не издает ни единого звука. И хотя коллеги с приемниками на поясе сидят рядом со мной абсолютно спокойно, я то и дело проверяю, не села ли батарейка. Где же срочные вызовы? В полдень мы готовим суп. Я мою посуду. И больше ничего не происходит.
Странно, когда на протяжении двенадцатичасовой смены ничего не происходит. Еще пара часов – и смена окажется совершенно пустой.
Несколько разочарованный, я спускаюсь в