— Понимаешь, я все время думаю… Были мы, родители и ребенок. Ребенок исчезает без следа. Ясное дело, в этом виноваты родители. Кто же еще? Конечно родители.
Симон и Анна — Грета переглянулись. Анна — Грета протянула руку через стол и погладила руку Андерса:
— Ты не должен так думать. Пожалуйста.
— Но ведь так и было. Она исчезла. Как это могло произойти? И почему же… почему никто об этом не говорит? Никто нас не упрекал? Почему все принимают это как нечто естественное?
Симон подпер голову рукой и нахмурился. Анна — Грета смотрела на Андерса с каким — то странным выражением. Помолчав, она сказала:
— Просто люди уважают чужое горе.
— А Хольгер? — спросил Андерс. — Его жена утонула, и Симон говорил мне, что многие люди стали его подозревать. А Майя… Полиция задавала вопросы, конечно. Но здесь никто ничего не сказал! Никто!
Симон допил кофе и аккуратно, стараясь не нарушать молчание, поставил чашку. Порыв ветра за окном поднял листья в воздух.
— Это действительно странно, — сказал Симон.
Анна — Грета подвинула кофейник ближе к Андерсу.
— Но это зависит от того, о ком идет речь, — сказала Анна — Грета, — тебя знают все, потому что ты тут вырос. И все знают, на что ты способен, в отличие от Хольгера.
Андерс налил себе еще полчашки кофе. Он не был уверен, что она права. Но он сказал:
— Да. Может быть.
Они заговорили о другом. Нужен ли ремонт Смекету, и если да, то какой именно. Андерсу не хотелось вставать и идти домой. Кроме холодного дома, его никто не ждал. А тут было так хорошо.
В разговоре наступила пауза, он откинулся на спинку стула, скрестил руки на животе и посмотрел на Симона и Анну — Грету:
— Как случилось, что вы встретились? Когда?
Симон и Анна — Грета одновременно улыбнулись. Они посмотрели друг на друга, и Симон покачал головой:
— Это долгая история.
— И что? — спросил Андерс. — Мне нельзя ее узнать?
Анна — Грета выглянула в окно. Небо было пасмурным, по заливу скользили серые волны. Она нахмурилась, погладила Андерса по голове и спросила:
— Что ты знаешь о своем дедушке?
ЛЮБОВЬ В ШХЕРАХ
Ты готов со мной подняться
На вершину той горы?
В путь, нам бездны не страшны!
В путь, нам нечего бояться!
Улла Билъквист
Истории
На Думаре есть две особенные бутылки. Одна стоит в старом сарае Натана Линдгрена и будет стоять там до тех пор, пока его родственники не разберут в этом сарае всякое барахло и не найдут ее. Вторая является собственностью Эверта Карлсона.
Эверту почти девяносто, и он хранит эту бутылку вот уже тридцать лет. Никто не знает, каков этот дешевый напиток в бутылке на вкус, и никто этого не узнает, пока Эверт жив. Он не собирается открывать ее. Бутылка и то, что в ней, — это уже история.
Вот почему Эверт сохранил ее: если появляется какой — то чужак, который не знает этого рассказа, Эверт достает бутылку и говорит: «Ты слыхал про контрабандный спирт Анны — Греты? Нет? Ну как же? Тогда слушай…»
И он рассказывает историю, поглаживая пальцами стеклянную бутылку. Это ведь самая интересная история, которую он только знает.
Люди смотрят на прозрачную жидкость в бутылке и диву даются, что эта самая бутылка попала сюда таким причудливым образом. Но ведь именно она прославила Анну — Грету по всему архипелагу. Это, как говорит Эверт, особый, совершенно оригинальный спирт.
Затем он снова прячет бутылку в буфет, и там она стоит и ждет следующего слушателя.
Дочь контрабандиста
Все было совсем не так, как Анна — Грета себе представляла. Эрик, казалось, истратил всю свою энергию на постройку дома и свадьбу. Когда те дела были закончены, у него не осталось никаких сил на новые свершения и никакого желания чем — то заниматься.
Летом все было еще ничего, но уже по осени Анна — Грета стала спрашивать себя, будет ли Эрик как — то себя проявлять. Любил ли он ее на самом деле? Может, вся его влюбленность и женитьба были всего — навсего очередным проектом? Построить дом, привести сюда жену. Результат налицо, все готово. Теперь можно и отдохнуть.
Гитлер напал на Польшу в августе, и в шхерах закипела возня. Прибрежная линия начала укрепляться, транспортные суда между Нотеном и острова вокруг Большего Креста были последним передовым постом в море около Аландских островов. Должны были быть построены две батареи береговой артиллерии, и несколько молодых мужчин на Думаре прокладывали кабель, укрепляли стены шахт и растягивали маскировку. Русские воевали против Финляндии, так что положение было угрожающим.
Эрик использовал свои сбережения на постройку дома, и молодожены выживали за счет швейной работы, которую брала Анна — Грета, и временной работы Эрика на лесопилке, а также благодаря помощи родителей. Эрик скрежетал зубами, что приходится брать деньги у отца, а что касалось отца Анны — Греты — так тут свое мнение Эрик высказал прямо однажды вечером, после того как Анна — Грета вернулась домой с несколькими десятками крон.
— Это деньги от преступной деятельности.
Анна — Грета в долгу не осталась:
— Уж лучше преступная деятельность, чем вообще никакой!
Между ними пробежал холодок, и когда одноклассник Эрика, Бьерн, присоединился к группе, которая строила укрепления на отдаленных островах, Эрик отправился с ним. Анна — Грета первые две недели октября прожила безо всяких новостей.
Она спускалась к причалу, когда приходил паром, но никто ничего не знал о тех, кто работал на другом конце архипелага. Вместо этого она слышала долгие разглагольствования по поводу плохой еды, дурацкой формы и скуки в казарме на островах.
Через две недели Эрик вернулся домой, переоделся, оставил немного денег и снова ушел. Анна — Грета даже не сказала, что она беременна, — как — то не пришлось к случаю. Срок был от двенадцати до четырнадцати недель, как сказала акушерка.
Анна — Грета стояла, сложив руки на животе, и смотрела, как Эрик садится в лодку Бьерна. Она помахала ему, он помахал ей. Тогда она видела его в последний раз.
Десять дней спустя пришло письмо. Эрик погиб, выполняя свой долг перед Отечеством. На следующий день привезли тело, и Анне — Грете настоятельно рекомендовали не смотреть на него. При строительстве укреплений из стены выпал огромный валун и упал на голову Эрика, когда тот штукатурил стену внутри артиллерийской шахты.
— Он не в лучшем виде, так сказать, — пояснил лейтенант, который сопровождал тело.
Потом были похороны в Нотене, много теплых слов, обещания помощи и поддержки, но никакой вдовьей пенсии не последовало, так как Эрик не считался военнослужащим.
Анне — Грете было девятнадцать лет, она была беременна на четвертом месяце — и уже вдова. Она жила в дырявом доме со сквозняками, в месте, которое было