— Иди оттаивай под шкурами. Чем больше ты отдохнёшь и согреешься, тем в лучшем состоянии ты будешь, чтобы помочь мне убить тех людей.

— Ты такой романтик.

Прекрасный голубой и красный свет лился через витражные окна за алтарём. Я подошла к застеленной шкурами кровати. Сев на краю, я сняла заснеженные сапожки, затем припорошенный снегом плащ. Я повесила плащ на крючок в изножье кровати и забралась в уютную постель.

Огонь начал потрескивать, осветив каменный пол золотистым светом.

Самаэль встал, и когда он с улыбкой повернулся ко мне, в его глазах танцевали отсветы пламени.

— Я заварю чай, — он взял чайник с каминной полки.

Ну естественно. Естественно, он заварит чай.

Сбежав из Железной Крепости, я и не представляла, что такое случится — что он опять будет готовить мне чай, делить со мной постель. Мне надо помнить, что нельзя к такому привыкать.

Я смотрела, как Самаэль выходит наружу, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить — он пошёл собрать снег, чтобы растопить его в воду.

Вернувшись, он сверкнул улыбкой, от которой мои щёки запылали. Ну, разве не уютно тут устроились два древних врага, воевавших не на жизнь, а на смерть?

Он поставил чайник у камина, затем повесил его над огнём.

— Чай тебя согреет. Возможно, к утру яд выведется из твоего организма.

Я накрылась одеялами и шкурами и улыбнулась ему.

— А ангелу смерти нужен его вечерний чайный ритуал. Только что рванула бомба, нас отравили, на нас охотятся. Естественно, мы обязаны попить чаю.

Но он не улыбнулся в ответ, и его взгляд не отрывался от огня.

— Я не верю, что Соуриал поступил бы так. Он никогда не был изменником, и они убили его детей. Я не могу понять, как кто-то мог подставить его данной очень специфичной информацией о Проходе Призрачного Монаха, но может, такая вероятность существует.

Я нахмурилась, пока этот вопрос крутился в моём сознании.

— Возможно ли, что у него имеется весомая причина поступать так?

— Соуриал считает, что ты опасна. Но это недостаточно весомая причина, чтобы примкнуть к Свободному Народу.

— Да. Но я ведь опасна.

Он покачал головой.

— Я не знаю. Может, он считает, что как-то сможет захватить над ними контроль. Разрушить их изнутри.

Я прикусила губу.

— Если кто-то подделал его почерк…

— Это не отвечает на вопрос о том, как они узнали о Проходе Призрачного Монаха. Но причина должна быть, — он разлил чай по кружкам, и пар витал вокруг него. Воздух заполнился землистым, травяным запахом.

Самаэль повернулся и понёс кружки к постели. Для ужасающего ангела смерти вроде Самаэля это было очень домашнее поведение. А его неземная красота и телосложение воина лишь делали контраст ещё более странным.

Он сел рядом со мной на кровати и передал мне кружку чая.

— Мы не узнаем правду, пока не найдём его.

Я подула на чай, остужая его, затем склонила голову набок, глядя на Самаэля поверх кружки. Я чувствовала, как ворочается Лилит… и она была в дьявольском настроении чинить проблемы.

— Ты планируешь делить эту постель со мной? Твоя невеста не станет возражать?

Он снял плащ, затем меч с пояса и вскинул бровь.

— Она ещё не знает меня. Он согласилась выйти за меня просто потому, что это наделит её властью. Не думаю, что ей есть дело до чего-либо, кроме доступа к деньгам.

Я сделала глоток чая, ощутив лёгкий цветочный вкус.

— Может, лучше просто стать демоном, чем жениться на ней.

Самаэль смотрел в кружку так, будто пытался прочесть там будущее; его брови нахмурились. От задумчивого выражения на его лице моё сердце забилось быстрее, а когда он посмотрел на меня своими серыми глазами из-под ресниц, мой пульс начал зашкаливать.

— Я начинаю задаваться тем же вопросом, — он потёр большим пальцем свою нижнюю губу, изучая меня. — Я не могу жениться на этой женщине. Мы оба это понимаем, даже если предсказательница этого не осознаёт. Тем не менее, я всё равно думаю, что нам с тобой опасно быть вместе. Пока в тебе живёт душа Лилит, мы будем снова и снова разрушать друг друга. Будем ломать друг друга. И если я снова наврежу тебе, как в прошлый раз, это станет моей погибелью.

— И каковы твои доказательства, что так будет? — спросила я. — Сны? Предсказательницы?

— Лилит разрезала меня на кусочки на поле битвы. А я вырезал ей сердце ножом. Мы вышвырнули друг друга из окна на четвёртом этаже. Вот мои доказательства.

Разочарование разлилось в моей груди. Возможно, в его словах правда был смысл.

— Ладно, это примеры из реального мира.

— Она пробуждает во мне тёмную сторону, и я не уверен, что в силах это контролировать. И мы не можем изгнать её из тебя, иначе ты погибнешь. Я не допущу, чтобы ты умерла.

— Ты не можешь контролировать себя в присутствии Лилит? — я выгнула бровь. — Хоть у тебя и имеется многовековая практика подавления?

— Может, мне лучше поспать на полу.

Я глянула на холодный пол. Сквозняк проникал под дубовую дверь и разносил по каменному полу снежинки.

— Не говори глупостей. Ты не будешь спать на полу, когда тут имеется совершенно нормальная кровать, — я не была уверена, кто это говорит, я или Лилит. — Нас отравили. Мы замёрзли, вымотались и хотим просто поспать. Думаю, мы сможем поспать рядом, не убив друг друга и не потрахавшись, не так ли? И тебе надо быть в хорошем состоянии, когда придут следующие наёмники.

Самаэль снова нахмурил брови, и его глаза блеснули невинностью.

— Я не уверен, — выражение его лица изменилось, губы изогнулись в лукавой улыбке. — Я могу контролировать себя в постели с тобой, но я не так уверен, что ты сможешь держать руки при себе.

Я притворно зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Да я и так наполовину сплю в твоём скучном обществе. Не сомневайся, я буду полностью контролировать свою похоть. Потому что буду дрыхнуть без задних ног.

Он замер совершенно неподвижно, сверля меня серыми глазами.

— Серьёзно? Всё ещё притворяешься скучающей?

Я пожала плечами.

— У меня нет никакого интереса затаскивать тебя в постель, кроме одного факта — я не хочу, чтобы при нападении Свободного Народа ты был слаб и бесполезен просто потому, что по-дурацки спал на холодном каменном полу. Это неверное стратегическое решение.

Уголок его губ дёрнулся, и Самаэль выглядел так, будто не мог решить, то ли сердиться, то ли смеяться.

— Вот как? Мне лучше не принимать неверное стратегическое решение.

Господи, помоги мне, как же мне нравилось его дразнить.

— Я чувствую, что оправляюсь от яда. А вот ты? Ты можешь стать обузой, если не отдохнёшь как следует. Мышцы будут закоченевшими, от сквозняка вообще простынешь.

Он склонил голову набок.

— У ангела смерти не бывает простуды, — он откинул одеяла и просунул под них ноги. — Но ты права, мы оба совершенно в состоянии контролировать свои импульсы, потому что