бежать, если хочешь. Это мой дом, — как только эти слова слетели с моих губ, я осознала, что это правда. Это был дом Лилит. И он почти не изменился, даже за все эти столетия. Потолки были низкими, с неотёсанными деревянными балками, с которых свисали сушёные травы. В стену был вделан огромный камин, в очаге висел котелок. Над ним поднимались завитки пара.

Но странно… я знала, где находится спальня — надо было подняться по узкой лесенке.

Это место было домом.

У меня не было воспоминаний об этом месте, пока я не пришла сюда, а теперь мне не хотелось уходить. Мне хотелось спать здесь.

Я повернулась к смертному, поразившись, что он до сих пор здесь.

— Я неясно выразилась? — спросила я. — Теперь ты можешь бежать. Я Железная Королева, и тёмная магия течёт по моим венам. Я Лилит Отверженная, Лилит Мстительная, я выращиваю шипы раздора в саду горечи.

Решительно стиснув челюсти, он откинулся на спинку стула, сжав край стола.

— Пусть так, но это мой дом.

Ярость вспыхнула в моём теле, и я подумывала убить этого мужчину его же деревянным столом.

Я сделала глубокий вдох, призывая ощущение спокойствия. Может, мне нравилось, что он не убежал.

Я вздохнула.

— Ты живёшь здесь один?

Он кивнул. Костяшки его пальцев побелели.

Ладно. Он может остаться, лишь бы держал рот на замке и не мешал мне думать.

Я прошла глубже в кухню, затем повернулась, чтобы подойти к окну. Я посмотрела на площадь Сангвин, на камни брусчатки, припорошенные снегом как маленькие глазированные тортики. Мои волки рыскали по ним, оставляя следы. Я смотрела, как два лося отделились от армии и убежали с площади.

Неважно. Я найду способ вернуть их.

Здесь, из этого окна, открывался вид, который мне всегда нравился. Я часами смотрела на площадь снаружи и наблюдала, как смертные режут коров.

Я прижалась ладонями к стеклу, и старые оконные панели запотели от моего дыхания. Кандалы всё ещё натирали мои запястья.

Я увидела, как позади животных что-то вспыхнуло, как загоревшийся факел: прекрасная женщина, прикованная цепями к шесту. Я задержала дыхание, пока иллюзия не исчезла.

— Что ты делаешь? — спросил мужчина позади меня.

— Я вспоминаю вещи, — сказала я. — Из давнего прошлого, из другой жизни.

Иллюзия появилась вновь. Вот она, оплетённая завитками тумана, руки скованы цепями сзади, шея согнулась под неестественным углом. Сломленная, но живая. Моё тело похолодело, пока я смотрела на неё. Давно похороненная злость начала пробуждаться.

Она кричала на древнем языке. Я смутно слышала это через стекло и понимала слова. На демонов охотились. Она была последней из оставшихся. Смертные были её врагами, и она хотела, чтобы ангелы ей помогли. Она хотела, чтобы они пришли на помощь, спасли её. Они были одинаковыми — демоны и Падшие. Я в ужасе смотрела, как окружившие её люди развели огонь у её ног, и пламя начало подниматься.

— Ты напугана, — я подпрыгнула, когда мужчина позади меня заговорил.

Я повернулась к нему лицом и склонила голову набок, читая любопытство в его выражении.

— Смертные вроде тебя не лучшим образом относились к моему виду.

Его кадык дёрнулся, когда он сглотнул.

— Я не знал, что демоны реальны. Я думал, демоны — это плод воображения. И зло.

Я скрестила руки на груди.

— О да. Мы реальны. И мы зло.

Смертные охотились на нас, истребив почти всех, а потом вообще забыли, что мы реально существовали. Как и гигантские волки, которых они тоже истребили, теперь мы стали всего лишь легендами.

— Но что более важно, — сказала я, — мы могущественны. В сказках есть могущественная ведьма, которая сидит в замке и одна творит свою магию. Маленьким девочкам не положено равняться на неё. Мы должны быть похожими на маленькую смертную женщину со светлой кожей и розовыми щёчками, слабачку, которая нуждается в спасении. Чистую сердцем. Невинную. Нетронутую. Но что, если мне хочется настоящей власти? Что, если я хочу быть такой же ужасающей, как ангел смерти?

Он прочистил горло, глядя на меня со смесью благоговения и страха.

— Ладно. Я не… Это был риторический вопрос?

Я подняла свои железные кандалы и плюхнулась на стул напротив него.

— Ты мясник, да? Можно мне два твоих самых тонких мясницких крюка?

Он кивнул.

— Чтобы снять кандалы?

— Часть меня раньше была воровкой. Да, я могу использовать их для вскрытия замка, если они будут подходящей формы.

Он уставился на меня.

— Почему тебя приковали?

— Потому что люди боятся женщин, наделённых силой, — я вздохнула. — Так что там с мясницкими крюками? Это может оказаться абсолютно ужасной идеей, но, думаю, мне надо освободиться.

Что такого плохого может случиться?

Глава 5. Лила

Он нетвёрдо поднялся на ноги, затем подошёл к одному из выдвижных ящиков. Дрожащими руками он достал два тонких мясницких крюка и передал их мне.

Я взяла крюки и осмотрела их.

— Подойдут.

Он наблюдал, как я вставила тонкий крючок в замок оковы на левом запястье. Мне пришлось неуклюже держать крючок левой рукой, и это не помогало.

Я посмотрела на мужчину, сидевшего передо мной.

— Смертный.

— Меня зовут Нико.

— Нико, мне нужна твоя помощь, — я передала ему один из мясницких крюков. — Мне нужно, чтобы ты вставил конец этого крючка в замочную скважину, хорошо? Держи его прямо вертикально, вот так, в самом низу скважины.

Он наклонился, вставив одну тонкую импровизированную отмычку именно туда, куда надо было. Я вставила вторую отмычку в скважину, имитируя движение ключа и поворачивая по часовой стрелке, пока металлический браслет не раскрылся.

Он со звоном упал на стол, и я подняла запястье, широко улыбаясь.

— Мы это сделали, Нико.

Он всё ещё выглядел ошеломлённым.

— О, хорошо.

Я кивнула ему, показывая, чтобы он помог мне со вторым браслетом, и он снова вставил отмычку.

— Не знаю, с чего вдруг кто-то решил, что меня надо посадить на цепь. Это работает только в том случае, если я сама этого хочу, — я повернула вторую отмычку, пока и этот замок не открылся.

Его брови взлетели вверх.

— С чего бы кто-то добровольно захотел быть скованным?

В моём сознании промелькнуло воспоминание о том, как Самаэль связывал мои руки за спиной с помощью шёлкового пояска халата.

— Для всего есть своё время и место, Нико. С кандалами на лодыжках я справлюсь сама, — я согнула колено, поставив ступню на край стула, чтобы заняться замком на лодыжке. При этом я бормотала себе под нос: — Но может, мне лучше сидеть на цепи. Есть у меня ощущение, что всё это может оказаться ужасной ошибкой.

Первый браслет с лодыжки с лязгом упал на пол.

— Почему это ошибка? — спросил он.

Я опустила ногу. Я осознала, что у него очаровательные полные и изогнутые губы. А ещё у него были огромные руки. Поскольку я с недавних пор стала свободной и незамужней, я оказалась отнюдь не в худшем месте в Доврене.

— Почему я должна сидеть на цепи? Я зло, Нико.