Я разгреб его и обнаружил массу самых разных камней, из которых я узнал только один, так сильно напоминающий обычный сколит. И хотя, я точно не был уверен, что это, но очень сильно понадеялся, на то, что он окажется онитом, из которого изготавливают амулеты.
Остальные ящики стояли не тронутыми, похоже завтра мне предстоит поход в библиотеку и изучение книг по геологии. Я собрал рассыпавшиеся камни в горсть и распихал их по разным карманам. Внутри появилось ощущение, что я их краду, но мне удалось убедить себя, что это временно, и после изучения они опять займут свое место. Я закрыл злополучную дырку в потолке, задвинув на нее один из ящиков, запер чердак, доделал уборку на этаже и утром быстренько сдал новым дежурным смену, но вместо положенного дня отдыха направился во владения Лаэрты.
Всего камней оказалось девять штук и пять из них мне удалось распознать по внешнему виду, а для определения остальных четырех нужно было провести анализ и исследовать их свойства, чтобы точно выяснить их происхождение. Впрочем, меня это не сильно расстроило, самое главное, что среди них оказался глауфит! В книге говорилось, что они становятся мутными, после соприкосновения с прямым солнечным светом, или после записи какой-нибудь структуры Силы, а мой был прозрачный как слеза, из чего я сделал вывод, что он пригоден для использования.
На следующее дежурство я повторил свой забег на чердак, вернул все камни на место, но на всякий случай спрятал глауфит в сторонке. В моей голове прочно поселилась мысль проверить свою теорию и когда-нибудь попробовать записать на него телепорт.
Дни в заточении, тянулись ужасно долго, и я полностью погрузился во все доступные книги, которые только находил. Моя память постоянно заполнялась новыми знаниями, которые прочно оседали там. На теоретических уроках мне приходилось откровенно скучать, так как преподаватели обычно рассказывали то, что уже давно мной было изучено. Моя одержимость знаниями стала влиять на физические занятия, я все меньше старался выкладываться по полной, а появившийся было на горизонте Лаэль опять начал уходить в отрыв.
С ним, кстати, мы стали общаться намного больше, чем раньше, но он оставался для меня такой же загадкой и замыкался, когда я делал попытки разузнать о нем что-нибудь. Он тоже настоял на том, чтобы жить одному и много времени проводил, закрывшись в своей комнате. А если я внезапно приходил к нему поболтать, то он подолгу не открывал дверь, что казалось мне очень подозрительным. Когда он меня все же впускал вовнутрь, я начинал безуспешно шарить взглядом по комнате, пытаясь определить в чем была причина задержки. Но его интерьер мало отличался от моего и спрятать что-либо здесь было негде.
Из-за своей неуемной тяги к знаниям я стал пропускать тренировки с кусаригамой, и все чаще замечал, что Блоу смотрел на меня с каким-то сожалением, но свои мысли так и не озвучивал. Мне показалось, что он стал отдаляться от меня.
От Юфина за полгода так и не было никаких вестей. Правда до меня доходили слухи, что пропажи одаренных в Фаэте прекратились, но он так и не объявился, а мне становилось невыносимо торчать в четырех стенах.
В общем первый год моего обучения подошел к концу без особых происшествий, и вскоре передо мной встал вопрос отпуска. Ехать мне было абсолютно некуда, поэтому я понадеялся, что Юф все-таки покажется и остался в первой смене дежурных. Поскольку все ученики разъехались, хозяйственных работ было не так много и большую часть времени я маялся от безделья.
Как-то после обеда, я сидел в комнате и дрессировал Рики, который уже заметно подрос, и почти достиг размеров взрослого эльмура. В дверь негромко постучали. Я забросил его на шкаф, погрозив ему пальцем. Он хорошо понимал этот жест и, потому, мгновенно затих. За порогом обнаружился никто иной, как профессор Монтис Блоу. Он без приглашения вошел в комнату, строгим взглядом окинул обстановку и в лоб задал мне вопрос:
— Кай, почему ты забросил тренировки с профильным оружием? Да и на кинжалах с луком ты не блещешь!
Я попытался что-то промямлить насчет постоянной занятости и подготовки к экзаменам. Он спокойно выслушал эту ложь, а потом произнес:
– А теперь давай на чистоту. Я помню, как ты горел на той поляне и обещал победить всех выпускников; доказать Лаэлю, что он не прав насчет твоего выбора. Куда делся тот парень с искрящимися глазами? Сейчас я вижу перед собой обычного ребенка, пускай и умного. Ты превратился в книжного червя, живущего в библиотеке. Да, ты сдал всю подготовку на отлично, но это совсем не тот результат, которого я от тебя ждал.
Я растерялся, прекрасно понимая, что это чистая правда. Захотелось как-то оправдаться, но вместо этого к горло подступил комок и меня прорвало...
— Господин Блоу, я целыми днями сижу тут как в тюрьме! Мои немногочисленные друзья находятся неизвестно где, и я не знаю, что с ними. Вы говорите про тренировки, но я не понимаю, для чего они нужны, если мне даже нельзя выйти за территорию братства! Один день, всего лишь один день я чувствовал себя нормальным и живым человеком, когда Юфин вытащил меня в город! — я почувствовал, что если продолжу, то зареву и замолчал.
– Кай, это временная мера. – На его лице отобразилась растерянность.
– Временная? Вы думаете Дроммель обо мне забудет? Почему мне просто нельзя пойти и убить его? Вы же знаете, что он на стороне Тьмы!
– Кай, нельзя все в жизни решить так просто. Это тебе не Танарский епископ, которому и в голову не могло прийти, что за ним придет восьмилетний мальчик…
– Девять, — буркнул я, — Уже девять. И это был самый худший год в моей жизни! У изгоев в Танаре и то было лучше.
-- Прости, я забыл про твой День рождения.
– Все забыли, даже Юфин.
Профессор надолго замолчал, и в комнате повисла тишина, да такая, что я начал бояться, как бы не обнаружил