5 страница из 11
Тема
ножкой, и все профессора неодобрительно посмотрели на неё. — Это ты во всём виновата, Покет! Шею бы тебе свернуть! Какой же дурой надо быть, чтобы свалиться с люстры прямо в мой деньрожденный торт! Теперь всё графство хихикает у меня за спиной!

— Признаю, я привнесла некоторую долю сумятицы в твой праздник, но зато он получился неповторимым. Благодаря мне бал в честь твоего дня рождения прославился, а славу, даже дурную, не купишь за деньги.

Матильда прищурилась:

— Объясни.

— На самом деле всё очень просто. О твоём дне рождения люди будут вспоминать годами, десятилетиями. Я практически уверена, что будут и другие праздники, на которых девочки станут прыгать с люстры в торт, но твой навсегда останется первым и потому совершенно особенным.

В глазах Матильды появилось мечтательное выражение:

— Я замечала, как все шушукаются у меня за спиной, когда выбиралась в деревню. Да, они таращатся на меня и сплетничают обо мне, потому что мой праздник был самым удивительным событием, какое им довелось увидеть за всю их жалкую жизнь!

Я покачала головой:

— Думаю, они таращатся и шушукаются, потому что ты на редкость неприятная особа. Но твой день рождения они и правда запомнят на всю жизнь, а только это и имеет значение, верно?

Профессора истории уже в открытую показывали на нас и перешёптывались. Разговоры в читальном зале не поощрялись. Библиотека была моим единственным местом отдохновения от похорон и смертных одров, и мне не хотелось её терять. Поэтому я схватила Матильду за руку и поспешно потащила её к выходу.

Каменные стены библиотеки и мостовая перед ней блестели в лучах яркого солнца. Пока мы спускались по парадной лестнице, Матильда пробубнила, что мама ждёт её в отеле поблизости, где они будут обедать.

— А леди Элизабет приехала с вами? — спросила я.

Матильда остановилась у подножия лестницы:

— Бабушка говорит, что слишком плохо себя чувствует, чтобы путешествовать, но я ей не верю.

Я немедленно воспользовалась возможностью задать вопрос, который не давал мне покоя:

— Как она?

— Сломлена, — тихо отвечала Матильда. Потом в голосе её вновь зазвенели злые нотки: — В Баттерфилд-парке больше не принимают гостей, только доктор иногда навещает бабушку. Мама говорит, бабушка горюет, но лично я считаю, что нельзя думать только о себе. Ребекка умерла, её не вернуть — так что теперь, нам всем до конца жизни ходить в трауре?

— Но ты ведь тоже грустишь о Ребекке… правда?

Матильда обернулась и уставилась на парк, расстилавшийся позади нас:

— Оно всё ещё у тебя?

— Что?

— Ожерелье.

— А, ну да, припрятано в надёжном месте.

— Мама верит, что это алмаз убил Ребекку. А ты что думаешь, Покет?

Звонкий смешок сорвался с моих губ (надеюсь, прозвучал он убедительно):

— Как может бриллиант убить человека?

— Почему ты не продала его, Покет? — Матильда оглядела мой ненавистный фартук и подбитые гвоздями тяжёлые башмаки. — Если тебя приодеть и привести в порядок, возможно, кто-то даже захочет удочерить тебя.

Я пожала плечами:

— Меня уже удочерили.

— Правда?

— Да. Чудесная семья. У них процветающее дело. Красивый дом. Они окружили меня такой любовью и заботой, что просто не продохнуть. У меня даже старшая сестра теперь есть. Гретель сейчас в пансионе благородных девиц в Париже, и я надеюсь, мамаша Снэгсби и меня туда пошлёт, когда придёт время.

Яркие губы Матильды искривились в коварной улыбке:

— Выходит, жизнь у тебя наладилась, Покет?

— Ещё как наладилась. Лучше просто некуда.

Тут Матильда повернулась и пошла прочь. Даже не попрощавшись.

— Может, выпьем как-нибудь чаю вместе? — крикнула я ей вдогонку. — Или погуляем в Гайд-парке? Я, конечно, всё время ужасно занята, но как раз следующие семь-восемь недель совершенно свободна!

Матильда не обернулась:

— Это вряд ли, Покет.


Домой я возвращалась в расстроенных чувствах. Все эти дни я продолжала думать о Ребекке, но после встречи с Матильдой трагические события в Баттерфилд-парке всплыли в моей памяти во всех зловещих подробностях. Смерть Ребекки была ужасна. Бедняжка всего-то и хотела снова увидеть свою маму. Поэтому и надела ожерелье с алмазом Тик-так. Однако мисс Фрост сказала мне, что дух Ребекки унёсся в Проспу, поэтому даже после смерти ей не суждено воссоединиться с матерью. Мысль о том, что это я принесла злосчастный камень в Баттерфилд-парк, тяжким грузом лежала у меня на душе.

Погрузившись в мрачные раздумья, я едва не налетела на пожилую даму, которая стояла посреди тротуара и вопила, как помешанная. Седые волосы выбивались из-под её кружевного чепца. На виске темнел синяк. Глаза были молочно-белые. А сама она — вполне мёртвая.

Несчастная завопила пуще прежнего, когда я спросила её, что произошло.

— Ты слышишь меня? — закричала она. — Но я же пыталась говорить с соседом, мистером Дентоном, и с мисс Уилкокс из овощной лавки, а они смотрят сквозь меня, будто и не видят. Но ты-то меня видишь! — Она простёрла руки к небесам: — Слава Господу! Я уж думала, что умерла.

— Так и есть. Вы совершенно мертвы.

Она ахнула. В глазах её отразилось сомнение:

— Почему ты так уверена?

Я опустила глаза и показала ей под ноги:

— Вы болтаетесь в воздухе, дорогая.

Привидение посмотрело вниз и убедилось, что его ноги и правда не касаются мостовой.

— Вот уж не думала, — пробормотала покойница. — Последнее, что я помню, это как забралась на стул, чтобы достать с верхней полки банку маринованной селёдки. Обожаю селёдку.

— Наверняка вы упали со стула, ударились головой и тут же испустили дух, — подсказала я.

Привидение снова ахнуло. Закружилось на месте. Замерло с несчастным видом. Показало на небо:

— Я всегда думала, что, когда пробьёт мой час, я отправлюсь прямо туда.

— Я не очень разбираюсь в таких вещах, но, похоже, некоторые души задерживаются на земле. Рано или поздно вы увидите свет. Тёплый, ласковый свет. Летите прямо к нему — и обретёте то, что ищете. А пока можете, например, сходить в театр.

Эта идея, судя по всему, обрадовала покойницу, и призрак поспешил прочь, оставляя за собой шлейф мерцающих искорок. Я пошла дальше своей дорогой по многолюдной улице. Пешеходы торопились по своим делам, некоторые торговались, покупая с лотков яблоки, хлеб или цветы. Мне тоже надо было торопиться — Снэгсби того и гляди вернутся, а я так и не закончила уборку. Выхода нет, решила я, придётся срезать путь.

Я сошла с тротуара, чтобы перейти на другую сторону улицы, но тут из-за угла показался экипаж. Я остановилась, чтобы пропустить его, рассеянно блуждая взглядом по улице. Вот тут-то я её и увидела. Она стояла на другой стороне и смотрела на меня так, будто хотела съесть. Её злобный взор был прикован ко мне. Повозка промчалась мимо, обдав меня сильным порывом ветра. Я моргнула. Снова посмотрела на другую сторону улицы.

Но мисс Олвейс и след простыл.


Моя спальня на ночь запиралась на замок. Снаружи. Ради моей же безопасности. По-видимому, район Паддингтон так и кишел злодеями

Добавить цитату