— Твоя задача очень проста, — перебила герцогиня Тринити. — Я уже упоминала Баттерфилдов. Я хочу, чтобы ты доставила алмаз Тик-так в их имение в графстве Саффолк — имение зовётся Баттерфилд-парк, и найти его не составит труда — и вручила в качестве подарка от меня.

— Подарка? — переспросила я.

Герцогиня кивнула:

— Матильде Баттерфилд. Ей скоро исполнится двенадцать. Ты должна преподнести камень ей на день рождения. В честь дня рождения устроят бал — тогда и вручи ожерелье, на глазах у всех гостей. Но ни минутой раньше, поняла? Я хочу, чтобы всё графство видело это. Справишься с таким заданием?

Я пожала плечами:

— Уж как-нибудь сумею доставить дурацкий старый бриллиантишко в этот ваш Баттерфилд-парк.

— Я ещё не закончила! — рявкнула герцогиня. — Если ты берёшься за дело, то знай, что тебе придётся соблюдать определённые условия. Условия, которые ни за что нельзя нарушать. — Толстым пальцем она поманила меня ближе к себе. — Ты не должна примерять ожерелье. Ни разу. Никто не должен увидеть его до той минуты, когда ты вручишь его Матильде на балу. Ни единым глазком. И никто, никто на всей земле, кроме Матильды Баттерфилд, не должен надевать ожерелье. Ты поняла меня?

Я почувствовала себя оскорблённой. За кого меня принимает эта полоумная толстуха? За какую-то уличную оборванку, начисто лишённую представления о морали и готовую напялить это её ожерелье при первой же возможности? Какое нахальство!

— Ты должна передать ожерелье Матильде во что бы то ни стало, — гремучей змеёй прошипела герцогиня. — Ты поняла меня, девочка?

— Да-да, я всё отлично поняла. Не обижайтесь, дорогуша, но что-то вы уж больно перевозбудились из-за этой истории. Переживания могут дурно сказаться на вашем здоровье. Вы же вроде как на пороге смерти и всё такое.

— О моём здоровье не волнуйся. — Герцогиня глубоко вдохнула. — Сегодня ближе к вечеру отплывает корабль в Англию. Ты должна быть на его борту.

— Чудесная мысль, — заметила я, подходя к окну, чтобы полюбоваться утренним солнцем. — Но у меня нет денег. Девушка не может отправиться в плавание, если у неё нет средств на билет.

— Чепуха! — отмахнулась герцогиня. — Я дам тебе денег на возвращение в Англию и даже гораздо больше. — Она указала на столик у окна. — Там всё, что тебе требуется.

— Герцогиня, — вкрадчиво сказала я, стрелой метнувшись к её постели, — когда вы сказали «гораздо больше» — насколько именно больше вы имели в виду? Я спрашиваю лишь потому, что моё финансовое положение в настоящее время оставляет желать лучшего.

— Пятьсот фунтов, — ответила герцогиня. — Пятьдесят сейчас. Остальное выплатит мой поверенный Горацио Бэнкс после бала в честь дня рождения Матильды. — Она схватила меня за руку (пальцы её оказались жуть какие холоднющие). — Берёшься ли ты исполнить моё поручение, Айви? Клянёшься, что сделаешь всё, как я сказала? Даёшь мне слово?

— Считайте, уже дала, — ответствовала я серьёзно, как распорядитель на похоронах. — Никто не увидит ожерелья до дня бала, и я сама надену его Матильде Баттерфилд.

— И ты не станешь примерять его, как бы сильно ни было искушение? — строго спросила герцогиня.

— Никогда, — обещала я. Но тут морщинки озабоченности прорезали моё прекрасное чело. — Простите, что спрашиваю, дорогуша… Вообще-то я не из тех, кто суёт нос не в своё дело, ведь у меня все задатки прирождённого отшельника, — но что вас связывает с Баттерфилдами?

Герцогиня негромко застонала, веки её затрепетали.

— Бабушка Матильды леди Элизабет — моя старая подруга. Мы выросли вместе. Стыдно признаться, но много лет назад мы поссорились из-за одного молодого человека. Тогда повод казался нам чрезвычайно важным, а теперь я вижу, как глупо это было. Ожерелье — попытка искупить мою вину. В шкатулку вложено письмо для леди Элизабет — передай его ей, как только прибудешь в имение.

— Это чудовищно щедрый дар, дорогуша, — заметила я лишь с тончайшим оттенком зависти.

— Леди Элизабет души в Матильде не чает. Все её надежды и помыслы связаны с внучкой. Ты не представляешь, как утешает меня сейчас, когда дни мои сочтены, мысль о том, что я передам ей этот дар. — Старуха указала на шкатулку. — Иди сюда — пора запереть ожерелье.

Я послушалась и уже хотела передать ожерелье герцогине, когда камень у меня в руках вдруг засветился пульсирующим светом. Сначала едва-едва. Потом всё сильнее и сильнее. Серебристый свет, мягкий и дрожащий, озарил комнату. Я ощутила тепло, исходящее от камня.

— Вот опять! — воскликнула герцогиня, силясь оторвать голову от подушек. — Скажи мне, девочка, что ты видишь?

Поначалу я не видела ничего — свет был слишком ярок. Потом он чуть потускнел, и, как и прежде, внутри камня заклубилась и разошлась в стороны серая дымка. Я всмотрелась в камень. Когда туман рассеялся, моему взгляду открылся широкий коридор. Длинный, залитый неярким светом, с панелями тёмного дерева на стенах и красным ковром на полу. Камень показал мне дверь и тележку с серебряным подносом возле неё. Я узнала его мгновенно — этот поднос стоял за той самой дверью, по другую сторону которой находилась теперь я!

Я уже хотела рассказать об этом герцогине, когда на картинке внутри камня что-то зашевелилось. Нет, не что-то — кто-то. Кто-то прошёл по полутёмному коридору и остановился возле двери в номер герцогини. Это была женщина в сером платье и тёмных перчатках, но тени мешали разглядеть её лицо. Она присела возле двери на корточки и прильнула к замочной скважине. Да она подглядывала!

— Что там, девочка? — нетерпеливо спросила герцогиня. — Что ты видишь?

Я выронила камень и бросилась из спальни. Двигаясь так быстро, как только могла — то есть с фантастической быстротой, — я промчалась через гостиную и распахнула дверь. Сердце моё бешено колотилось, но я готова была лицом к лицу встретиться со шпионкой — ибо у меня все задатки прирождённого героя-полководца. Но коридор был пуст. Тележка стояла на месте. Поднос с недоеденным беконом тоже. Но ни следа зловещей незнакомки. Какое разочарование!

Когда я вернулась в спальню герцогини, оказалось, что картинка в сердце бриллианта исчезла. Алмаз Тик-так снова выглядел как самый заурядный большущий бриллиант. Я рассказала герцогине, что видела.

— Шпионка! — прошептала она. — Меня предупреждали. Но я… не верила…

— О чём вас предупреждали? — спросила я.

— У алмаза Тик-так есть отчаянные почитатели — равно как и враги. Они идут по следу этого камня с тех самых пор, как он был найден в джунглях Будатты. Мне говорили, что они придут за ним прежде, чем я умру, но я не верила. Всё это сказки, говорила я. — Она уставилась на меня тяжёлым взглядом. — Возможно, кто-нибудь попытается выкрасть алмаз до того, как ты доберёшься до Баттерфилд-парка. Вот почему ты как нельзя лучше подходишь для этой задачи. Кто заподозрит одинокую скромную сироту-горничную в том, что