Наверное, со стороны это могло показаться смешным. Вот только мне точно не хотелось смеяться, потому что ситуация зашла слишком далеко. Закончиться она могла чем угодно, в том числе трупами, причем нашими, или внезапным приездом милицейского наряда, вызванного соседями. Гопник, застрявший головой в кастрюле, орал, матерился и грозил нам всяческими карами, пока Вадян окончательно не оглушил его еще одним ударом его же нунчаками. Парень свалился на пол кулем, и тут внезапно заорала старушка. Все это время, пока мы дрались, она в молчаливой панике наблюдала за потасовкой, бессильно разводя руками и лишь изредка охая. А тут вдруг ее проняло…
Второй гопник, который, как нам сперва показалось, был безоружным, из положения лежа целился в Вадяна из пистолета.
* * *
Где-то в Новокаменске
– Здравствуйте, вы сестра Владимира Увальцева? – спросила Маша, показывая удостоверение.
– Ну, я, – ответила хмурая женщина неопределенного возраста. – А че такое?
– Нам нужно задать вам несколько вопросов, – Маша услышала в квартире какой-то шорох и насторожилась. – Позволите войти?
Миша Рогов, суровый опер с обожженным лицом, был рядом, так что бояться нечего. Вот только и приятного мало.
– Входите, – равнодушно пожала плечами женщина. – Можете не разуваться, я сегодня не мыла…
Да и вчера явно тоже, подумала Маша, едва ступив за порог. Пол был в чем-то липком, остро воняло кошачьей мочой. Обои драные, кое-где проступает бетон. В квартире две комнаты – слева большая, зал, прямо напротив входной двери маленькая, она же спальня. И справа вторая прихожая с проходом на кухню.
– Пойдемте, – проговорила сестра Увальцева.
На кухне за грязным столом сидела старая женщина. Впрочем, здесь опять было непонятно – одновременно ей можно дать как все семьдесят, так и не больше пятидесяти пяти. Люди, которые за собой не следят, а вдобавок еще и пьют, выглядят значительно старше.
– Добрый вечер, – Маша кивнула женщине, та вежливо улыбнулась и что-то прошамкала полубеззубым ртом.
– Мать, это из милиции, по поводу нашего Вовика хотят чего-то узнать, – чуть громче, чем нужно, сказала сестра задержанного.
Лицо матери изменилось, превратившись из добродушного во встревоженное.
– Что с ним? – неожиданно четко спросила она севшим голосом. – С ним все в порядке, с Володенькой?
– Смотря с какой стороны, – грубо ответил Рогов, но Маша знаком попросила его не вмешиваться.
Рогов ее слушался, хотя был старше и опытнее. Уважал, а скорее даже берег как дочь. У сурового опера была семья, но он потерял ее в прошлом году. Подробности мало кто знал, а кто знал – не распространялся. Было известно только, что дочь погибла, жена не выдержала и ушла, а лицо у Михаила Рогова пострадало в то же самое время.
– Его убили? – продолжала расспросы мать Увальцева. – Кто? Кто это сделал? Вы его нашли?
– С Владимиром все в порядке, – ответила Маша, покачав головой в ответ на предложение сестры подозреваемого присесть. – Сейчас он сам задержан по подозрению в убийстве…
– А-а-а-а! – крик пожилой женщины ударил по ушам.
Маша отпрянула, Рогов загородил ее своим мощным телом, но что интересно – сестра Увальцева тоже отошла подальше от собственной матери, спрятавшись за холодильником.
– А-а-а-а! – та продолжала надсадно выть. – Что вы с ним сделали, кровопийцы? Он же мухи не обидит! Он такой добрый! Так нас с Леськой любит! А-а-а-а! Твари, проститутки! Он ни в чем не виноват! Он абсолютно нормальный!
Женщина вдруг схватила сковороду и, размахнувшись, попыталась зарядить ею Маше в лицо. Но Рогов был начеку – он перехватил руку, и в девушку полетела только застывшая жареная картошка, запутавшись в волосах и испачкав китель.
– А ну, успокоилась! – гаркнул Рогов, рывком усадив женщину на стул.
– Думаю, мы не с того начали, – неожиданно спокойно, даже для самой себя, сказала Маша, очистившись от остатков картошки. – Я могу вызвать наряд с психбригадой, и разговора у нас с вами вообще не получится. Но можем поступить по-другому.
– Мать, – сестра Увальцева подошла к женщине, лицо которой стало напоминать мертвую маску, и осторожно погладила ее по плечу. – Давай спокойно узнаем, что там с Володькой.
– Давай, – ответила та, глядя в пустоту.
– Итак, вас зовут Олеся? – Маша повернулась к сестре задержанного.
– Да. Увальцева Олеся Петровна, шестьдесят пятого года рождения.
Двадцать восемь лет, на автомате посчитала Маша. Всего на несколько лет старше нее, а выглядит, будто стареющая тетка.
– А вас? – вслух помощница следователя сказала другое, обратившись к матери Увальцева.
– Аделаида Павловна, – все тем же бесцветным голосом ответила та, по-прежнему смотря в пустоту. – Год рождения сорок девятый.
Шестнадцать лет, вновь подсчитала про себя Маша. Сестра Увальцева родилась в шестьдесят пятом, получается, их матери было в этот момент всего лишь шестнадцать. А самого Увальцева она родила в восемнадцать. Это еще ничего не значило, но…
– Мой Володенька не в ее папашку, – неожиданно зло прошипела Аделаида Павловна, повернувшись к своей дочери. – Он и мухи не обидит! Понятно вам?
– Это я уже поняла, – медленно кивнула Маша. – Скажите… А есть ли у Володеньки девушка?
Глава 5
– Порешу, тварь! – глаза гопника, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
Неожиданно хлопнула входная дверь, и это подарило нам лишнюю секунду. Противник отвлекся, и мы с Вадяном одновременно напрыгнули на него. Тезка схватил его за руку с пистолетом, попытался выкрутить, я заломил левую.
Выстрел!
В квартире грохнуло так, что я чуть не оглох. Послышался звон стекла – пуля ушла в окно. Завоняло порохом. Я непонимающе огляделся вокруг, соображалось туго. Увидел, как Вадян отбросил ногой пистолет в угол и теперь метелит обмякшего гопника по лицу. В комнату влетели Валерка с Саней, за ними Дюс. Замерли, увидев побоище.
– Вадян, у дивана! – я успел заметить, как неугомонный Паха, с которого все началось, поднялся и пошел, держа в руке свою «бабочку».
Первым среагировал Саня, сделав бандиту подсечку и одновременно выкрутив ему руку. Тот вскрикнул, выронил нож, и Саня повалил противника на пол. Теперь валялись все трое, причем один до сих пор с кастрюлей на голове.
– Задохнется еще!.. – пробормотал я, шагнув к нему.
Потянул за ручки, снял «шлем». Гопник застонал, но глаза не открыл. Ладно, главное, что живой. Не хотелось бы стать участником разборки с трупами. И так уже выше крыши наворотили.
– Лежать! – Вадян тем временем отправил в нокаут попытавшегося было встать Паху, словно чувствуя, что именно от него исходит больше угрозы.
– Ребят, – проговорил Дюс, к которому наконец-то вернулся дар речи. – Ребят, что здесь произошло? Кто это?
– Твари, – процедил Вадян и сплюнул.
– Бандиты? – спросил Валерка. – Надо в милицию позвонить. Тем более что они с оружием, – он показал на валяющийся