видеть Тома в «Ивах». Несмотря на то что Том жил относительно недалеко — в Норидже — он не был так близок с Оливер и Роуз, как Люк, навещая их куда как реже своего младшего брата. В отличие от Люка Том внешне больше походил на мать, чем на отца, унаследовав ее высокие скулы и голубые, почти бирюзового цвета глаза, но, по всей вероятности, — ни капельки ее природной душевности. Люк как-то поделился с Кларой, что Том около года назад порвал со своей девушкой, с которой встречался долгое время, но по какой причине — Люк не знал. «В этом весь Том, — сказал он. — Чертова закрытая книга, когда речь заходит о таких вещах».

— Он, наверное, напился где-нибудь, — сказал Том со снисходительностью старшего брата, которая так злила Люка.

Клара подавила в себе вспышку раздражения, сумев вежливо ответить:

— Надеюсь, это так.

— А что насчет сталкера? — испуганно спросила Роуз.

Том пожал плечами, подошел к большому родительскому винному шкафу и выбрал себе бутылочку.

— Может, одна из его бывших, съехавшая с катушек, — сказал он, доставая бокал. — Том посмотрел на Клару и, заметив ее досаду, немного смутился и добавил более доброжелательным, даже покровительственным тоном: — Уверен, он скоро объявится. Я бы не волновался.

В этот момент Роуз схватила своего мужа за руку.

— Оли, где он? Где он?

— Том прав — он объявится, — тихо проговорил Оливер и, утешая Роуз, положил свою руку поверх ее. Хотя его голос звучал успокаивающе, в глазах читалась тревога.

Клара поднялась.

— Извините, что расстроила вас всех, — несчастно пробормотала она.

— Что ты сейчас будешь делать? — спросил Том.

— Позвоню в полицию, как только попаду домой, если он, конечно, еще не вернулся. К тому времени он будет отсутствовать больше двадцати четырех часов, так что надеюсь, они отнесутся к этому серьезно. — Она обвела кухню глазами в поисках сумочки.

— Вообще-то это миф, знаешь? — отреагировал Том.

Клара растерянно моргнула.

— То есть?

— По поводу двадцати четырех часов. Ты можешь заявить о пропаже человека в любое время по своему усмотрению — полиция и в этом случае обязана отнестись серьезно.

Клара взяла сумочку, игнорируя его «я все знаю» тон.

— Ну, как бы то ни было, мне пора, — сказала она. — Мак у нас дома, обзванивает больницы. На всякий случай, — добавила Клара, видя беспокойное выражение лица Роуз.

— О боже, о господи, я не … — взволнованная Роуз встала.

— Он объявится. — Клара вложила в свои слова больше уверенности, чем она в действительности ощущала. — Том прав, ночка, наверное, выпала не из легких, и он сейчас где-нибудь отсыпается. Позвоню в полицию просто, чтобы убедиться.

Роуз кивнула с несчастным выражением лица.

— Позвони мне после разговора с ними.

Роуз и Оливер выглядели такими испуганными, что Клара пожалела о своем приезде. Впервые за все время с момента знакомства, отличавшие их энергия и жизненная сила, казалось, улетучивались; и хотя им было всего немногим за шестьдесят, смущенная Клара на мгновение отчетливо представила, какими слабыми стариками станут когда-нибудь Роуз и Оливер.

— Конечно, — кивнула она решительно. — Сразу же.

Клара быстро обняла Роуз, чмокнула Оливера и затем помахала рукой Тому.

— До скорого! Мне жаль, но будет лучше, если я поеду обратно прямо сейчас.

Как только Клара села в машину, она позвонила Маку.

— Что нового? — спросила она.

— Ничего. В больницы не поступал никто, кто подходил бы под его описание — из тех, по крайней мере, кого они не смогли пока опознать. — Он помолчал. — Я так понимаю, отец и мать ничего о нем не слышали?

— Нет, — сказала он спокойно.

— Вот дерьмо, — повисла тишина. — Как они восприняли?

— Так себе. Роуз очень подавлена.

— Твою мать, когда увижу — убью подонка.

Она слабо рассмеялась.

— Господи, Мак, где он, черт возьми?

Мак какое-то время не отвечал, а потом сказал абсолютно не своим голосом:

— Я не знаю, Клара. Правда, не знаю.

5

Кембриджшир, 1987

Наш сын Тоби, наше счастье, родился за несколько недель до шестилетия Ханны. Я наслаждалась материнством: то, как его глазки следили за мной по всей комнате, как он тянул ко мне руки, лишь стоило мне приблизиться — походило на телепатическую связь. Мы были словно один человек; казалось, он сливался со мной в единое целое, когда я держала его, а он крепко прижимался, уткнувшись носом в мою шею, и я ощущала всем телом тепло его кожи. Я понимала, что наконец нужна и любима, как всегда об этом мечтала. Всё просто — мы боготворили друг друга; и да… думаю это заставляло Ханну чувствовать себя отодвинутой на второй план.

Я прилагала все усилия, чтобы Ханна ощущала себя частью семьи; следовала советам из книг о соперничестве между братьями и сестрами, какие только могла найти, старалась изо всех сил показать ей, что она любима не меньше брата. Но это почти всегда оборачивалось против меня.

— Пусть этот день будет нашим, только Ханна и мамочка, — сказала я ей однажды утром после завтрака. — Чего бы тебе хотелось? — бодро спросила я. — Все, что скажешь.

Она злобно посмотрела на меня, продолжая уплетать сухой завтрак Нестле, но ничего не ответила.

— Бассейн? Кино?

Молчание в ответ.

— Пройдемся по магазинам, посмотрим новую игрушку?

Она пожала плечами.

— Ну что ж, тогда решено — идем по магазинам.

Мы поехали в ближайший городок, где в центре находился большой магазин игрушек.

— Можем сначала выпить чай с пирожными, — предложила я. — Правда, здорово? Только мы, девочки… Ты уже такая большая, давай выберем тебе милое платье? — Но она лишь глазела в окно, пока я продолжала лепетать.

Это был один из чудесных старомодных магазинов, где продавались сделанные со вкусом дорогие игрушки ручной работы, ориентированный на родителей, не переносящих пластмассу. Обычно я не хожу в подобные места, но мне очень хотелось купить Ханне что-нибудь особенное и оригинальное. Мы шли между рядами, я обращала ее внимание на бесконечные полки с куклами, играми и мягкими игрушками, но она едва замечала их, лишь смотрела на меня с нескрываемой скукой. Я начала терять терпение.

— Ну же, милая, выбирай все, что хочешь!

И в этот момент я заметила в конце магазина знакомого из моей деревни. Я совершенно остолбенела, мое сердце заколотилось от неожиданности и мне стало не по себе. Я вжала голову в плечи и быстро отвернулась, поспешно двигаясь в другом направлении. Я была не в состоянии отвечать на всевозможные вопросы, которые неизбежно коснулись бы подробностей причины нашего с Дагом внезапного отъезда несколько лет тому назад.

Прячась за полками с плюшевыми медведями я осматривалась в поисках Ханны, и моя душа ушла в пятки, когда я осознала, что ее там не было.

— Ханна, — тихо позвала я, — ты где?

Когда наконец мой бывший сосед ушел, я вздохнула с облегчением. И тут же откуда-то из-за угла вынырнула Ханна.

— Я хочу домой, — сказала она.

Я чувствовала себя как выжатый лимон, сил спорить