«Знаю».
«Знаю, что знаешь. Это я себе напоминаю».
Никк долго молчал, все шелестя страницами, Ане наблюдала за его методичными движениями и нахмуренным взглядом. Всегда, когда брат Дафны размышлял над чем-то, на лбу у него, точно между бровей, пролегала тонкая морщинка. Будто мысли были зашифрованы в этом месте.
— Сначала придумывают ответ, — наконец перестав листать, произнес Никк. — А уж потом для него создают загадку. Значит, ответ есть всегда, нужно лишь его отыскать.
Аня недоверчиво посмотрела на протянутую ей книгу, старинный трактат по астрономии, и раскрытая глава рассказывала о влиянии фаз луны на продолжительность жизни растений.
— И? — на исписанных Евой полях раз за разом вычерчен трехлистный лотос, точь-в-точь как тату на Анином запястье. — Если ты забыл, Никк, я сделала татуировку именно потому, что увидела рисунок здесь.
— Ты не туда смотришь, — он расправил замятый угол страницы. — Я сегодня вспомнил, что когда ты была с Лиром в Патиле, я ходил в суталскую библиотеку и нашел чью-то записную книжку. Там, — он указал пальцем, — на обложке было то же самое.
Сама не зная зачем, Аня провела пальцем по аккуратным буквам. Она понятия не имела, что означает написанное слово, но что-то внутри, как забытый из детства день, будто откликалось в ответ.
«Лăры».
Глава 4. Амбассадор
Перед Дафной возвышались два воина, высеченные из половинок разошедшейся когда-то от землетрясения горы. Они сжимали поднятые к небу клинки — один в правой руке, другой в левой — концы которых соприкасались и исчезали в утреннем тумане высоко над головой. У Даф сердце замирало в груди. Она чувствовала себя ничтожной, беззащитной букашкой перед навеки застывшими у северных ворот Нараки стражниками.
— Либо наши предки и впрямь были гигантами, либо были жутко самонадеянными, — усмехнулся Лир, заметив ее растерянное лицо.
— Не могу поверить, что действительно собираюсь войти, — прошептала Даф. За спиной остался океанский берег, только-только разливающийся по небу рассвет покрывал водную гладь алеющим золотом. Никогда еще океан не казался Даф таким знакомым, таким безопасным местом.
А что если взять и сбежать? Да-да, просто броситься прочь. Исчезнуть, спрятаться, телепортировать куда-нибудь на другой конец планеты, где никто никогда не сможет найти даитьянку. Не заставит взглянуть в лицо своим страхам, о которых…
— Даф?
Паника разрасталась, пожирая изнутри. Здесь, за этими воротами, стоит город, который Дафна ненавидела и боялась почти всю свою жизнь. Обитель кровожадных фоморов, цитадель несправедливости и зла, царство Крейна, который у нее на глазах убил Элеутерея.
— Я в ужасе, — призналась она.
В ответ Лир лишь улыбнулся. Легкая улыбка едва коснулась уголков его губ, но его глаза наполнились таким теплом, что Дафне почудилось, воздух в ее легких стал горячее.
Да, даже в самых ярких снах она не могла вообразить, что когда-либо добровольно решится прийти в Патил как гость, а не с обнаженным мечом. Но она пришла. А теперь что же? Боится? Нет, страх — это не то, что может остановить ее.
Дафна Аурион сильнее любого страха.
Продолжая улыбаться, Лир протянул ей руку, словно приглашал на танец. И Даф приняла приглашение. Их пальцы переплелись, анâтьи на их ладонях соприкоснулись, и неуловимый разряд тока пронесся по телу, а достигнув сердца, растаял.
Рука об руку, фомор и даитьянка направились в город. Из-за открытых ворот не доносилось ни звука, и угольно-черная мгла пожирала смутные силуэты по ту сторону — иллюзия, предназначенная, как и статуи великанов, отпугивать непрошеных посетителей.
Шаг.
Один шаг во мглу, и Даф готова была поклясться, что пространство вокруг вспыхнуло синем пламенем, поглотив ее. Однако жалящего вкуса огня она не ощутила. Вместо этого в лицо хлынул ветер и наполнил мир приторной симфонией городской суеты: возгласы людей, стук сапог по брусчатке, завывания все того же ветра в соседних кварталах.
— Я ненавижу это место ровно настолько, насколько люблю, — произнес Лир.
Дафна открыла глаза. Мгла рассеялась, обнажив длинную улицу, по бокам которой примостились узкие, высокие домики с резными балконами. Точно коллекция готических церквушек, какие Даф видела на Земле в оставшихся со времен средневековья городах.
— Разве не… — она недоверчиво оглянулась. Черные каменные стены, опоясывающие столицу, остались на месте. — Я смотрела старые фотографии Патила, карты, и везде был лабиринт из черных небоскребов, выточенных в горном массиве.
— Район новый, — подтвердил Лир. — Во время одной из битв с даитьянами, альмандиновая бомба попала сюда, и все здания рассыпались в пыль. Восстановить их оказалось невозможно, поэтому отец компенсировал утрату как мог.
Квартал был безумно красив: изящные башенки переходили одна в другую, лестницы переплетались, а серебряные крыши искрились на солнце. Если магия существовала, она определенно обрела свой приют здесь.
— А это что? — Даф указала на две светящиеся изнутри колонны, подпирающие свод одного из домов. Благодаря неровному мерцанию тени в них оживали, словно живые души, пытающиеся вырваться на свободу. — «Демоны», — подумала Дафна, поежившись.
— Они называют себя Новый Тиамтум, — после долгой паузы явно нехотя начал Лир. — Настоящие фанатики, подражают тифонцам и запугивают горожан, пророча конец света и гибель всем, кто не вступит в их ряды. Сколько раз предлагал отцу разогнать их дурацкий храм. Но много людей верит россказням, так что их поддержка вроде как на руку короне.
— Тифонцам?
— Легенду об мертвых богах этого народа помнишь?
Даф помнила. Она терпеть не могла эту жестокую легенду, согласно которой, когда боги воскреснут, весь мир обречен погибнуть во льду, а вырвавшийся из недр земли легион духов пепла станет царствовать на земле три тысячи лет, прежде чем будет развеян по ветру.
— А как они сделали… — Даф снова покосилась на колонны. — Их?
— Металлическая крошка, пара магнитов и неоновые адри. Пустышка, но выглядит впечатляюще, согласен. На это большинство и ведется.
В дверях храма в это время показался худощавый фомор, свет колонн оставлял на его впалых щеках глубокие, почти что болезненные тени. На плечах у него красовалась багровая мантия, а в руках охапка листовок. Оглядевшись по сторонам, он спустился по ступенькам, гордо вздернул подбородок и собрался уже куда-то пойти, но вдруг увидел Хэллхейта и замер.
— До сих пор меня боятся, — Лир одарил жреца враждебной усмешкой, — это приятно. Отец, может, их и уважает за умение держать народ в страхе, но не я. Как-то подсунул им в вентиляцию кварковый передатчик, так все кристаллы в колоннах вырубились. О-ох! — он театрально кивнул, как бы говоря «не за что»; жрец, тоже поняв, о чем речь, побледнел. — Сколько верующих они потеряли…
Долгую минуту Даф наблюдала, как двое пожирают друг друга глазами с разных концов площади. Жрец будто ждал нового подвоха от Хэллхейта, Хэллхейт будто не прочь был таковой устроить. В конце концов фомор в мантии сдался. Поправив свою накидку, он бросил последний презрительный взгляд на Лира