— А ты, значит, открыла способности к гипнозу, закончил я за неё.
— Ага, — она улыбнулась. Внезапно я почувствовал, что не могу отвести взгляда от её больших тёмных глаз.
Я почувствовал, что наклоняюсь вперёд, чтобы… Так, стоп! Я выпрямился.
— Ты сейчас его не применяла?
— Нет! — она потянулась ко мне и игриво похлопала по руке. — Я бы ни за что такого бы не сделала, по крайней мере, без твоего согласия. Да и не думаю, что тебе понадобилась бы демонстрация.
— Да, и правда не понадобилась. По крайней мере, на мне, — сказал я, чувствуя прилив смущения. Я вспомнил мастеров гипноза с канала «Дискавери», заставлявших вытворять людей всякие глупости, например, признаться в любви абсолютно незнакомому человеку или станцевать под воображаемую музыку. Я и без помощи со стороны могу опозориться до конца жизни, спасибо.
— Круто всё-таки, что ты можешь исцелять людей, — сказала она. — Просто представь, что теперь можно делать.
— Я всё не могу поверить, что сделал нечто подобное. Не уверен, но должно быть и другое объяснение.
Словно не слыша меня, Мэллори продолжила свою речь, правда уже в другом русле. Я давно уже заметил, что девочки часто так делают. Например, папа мог обсуждать услышанные по телеку новости, как вдруг мама прерывает его и спрашивает, поменял ли он масло в машине. Но Мэллори, по крайней мере, не поменяла тему столь же радикально.
— Мы тут провели мозговой штурм, чтобы понять, кто же на самом деле заявился в библиотеку. Если это не правительство, то наверняка какая-нибудь корпорация хочет прибрать к рукам камешки.
Два главных клише — злое правительство или злая корпорация.
— А может, те огни дело рук инопланетян? — пошутил я.
— Мы и такое рассматривали, — серьёзно ответила она. — Пока мы мало что можем сказать точно. Но склоняемся к мнению, что это был естественный феномен, который пока никогда не происходил. Ну, или нигде не был зафиксирован. В этом то и радость для исследователя. С ростом количества информации мы можем изменить привычное научное знание. Причём сильнее, чем можно представить.
— Так почему бы не пойти со всем этим к властям? — задал я резонный вопрос. — Ну, или хотя бы к родителям.
— Даже не думай об этом. Я серьёзно. У нас свои причины не кричать об этом на каждом углу.
— Но разве не разумнее было бы…
Меня прервал шум внизу: звук открывающейся и закрывающейся двери, обычные звуки возни приехавших Карли и Фрэнка. Карли крикнула:
— Эй, есть тут кто?
Затем прикрикнула на сына, чтобы тот разулся и положил рюкзак на полку у входа.
— О, нет, — простонал я.
— Что-то не так?
— Моя сестра племянника оставляет. Он у нас перекантуется недельку.
— Оу, мило, — произнесла она. Сразу видно, ни разу не встречалась с Фрэнком Шрапнелем. — Сколько ему?
— Десять. Он… — объяснять что-то было поздно, потому что Фрэнк затопотал по лестнице. Он и раньше скромностью не отличался, но сегодня эта черта его характера спала особенно крепко.
— Фрэнк! А ну, иди сюда! — позвала его Карли и, стоило мне только подумать, что хуже уже быть не может, побежала за сыном.
Дверь распахнулась, являя миру вихрастую непричёсанную голову Фрэнка и его горящие от нетерпения глаза.
— Эй, Расс, угадай кто?
Затем он увидел Мэллори и мигом переключился из режима перевозбуждённого Фрэнка в режим застенчивого Фрэнка.
— Привет, — произнёс он.
— Приветик, — ответила она, махнув ему рукой.
В дверях показалась Карли.
— Расс, я пыталась его остановить, правда, пыталась. Ой, здравствуйте, — она заметила сидящую у меня на кровати Мэллори. На лице у неё читался шок. Да, такого от старины Расса никто не ожидал. Уже через секунду на её лице появилась самодовольная улыбка, словно она поймала меня на горячем. — И что у нас тут? — спросила она, причём так, что немедленно захотелось убить её.
— Мэллори, это моя сестра Карли и племянник Фрэнк, — сказал я, показывая на них рукой.
Мэллори встала, подошла к Карли и вежливо протянула ей руку.
— Рада встрече. Я — Мэллори Нассиф, одноклассница Расса. Я принесла ему домашнее задание.
Сестра пожала её руку и взглянула на меня.
— Ты сегодня приболел?
— Ты бы знала об этом, если бы дошла до кухни, то увидела бы там записку от мамы.
— Извини, — сказала она. Она пробежала рукой по волосам и оглядела комнату, словно бы надеясь что-то увидеть. К моменту моего рождения она уже почти была взрослой, но по ней того не скажешь. Сейчас ей было тридцать, но на вид она гораздо моложе, так что, с учётом её увлечения музыкой, играми, кино и модной одеждой, нас можно было бы счесть равными. Но на самом деле таковыми мы не были. И как бы Карли не пыталась со мной подружиться, у неё это никогда не получится.
Впрочем, так было не всегда. Ещё когда я был маленьким, она часто брала меня с собой в парк и покупала мороженое. Она читала мне книги и играла со мной в прятки. Тогда я искренне любил Карли. Но однажды она просто снялась с места и исчезла на год. Мама говорила, что тогда я несколько недель сидел на веранде, ожидая её возвращения. Сам я помню только то, как смотрю на улицу, ожидая её. Соизволила вернуться она месяцев через двенадцать, беременная Фрэнком. С тех пор я сестре больше не доверял.
С Карли всё было не так. Сразу после школы она меняла работу за работой. Примерно, как телефоны, которые она просто теряла или меняла номера. Мужчины в её жизнь приходили и уходили. Личность отца Фрэнка до сих пор неизвестна. По крайней мере, Карли до сих пор не называла его. Думается мне, что он результат ночи любви и известной доли алкоголя, после которой она и сама ничего не помнила.
Карли часто появлялась в обществе, мужчины её любили. Я не могу понять почему. Они приходили один за другим, как с конвейера. Дальше всё шло по одному и тому же сценарию: она подцепляла парня, начинала трещать о нём круглые сутки. Твердила, что он другой, заботливый, ответственный, бла-бла-бла. Затем Карли начинала приводить его на День благодарения и другие семейные праздники. Ну а когда все к нему привыкали, бросала его. Многие и правда женились бы на ней, но сестрёнка не была в этом заинтересована. Мама считала, что та правда искала того, единственного, просто не могла найти. Папа просто радовался тому, что она умудрялась сама