Скарре побывал в апельсиново-желтом доме. Его хозяином оказался холостяк лет сорока с лишним. Посреди гостиной стояла аккуратная маленькая лодка с полным такелажем, на дне ее лежал матрас и куча подушек, по краю обшивки был вмонтирован держатель для бутылок. Скарре очарованно уставился на судно. Лодка была ярко-красная, паруса — белые. Собственная квартира сразу же показалась ему недостаточно оригинально обставленной.
Фритцнер знал Анни не так уж хорошо, у него, в конце концов, не было своих детей, за которыми нужно было бы присматривать. Но он иногда подвозил ее до центра. Она обычно говорила: да, спасибо, когда погода была плохой; если же было солнечно, просто махала ему рукой. Ему нравилась Анни. Чертовски хороший вратарь, серьезно говорил он.
Сейер двинулся дальше и попал в дом под номером шесть, где жила турецкая семья. Семья Ирмак как раз собиралась ужинать, когда он позвонил в дверь. Они сидели вокруг стола, и от большой кастрюли, стоявшей в его середине, поднимался пар. Хозяин дома, высокий человек в рубашке с вышивкой, протянул полицейскому коричневую руку. Сейер рассказал им, что Анни Холланд мертва. Что, судя по всему, кто-то ее убил. Нет, сказали они в ужасе, не может быть. Красавица из двадцатого дома, дочка Эдди! Единственная семья, которая хорошо их приняла, когда они поселились здесь. Они жили и в других местах, и не везде они были желанными гостями. Не может быть! Мужчина схватил Сейера под руку и повел к дивану.
Сейер сел. Ирмак не заискивал, не демонстрировал покорность судьбе, которую часто можно встретить у иммигрантов, — вместо этого он излучал достоинство и уверенность в себе. Это облегчало дело.
Женщина видела Анни, когда та уходила. Было около половины первого, как она помнила. Она спокойно шла между домами с рюкзаком на спине. Они не знали Анни, когда она была младше, они живут здесь только четыре месяца.
— Как мальчик, — сказала она и поправила головной платок. — Большая! Много мышц. — Она опустила взгляд.
— Она никогда не сидела с вашим ребенком?
Сейер кивнул через стол, где терпеливо ждала маленькая девочка. Молчаливая, необычайно красивая девочка с густыми ресницами. Взгляд у нее был глубоким и черным, как колодец.
— Мы хотели попросить, — быстро сказал мужчина, — но соседи сказали, что она выросла и больше детьми не занимается, и мы не стали навязываться. Жена весь день дома, так что мы обходимся. Завтра мне надо будет уехать. У нас «Лада». Соседи говорят, что это плохой автомобиль, но нас он устраивает. Я езжу каждый день на улицу Поппельсгате, там у меня магазин трав и пряностей. Сыпь у вас на лбу пропадет, если использовать травы. Не травы из «Рими», настоящие травы, от семьи Ирмак.
— Правда? Это возможно?
— Они очищают организм. Быстрее выводят пот.
Сейер серьезно кивнул.
— Так вы никогда не имели дела с Анни?
— Не по-настоящему. Несколько раз, когда она пробегала мимо, я ее останавливал и грозил пальцем. Ты же убежишь от собственной души, девочка. Она смеялась на это. Я сказал, давай я научу тебя вместо этого медитировать. Бегать по улицам — это сложный способ найти покой в душе. На это она смеялась еще больше и исчезала за поворотом.
— Она к вам когда-нибудь заходила?
— Да. Она пришла от Эдди в день, когда мы вселились, с цветком в горшке. Как добро пожаловать от них. Нихмет заплакала, — сказал он и указал на жену. Та и сейчас плакала. Натянула платок на лицо и повернулась к ним спиной.
Когда Сейер уходил, они поблагодарили его за визит и сказали, что всегда будут рады его видеть. Они стояли в маленьком коридоре и смотрели на него. Девочка держалась за платье матери, она напоминала Матеуса темными глазами и черными кудрями. На улице он на секунду остановился. Посмотрел прямо на Скарре, который в ту же секунду вышел из дома номер девять. Они кивнули друг другу и пошли дальше.
* * *
— Много запертых дверей? — спросил Скарре.
— Только две. Йонас, номер четыре, и Руд, номер восемь.
— Я взял показания у всех.
— Какие-нибудь общие ощущения?
— Ничего, кроме того, что все ее знали и что она годами бывала в этих домах. И была у всех на хорошем счету.
Они позвонили в дверь к Холландам. Открыла девушка — вероятно, сестра Анни, похожая на нее и все же другая. Такие же светлые волосы, как у Анни, но ближе к корням темнее. Глаза обведены черной тушью, очень светлые и неуверенные. Она была не такой крупной и высокой, как Анни, не выглядела спортивной, была хуже сложена. На ней были лиловые лыжные брюки с полосками по бокам и белая блузка.
— Сёльви? — спросил Сейер.
Она кивнула, протянув ему мягкую ладонь, вернулась в дом и сразу же начала искать прибежище возле матери. Фру Холланд сидела в том же самом углу дивана, что и прежде. Ее лицо слегка изменилось за это время, с него исчезло пронзительно-отчаянное выражение, оно было очень напряженным; она выглядела теперь значительно старше. Отца не было видно. Сейер попытался рассмотреть Сёльви, не глядя на нее в упор. Ее лицо было иного типа, нежели у сестры: ни широких скул, ни решительного подбородка, ни больших серых глаз. Слабее и немного полновата, подумал он. Через полчаса разговора выяснилось, что сестры никогда не были сильно привязаны друг к другу. Каждая жила своей жизнью. Сёльви работала уборщицей в парикмахерской, никогда не интересовалась чужими детьми и не занималась спортом. Сейер подумал: она, видимо, была занята только самой собой. Тем, как она выглядит. Даже сейчас, сидя на диване рядом с матерью, она словно по привычке прихорашивалась. Одно колено подтянуто, голова немного склонена набок, руки сцеплены вокруг голени. На пальцах сверкают блестящие кольца. Ногти длинные и красные. Круглое тело без углов, без характера — ни скелета, ни мышц, только розовая кожа, натянутая на глиняную скульптуру. Сёльви была значительно старше Анни, но ее лицо выглядело детским. Лицо Анни на фотографии было более взрослым. Она смотрела в объектив настороженно — было видно, что ей не хотелось фотографироваться, но пришлось подчиниться. Сёльви позировала все время, в той или иной степени. Внешне она походила на мать, в то время как Анни — на отца, подумал он.
Мать постоянно похлопывала дочь по руке, как будто утешая или предупреждая о чем-то.
— Ты не знаешь, заводила ли Анни новые знакомства в последнее время? Встречалась с новыми людьми? Она о чем-то таком говорила?
— Ее не интересовали знакомства с людьми.
Сёльви пригладила блузку.
— Ты не знаешь, вела ли она дневник?
— О нет, только не Анни. Она отличалась от других девочек, была почти как